Хавьер Моро - Индийская страсть
Поезд медленно продвигался вперед, оставляя позади элегантный мавзолей Малахпета, где был похоронен французский генерал, который хотел завоевать расположение предка низама. Если бы он имел успех, ее муж был бы в восторге, потому что тогда вся Индия говорила бы по-французски. Потом исчезли вдали четыре минарета Чарминара с их фонтаном и часами, а также великолепное здание резиденции, которое являлось образцом смешения двух стилей — английского и могольского. Оно было построено англичанином Киркпатриком, безнадежно влюбившимся в одну из мусульманских племянниц премьер-министра низама, а также во все хрупкие дворцы среди тихих садов, где прогуливались старики в фесках, продолжавшие жалеть о потере Гранады. Дворцы, которые рассыпались, как ноты газалей, баллад на урду, воспевавших невероятные любовные истории.
36
Никогда еще Индия не была такой сплоченной, как летом 1914 года. Как будто старые трения и неприязни улетучились. Представители каждой расы, религии и касты публично заявляли о своей преданности королю-императору и об их желании бороться против Германии, державы, угрожавшей Pax Britannica, а посему и порядку, царившему в Индии.
Махараджа был первым, кто предложил вице-королю императорский полк Капурталы, состоящий из тысячи шестисот человек. К этому он добавил пожертвование в сто тысяч фунтов. Бедные и богатые, набожные и распущенные, приходящие в упадок и крепко стоящие на ногах, принцы лезли из кожи вон в своих стараниях, которые требовала от них война. Они действовали, не жалея денег и не щадя жизни своих подданных. Миниатюрное княжество Сангли пожертвовало семьдесят пять тысяч рупий, а еще полмиллиона превратило в военные облигации. Наванагар сделал вклад в виде эквивалента шестимесячного сбора налогов, а Рева предложил запас всех своих драгоценностей. Бху-пиндару Сингху из Патиалы, бросившемуся объезжать огромную территорию своего государства, удалось собрать войско из шестнадцати тысяч солдат-сикхов, которые высоко ценились англичанами как великолепные воины. Ганга Сингх из Биканера, имевший чин генерала британской армии, отправил своих погонщиков верблюдов на штурм немецких окопов. Вклад низама Хайдарабада был изначально весомым.
Вице-король попросил его, чтобы он, будучи лидером индийских мусульман-суннитов, постарался убедить своих единоверцев, чтобы те не шли на фатву (призыв к священной войне), объявленную турецким султаном, который был на стороне немцев. Низам незамедлительно выступил, призвав своих собратьев воевать вместе с союзниками. Благодаря этому своевременному вмешательству копьеносцы Джодхпура отбили Хайфу у турок в сентябре 1917 года. Монаршее тщеславие низама было вознаграждено в конце войны, когда англичане пошли навстречу его давнему ходатайству, выделившему этого богатейшего человека среди всех прочих принцев. Ему дали титул, единственный в мире, — Ваше Высочайшее Высочество. В результате всего за два месяца Индия смогла поставить под ружье миллион солдат.
С началом войны дворцовые интриги в Капуртале стали более изощренными. Узнав, что Анита принялась собирать средства для военных целей, Бринда, подстрекаемая женами махараджи, объявила о своем желании делать то же самое. Разве не является долгом будущей махарани служить отечеству? Вскоре сложилась парадоксальная ситуация: появились две благотворительные организации, образовавшиеся в один и тот же день, в одном и том же городе, но в разных дворцах. Анита, взбешенная непредвиденным посягательством на свое начинание, ворвалась в кабинет мужа.
— Я уезжаю в Европу!
— С тобой все в порядке?
— Нет.
— Что происходит?
— Бринда и твои жены организуют одни и те же благотворительные мероприятия, что и я… Они даже проводят их в те же дни… Они из кожи лезут, лишь бы я отказалась от своего дела. Ладно, я отказываюсь и возвращаюсь в Европу. Там, по крайней мере, я нужна своей сестре.
— Стой! Ты мне тоже нужна, ты нужна Капуртале.
Наступило молчание. Аните с трудом удалось успокоиться.
— Я тебе не нужна, топ cheri. Наоборот, я стала обузой… Английские чиновники используют меня, чтобы унизить тебя. К тому же ты вряд ли добьешься мира в своей семье, пока я буду здесь.
— По истечении стольких лет… ты ничего не испытываешь к этой земле? Ты уедешь так просто, без всякого сожаления?
— Конечно, испытываю. Часть моего сердца здесь. Ты — отсюда, мой сын — отсюда. Но если я ничего не могу сделать в Капуртале, если мне приходится жить связанной по рукам и ногам, то лучше вернуться в Европу. Ты знаешь, что моя сестра Виктория не ладит с мужем и едва справляется с тремя маленькими детьми. Если я не могу быть полезной здесь, дай мне возможность приносить пользу моим родным.
— Успокойся, та cherie. Никто больше не будет становиться у тебя на пути, уверяю тебя. Мы отправимся в Европу вместе, как и планировали, через два месяца. Сначала поедем в Испанию, навестим твоих родителей, а из Гибралтара двинемся в Америку. Но сейчас я прошу тебя продолжать то, что ты так хорошо начала делать.
Непередаваемый закон кармы. Все возвращается. Как скоро у махараджи появилась возможность поставить Бринду на место, преподать ей заслуженный урок! Когда он просил ее о помощи, надеясь, что она поддержит Аниту и поможет ей войти в королевскую семью Капурталы, Бринда отреагировала как обычная индианка, привыкшая руководствоваться предрассудками. А теперь, видите ли, она захотела стать свободной, как европейка, и участвовать в сборе помощи на военные цели, приняв на себя ответственность махарани. Его невестке нравится играть двумя колодами! Она хочет быть европейкой или индианкой, когда ей удобно, чтобы взять лучшее из обоих миров! Одним росчерком пера махараджа отдал приказ, чтобы его невестка не вела никакой деятельности, связанной с делами государства. Таким же образом он запретил ей заниматься благотворительностью. Отныне обязанности Бринды заключались лишь в том, чтобы заботиться о своих двух малолетних детях. Ей еще рано становиться королевой Капурталы.
После такой суровой реакции со стороны свекра Бринда убедила мужа обосноваться за пределами королевства. То, что ей на самом деле хотелось бы, так это вернуться во Францию, но, пока шла война, такой возможности не предвиделось. Поэтому они решили отправиться в Кашмир, где климат был лучше, а люди отличались гостеприимством. По крайней мере, до тех пор пока махараджа с Анитой не уедут в Европу. Тогда они вернутся, чтобы Парамджит исполнял роль регента на время отсутствия своего отца.
Когда место было освобождено, Анита с присущим ей пылом снова принялась за дело. Она организовывала garden parties, лотереи и благотворительные ужины, причем делала это настолько успешно, что ей удалось собрать значительную сумму денег. Побывав на одном из парадов экспедиционных сил, она обратила внимание на то, что форма, которую носили солдаты, совершенно не годилась. Зимний холод в Европе — это совсем не то, что благодатная прохлада в Пенджабе.
— Этим солдатам нужны шинели, — сказала она махарадже. — Их форма годится только для условий в Индии.
— Я согласен, но сейчас мы не будем менять форму.
— Тогда пусть хотя бы пошьют для них верхнюю одежду.
— Если ты готова заняться этим, я оплачу расходы.
Возможно, махараджа не согласился бы с такой легкостью, если бы знал, что Анита превратит портики и террасы дворца в пошивочные цеха, что повсюду будут стоять тюки с отрезами ткани, пакеты, ткацкие станки и швейные машины. Благодаря поездкам по стране ей удалось нанять портных и швей, и вскоре работа во дворце принесла свои плоды: перчатки, носки, шарфы, шапки и солдатские шинели были готовы для отправки на французский фронт.
Во время прогулок верхом, которые они совершали с Биби, и своих вояжей в деревни и селения Анита познакомилась со многими из этих солдат. У нее разрывалось сердце при мысли о том, что они станут пушечным мясом. Эти молодые люди, охваченные высоким чувством средневековой чести, казались ей очень наивными и неподготовленными к испытаниям, через которые им предстояло пройти. Их мальчишеская бравада была неподходящим для этой войны оружием… «Если я умру, то попаду в рай», — сказал ей один солдат-мусульманин. «Долг каштриев[51] — убивать врагов и становиться героями», — заявил индус. Глядя на этих неоперившихся юнцов, таких худых и нескладных, в слишком большой для них форме, Анита с грустью думала о том, как они будут противостоять немецким пушкам и защищать себя, если вместо касок привыкли носить тюрбаны.
К сожалению, время подтвердило ее опасения. Первые же письма, полученные с фронта, свидетельствовали о том, что от их бравады не осталось и следа. В этих коротеньких посланиях чувствовалось потрясение, пережитое воинами, которым приходилось участвовать в непрерывных боях и видеть огромное количество потерь, понесенных под ударами немецкой артиллерии. В селениях, деревнях и центре Капурталы письма читались при всех, поскольку в большинстве своем родственники солдат были неграмотными и обращались к писарю или к какому-нибудь образованному человеку, чтобы тот прочитал весточку с фронта. К тому же это был способ поделиться новостями. На лицах близких (главным образом это были бедные крестьяне) появлялось изумление, когда они слушали послания своих сыновей, внуков, племянников. «Весь мир подвергается разрушению, — говорилось в одном письме. — Очень повезет тому, кто сможет вернуться в Индию». «Это не война, — говорилось в другом, — это конец света».
