Бадри Хаметдин - Счастье Феридэ
— В порт.
Извозчик хлестнул лошадь, и коляска тронулась с места. «Вот и все, — думал Ихсан, глядя на дома и улицы Варны прощальным взглядом. — Прошлое безжалостно покидает меня…» Все события минувшего года словно в калейдоскопе промелькнули перед ним, как совсем недавно листки дневника Феридэ. Ему почему-то вспомнилась девочка горничная, ее робкое признание и… рисунок. «Как ни странно, но даже сейчас я очень многим обязан Феридэ, — подумал майор. — И в первую очередь тем, что она научила меня верить в невозможное…»
— Останови коляску! — крикнул он возничему.
Тот потянул за поводья. Когда лошадь застыла на месте, возничий обернулся на своего пассажира и удивленно спросил:
— Мы что, не едем?
— Едем, — улыбнулся офицер, — но совершенно в другую сторону.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Я листаю странички своего дневника и с интересом перечитываю написанное. Оно напоминает мне французский приключенческий роман. Неужели все это происходило со мной? Если бы кто-нибудь прочитал мой дневник, то подумал бы: «Это не может быть правдой… Какая-то любительница острых ощущений решила заняться литературой, вот и строчит невесть что…»
Самое удивительное, если бы мне дали прочитать подобное, я бы подумала так же.
Как давно все случилось… Уже полгода я в Турции и почти забыла об этом путешествии. Лишь мои записи напоминают о днях, проведенных в Болгарии.
Только вчера Ихсан протянул мне дневник со словами:
— Феридэ, я сохранил тетрадь для тебя как память.
— О Аллах, а мне помнится, что она осталась у профессора. — Моему удивлению не было предела.
Ихсан загадочно улыбнулся:
— Дневник давно у меня, но отдавать его не хотелось…
— Почему?
— Моим желанием было уберечь тебя от неприятных воспоминаний. Я соврал, что не знаю, где тетрадь, когда ты спросила об этом, — признался офицер.
— Милый, обиды на тебя я не держу, но больше никогда этого не делай, — попросила я. — А теперь, если можно, позволь мне почитать свои записи в одиночестве.
Ихсан, всегда понимающий меня, с поклоном удалился.
Я несколько часов перечитывала замусоленную тетрадку и, когда закрыла последнюю страничку, решила: «Нельзя все оставить в таком незаконченном виде. Тем более мне хочется еще раз окунуться в те события. Ведь они перевернули многое в моей жизни».
Грызя ручку, я раскрыла чистую страничку и…
Варна, пансион, 10 ноября (даты я расставляла уже позднее, поэтому не ручаюсь за их точность).
Я догадывалась, что доктор Штольц читает мой дневник. Но когда? Я же ни на минуту не выпускала его из рук. Даже когда спала, клала тетрадь под подушку. Но профессор, видимо, нашел выход из этой ситуации. Подозреваю, что он подсыпал мне снотворное за обедом, а когда я засыпала, спокойно читал записи. Поэтому я уже давно не писала всей правды. Даже история с князем Орловым верна лишь наполовину. Но напишу все по порядку.
Улучив минуту, когда Штольц вышел из комнаты, Орлов приблизился ко мне вплотную и прошептал прямо на ухо:
— Феридэ, не обижайтесь на меня… Чтобы искупить вину, предлагаю свою помощь…
Я, едва оправившись от шока, наступившего после встречи с князем, ответила:
— Почему вы решили, что нужна ваша помощь?..
Орлов, глядя мне прямо в глаза, проговорил:
— Феридэ, я прекрасно понимаю, что это за больница… Мы со Штольцем давние друзья.
Я вздохнула:
— Ничего не выйдет… Я уже пробовала убежать отсюда, используя племянника доктора.
Мужчина протестующе поднял руку:
— Доктор очень умен и расчетлив. Я его хорошо знаю. Давайте воспользуемся именно этим. Вы согласны?
Мне было трудно довериться князю после всего, что он мне сделал. Но иного выхода не было. Я осталась совсем одна, и надо было рискнуть.
— Согласна, — кивнула я в ответ.
— Сейчас мне пришла в голову одна интересная идея, но все это надо хорошенько обдумать и обсудить, — растягивая слова, сказал князь и, посмотрев на дверь, предостерегающе произнес: — Тихо, кажется, появился доктор.
Когда вошел Штольц, мы как ни в чем не бывало играли на рояле в четыре руки. Профессор, немало удивившись, проговорил:
— Вы еще и прекрасная пианистка, Феридэ. Вот с какими кадрами приходится работать.
Поняв, что эти слова были адресованы ему, Орлов поддержал беседу:
— О да! Мне бы такую пациентку.
Счастливо потирая руки, Штольц зашагал по комнате.
— Князь, вы же не доктор. Станьте им, и, кто знает, может, я одолжу вам на день прекрасную турчанку.
Вскочив на ноги, я негодующе произнесла:
— Мы же договорились, профессор, что вы будете вести себя пристойно, без соленых шуточек. Я не ваша собственность! Запомните это раз и навсегда.
— Хорошо, хорошо, не кипятитесь, — миролюбивым тоном произнес доктор и предложил князю: — Перекинемся в карты?
Орлов пожал плечами:
— С удовольствием.
Мужчины вышли в соседнюю комнату, оставив меня одну. Как всегда после обеда, меня потянуло в сон. Едва дойдя до своей комнаты, я упала на кровать и провалилась в бездну.
Пансион, 11 ноября
Орлов навестил меня на следующий день. Его появление сопровождалось огромным букетом цветов и напомнило мне время, проведенное в Месемврии.
— Приветствую вас, — громко произнес Орлов и, поймав мой недоуменный взгляд, успокоил: — Профессор разрешил. Он считает, что знаки внимания вам полезны.
Растерянно осмотревшись вокруг, я развела руками.
— Самое ужасное, что эти прекрасные цветы некуда даже поставить.
Князь, положив розы на постель, обвел глазами комнату.
— Больше напоминает тюрьму, чем санаторий.
— Не я выбирала себе апартаменты, — почти грубо я оборвала Орлова.
Мужчина пожал мне руки, как бы желая успокоить этим жестом.
— Скоро, будем надеяться, вы избавитесь от этой «чудесной больницы». Давайте я схожу за вазой…
Очевидно, в этом доме не любили цветов, так как князь отсутствовал довольно долго. Наконец он появился на пороге с большим кувшином и, поставив его на пол, виновато развел руками:
— Это самое лучшее, что мне удалось найти… Но, когда мы переедем ко мне, то обещаю не пожалеть для вас самой лучшей антикварной вазы.
Я постаралась перевести разговор на другое:
— Князь, вы говорите, у вас есть план насчет моего побега.
Орлов улыбнулся, наверное, понимая ход моих мыслей.
— Феридэ, дело в том, что если я помогу вам убежать, то плата за это будет немалой…
Кровь прилила к моему лицу.
— Что?!
Бесстыжие глаза князя обшаривали меня с ног до головы.
— Вы считали меня рыцарем? Неужели после стольких испытаний у вас остались иллюзии? Я же не Ихсан…
Лучше бы Орлов не упоминал это имя. Я готова была разрыдаться от возмущения, но вовремя сдержалась. В конце концов, главное — убежать от доктора Штольца, а реальную помощь в этом мне мог оказать только князь. «Но если я выберусь отсюда, — подумалось мне, — то сумею избавиться от Орлова, а пока важно не переиграть… Нельзя, чтобы князь заподозрил что-либо. Нужно вести себя в меру сдержанно… Не вешаться ему на шею, делать вид, что я переступаю через свои принципы…»
— Знаете, князь, вы — подлец! — скривила я губы.
Орлов, видимо, оставшись довольным собой, рассмеялся:
— Вы открыли эту истину не первая, моя дорогая девочка.
Я сделала паузу и выдерживала ее как можно дольше. Князь немного занервничал. Я молчала. Когда наконец ситуация достигла наивысшего напряжения, я произнесла такие слова:
— Я согласна на вашу помощь.
Сверкнув глазами, Орлов хрипло произнес:
— У меня чуть не случился сердечный приступ от ваших капризов. Кто же тянет самое главное до последнего мгновения?
Мужчина с распростертыми объятиями сделал шаг в мою сторону.
— Нет! — протестующе произнесла я. — Не сейчас.
Радость на лице Орлова сменилась недоумением.
— В чем дело?
— Князь, я вас не люблю, но соглашаюсь стать вашей любовницей ради моего спасения, ведь так?
Мужчина утвердительно кивнул, не понимая, к чему я клоню разговор.
— Это сделка, — пояснила я. — Чистой воды сделка. Я буду вашей лишь тогда, когда почувствую себя в безопасности.
Князь расхохотался.
— А вы — деловой человек, Феридэ. Из вас вышел бы неплохой коммивояжер.
— Давайте оставим комплименты до лучших времен, — перебила я. — У вас, кажется, были какие-то предложения…
Орлов уже совершенно по-другому посмотрел мне в лицо. Я почувствовала, что на этот раз выиграла партию, и в глубине души благодарила Аллаха за силы, которые он мне дал.
— Я присяду, — попросил Орлов.
— Конечно, но кроме своей кровати, ничего больше не могу вам предложить, — спокойно и с достоинством произнесла я.
