Жаклин Монсиньи - Флорис. Любовь на берегах Миссисипи
Он склонился над ней. Ошеломленная Батистина решила, что он собирается поцеловать ее. Однако Флорис, как образцовая сиделка, всего лишь вытер ей рот. Теперь он с улыбкой разглядывал ее. Раздосадованная Батистина отвернулась.
— Нет… не смотри на меня… я… я все еще очень страшная.
Флорис дружески похлопал рукой по одеялу. Сев рядом, он нежно погладил ее короткие кудряшки.
— Я люблю тебя такой… Ты напоминаешь мне одну несносную девчонку, что осталась во Франции… Может быть, ты помнишь, этакого чертенка, которому я не мог ни в чем отказать!
Флорис благоразумно отстранился, подавляя в себе желание сжать ее в объятиях. Долгое время он опасался самого худшего, а теперь, когда было ясно, что Батистина будет жить, Флорис вновь перестал доверять ей. Он знал, что как только она встанет на ноги, то вновь будет способна выкинуть любую штуку.
Какое-то время они выжидательно наблюдали друг за другом: молчаливые, взволнованные, подозрительные, два юных горделивых хищника, каждый из которых был готов бороться до последнего, чтобы доказать свое превосходство над другим, Батистина решила избрать своим оружием кротость и дипломатию.
— Флорис… о, Флорис!.. Мне так нужна твоя сила!
Она сумела найти верные слова. Флорис снова приблизился к ней. Взяв ее за руку, он принялся перебирать ее пальцы, а затем молча коснулся их губами. Батистина испустила разочарованный вздох.
— Где ты был все это время, Флорис?..
— Где мне еще было быть, как не в соседней комнате!
— Нет, я хотела сказать… когда меня перевозили из форта в форт… я думала о тебе… часто… и… и…
Флорис властно взглянул на Батистину.
— Так ты хочешь спросить, почему я не явился освободить тебя… Не так ли?
В ответ Батистина лишь скорчила недовольную гримаску. Однако Флорис не отступал.
— И теперь тебе хочется упрекнуть меня в этом!
От такого уверенного заявления Батистина съежилась и потянула на себя одеяло. Затем она отрицательно качнула головой.
— Я просто хотела узнать, беспокоился ли ты обо мне хоть капельку!
Флорис выпрямился и нахмурился.
— Как ты любишь задавать подобные вопросы, Батистина… Конечно я волновался… А ты о чем подумала? Только представь себе, что этот милейший маркиз де Водрей решил арестовать заодно и нас… Он необычайно злопамятен… впрочем, в чем-то его можно понять… Как бы там ни было, но, как только нам удалось выскользнуть из его лап, мы тотчас бросились разыскивать тебя — наверное, тебе интересно узнать именно это. К сожалению, нам пришлось расстаться с Адрианом, и сейчас мне ничего не известно ни о нем, ни о Федоре, Ли Кане и Жорже-Альбере… Ну вот, теперь ты все знаешь… или почти все…
Батистина побледнела.
— Бог мой… Адриан… Где он может быть?
Флорис смягчился. Он ласково погладил ее исхудавшую руку.
— Не волнуйся, Батистина… С Адрианом не так-то просто справиться… Он сумеет выпутаться… Когда два месяца назад разразилась эпидемия, я к этому времени уже успел объехать форты Розали, Морепа и Луи… А потом я уже не мог скакать, словно сумасшедший, по берегам Миссисипи, обыскивая многочисленные форты и крепости… Я решил тайком вернуться в Новый Орлеан, чтобы узнать новости и поискать Адриана и остальных… Я надеялся, что Адриан сможет отправить ко мне Жоржа-Альбера… К несчастью, эпидемия разбушевалась с новой силой… губернатор решил, насколько это возможно, эвакуировать из города всех его жителей… Дома, где побывала болезнь, были сожжены… потом все затворились: каждый у себя…
Батистина приподнялась на локте.
— Да… знаю… на нас напали натчезы. Солдаты сожгли их поселок, и они решили отомстить!
При мысли об опасностях, которым подвергалась Батистина, Флорис содрогнулся. Он снова подошел к ней и сжал ее пальцы.
— Хвала Господу, малышка, что ты уже здесь… Но как вам удалось уйти от них?
— О! Это было ужасно, я была единственной… Натчезы уничтожили весь отряд, но бедный капитан увлек индейцев за собой, чтобы дать мне возможность бежать!
Внезапно лицо Флориса посуровело. Батистина готова была язык себе откусить, но поздно: роковые слова уже слетели с ее губ. Флорис встал. Трижды обогнув кровать, он остановился и, скрестив руки на груди, вперил в Батистину насмешливый взгляд.
— Черт побери, дорогая, ты всегда умеешь найти преданного пса… На этот раз спаситель пожертвовал своим скальпом, швырнув его опьяненным кровью врагам. Примите мои поздравления.
Зеленые глаза Флориса опасно засверкали. Батистина попыталась исправить положение.
— К чему ты опять хочешь придраться? Я уверена, что капитан, человек преклонного возраста, хотел спасти также бедного барабанщика… двенадцатилетнего мальчишку!
Весь во власти горестных воспоминаний, Флорис уже не слушал ее. Он тяжелыми шагами ходил по комнате.
— Могу ли я узнать, где ты откопала этого юного акадийца, которого сейчас так преданно выхаживает Людовик?
От такой новости Батистина больно укусила себя за руку.
— Бог мой, что ты говоришь, разве Вальмир тоже болен?
Флорис усмехнулся.
— Как ты разволновалась… Однако успокойся, твой приятель сделан из прочного материала. Глядя, как он потягивает шампанское, можно с уверенностью сказать, что он раньше тебя встанет на ноги. Однако, какой интересный у него бред!
— О да! — согласилась Батистина, уклоняясь от пронзительного взора Флориса и пытаясь придать своему лицу как можно более безразличное выражение.
— Очень интересный, дорогая, я бы даже сказал презанимательный… Этот Вальмир кричал: «Жанна Жанна, я люблю тебя, ты прекрасна, распусти свои чудесные золотые волосы, этой ночью ты станешь моей…» И так несколько раз! Вот я и спрашиваю себя, кто эта Жанна? — настойчиво произнес Флорис, продолжая неотрывно смотреть прямо в глаза Батистине.
Девушка пала духом. Ей показалось, что отныне между ними уже ничего не будет. Батистина отвернулась к стене. Флорис удивился: он ожидал очередного язвительного ответа. Молчание и бледность Батистины встревожили его. Он нежно повернул к себе ее голову.
— Батистина… Батистина… тебе плохо?
Две большие слезы скатились по ее исхудалым щекам. Батистина не отвечала. Да и зачем!
Как раз в эту минуту вошла Тонтон. С первого взгляда она поняла, что в воздухе запахло грозой.
— Послушайте, господин Флорис… ей нельзя утомляться… Вы и сами не так давно встали на ноги! Так что выметайтесь отсюда, да поживее. Идите отдыхать, вам обоим нужен отдых!
Тонтон бесцеремонно выставила Флориса за дверь Батистина внезапно встрепенулась.
— Флорис… Флорис… Ты тоже был болен?
Уходя, Флорис утвердительно кивнул головой.
— Почему ты мне ничего не сказал? — мягко упрекнула его Батистина.
— Не хотел тебя расстраивать… Я одним из первых подцепил эту проклятую лихорадку… Но, как видишь, вполне справился с ней!
Молитвенно сложив руки, Батистина признательно улыбнулась ему.
— О! Флорис… и ты так преданно за мной ухаживал, не спал ночами, когда сам еще был очень слаб… О! Мой…
Она хотела сказать дорогой, но вовремя остановилась.
— О, мой бедный Флорис… Кто же за тобой ухаживал?
Внезапно Флорис заторопился к двери. Взявшись за ручку, он небрежно бросил:
— Я заболел на одной из плантаций!
Подозрения Батистины мгновенно пробудились.
— У Эмилии де Бель-Иль!
— Да нет же, далась тебе эта Эмилия!
Теперь пришла очередь Флориса выкручиваться.
— Тем более что все это не имеет никакого значения, — заключил молодой человек, удирая из комнаты.
Батистина в ярости швырнула ему вслед свою подушку. Упав на простыню, она зарыдала.
— О! Я его ненавижу… ненавижу… ненавижу!
Слезы ручьями текли по ее лицу.
— Полно… полно… замолчи!
Достойная Тонтон баюкала Батистину, как младенца, гладила ее по щекам, утешая, произнося совсем простые слова.
— Вот ты и выздоровела… право слово, выздоровела, принцесса… Не тревожься… все плохое уже позади, а он тебя любит, уж поверь мне… А что бесится, так это от ревности!
— Ты считаешь, что он меня любит! Однако, странный способ он избрал, чтобы выразить свою любовь! — заикаясь, запротестовала Батистина.
— Будь уверена… еще больше, чем ты, принцесса… ты знаешь… я всего лишь проститутка… ничтожество… подобранная из милости на парижской улице, но как только я вас увидела, так сразу и поняла, что вы жить друг без друга не можете… Ничего не поделаешь, это как болезнь… Ну же, принцесса, давай вытри зенки, поправляйся, снова будешь хороша собой и сделаешь со своим гордецом все, что захочешь: за нос водить его будешь, сам за тобой побежит!
Все еще всхлипывая, Батистина недоверчиво взглянула на подругу.
— А ты сама-то веришь тому, что говоришь, Тонтон?
