Миранда Гловер - Шедевр
После того как по моим подсчетам прошло шестьдесят секунд, я плавно поклонилась, подняла голову и начала медленно поворачиваться; левая рука лежала на талии, сжимая молитвенник и демонстрируя кольцо с рубином; правую руку без перчатки я вытянула в сторону, и она скользила по воздуху как крыло бабочки. Описав полный круг, я пролистала книгу и остановилась на заложенной странице. Потом, громко и размеренно, принялась читать:
— Молитва за Мари Маркоз, мадам де Сенонн.
Господи, избавь нас от слепоты сердца; от гордыни, тщеславия, лицемерия; от зависти, ненависти и злобы; а также от жадности.
Я медленно закрыла книгу и сняла первую вуаль, потом повторила цикл шесть раз, произнося во время каждого короткую молитву о прощении для следующей героини, пока все они не были упомянуты. Наконец, я сняла последнюю вуаль, и перед камерами предстало лицо Кристины. Оставаясь абсолютно неподвижной, я изобразила ее тонкую многозначительную полуулыбку. Потом я еще раз поклонилась и не спеша прошла в спальню. Там я сняла костюм Кристины, стерла косметику и легла спать.
Во сне я свисала с потолка вверх ногами как летучая мышь и наблюдала за шестнадцатилетней Эстер Гласс, рисующей в своей комнате на Мейда Вэйл. На ней не было ничего, кроме тернового венка на голове. У нее был распухший живот — большой, гладкий и круглый. Раздался стук в дверь, и, когда она открылась, в комнату вошла Кристина под руку с Кенни Харпером. Оба истерически смеялись. Потом, когда Кенни направился ко мне шестнадцатилетней, Кристина упала на пол и принялась кататься из стороны в сторону, держась за живот; по ее щекам катились слезы счастья. Когда она заметила, что настоящая я наблюдаю за ней с потолка, ее лицо побледнело, и она стала абсолютно неподвижна. Зловещая улыбка растянула ее губы, когда я начала падать к ней.
35
Я проснулась неожиданно. Сон рассеялся прежде, чем я успела разобраться в нем, но с наступлением утра некоторые его подробности всплыли в моей памяти. У меня было чувство, будто я стала свидетельницей чего-то такого, что не должна была — и не могла — видеть, и я занервничала. Может, опять появится Кенни со своими сенсационными заявлениями в прессе? Я позвонила Кэти, чтобы выяснить, что пишут обо мне в утренних газетах, но она заверила меня, что все в полном порядке. Наверное, я испытывала беспокойство из-за камер, наблюдающих за мной. Интересно, смотрел ли Бен Джемисон, как я сплю?
Я постаралась отогнать эту мысль и провела утро за просмотром кассеты с вчерашним представлением. Оно получилось таинственным и неоднозначным. Я с радостью отметила, что мое сходство с Кристиной Датской было неоспоримым, а общий эффект — пронзительным: она словно говорила с того света. Тем не менее фильм нужно тщательно отредактировать. Выступила я неплохо, но все происходило слишком медленно. Я решила, что следует сократить некоторые молитвы и наложить музыкальный фон, чтобы они выглядели так же абстрактно, как и все остальное. За работой я не заметила, как прошло четыре часа. Но я ведь здесь для того и нахожусь, чтобы создавать серию «Обладание». Я занималась своей работой и была счастлива. Торопиться мне некуда. Все, что мне остается — это ждать следующего шага моего владельца. Когда, наконец, результат меня удовлетворил, я закрыла файлы и выключила ноутбук. Потом я вышла из студии и отправилась в кафе на обед.
Солнце светило ярче, чем вчера, и город казался более приветливым. Грузовики уже уехали, и улица опустела. Пообедав, я вернулась в студию и вновь стала изучать диаграмму моей стоимости, сделанную в первую ночь после приезда, повернув ее к камере, чтобы было проще взять крупный план и чтобы Бен или кто-либо другой смог ее прочитать. Потом я стала работать над моим списком «10 фактов о Бене». Меня забавляла мысль, что, пока я вписываю прилагательные, он может все это читать. Я быстро подобрала характеристики и записала их большими заглавными буквами: БОГАТЫЙ, ЧЕЛОВЕКОЛЮБИВЫЙ, ЗАБОТЛИВЫЙ, ВИРТУАЛЬНЫЙ.
Я размышляла над пятым словом, когда раздался негромкий стук в дверь. В коридоре стоял Джо. Он смущенно улыбнулся и замер на пороге, оставаясь там, даже когда я пригласила его зайти.
— Бен просил кое-что вам передать.
Я кивнула.
— Он спрашивает, придете ли вы сегодня на вечеринку в честь выхода пилотного номера нового журнала.
Я стала расспрашивать подробности. Выяснилось, что учредитель газеты — Бен, и в семь часов состоится презентация. Там же у меня будет возможность сыграть свой следующий спектакль. Идея мне понравилась: выступление Изабеллы д’Эсте состоится в окружении творческой элиты Нью-Йорка. Я была очень довольна. Действительно, мне улыбнулась удача. Трудно подобрать более удачную обстановку для того, чтобы изобразить Джеки О эпохи Возрождения.
Было уже почти три часа. Я спросила Джо, собирается ли он на вечеринку — было бы неплохо прийти вместе с ним — но он недовольно ответил:
— Я стараюсь избегать ситуаций, где явно проявляется моя незначительность. Вам что-нибудь нужно перед уходом?
Джо странным образом избегал моего взгляда, и я насторожилась. Но затем его скромность показалась мне очень трогательной.
— Разве что мне захочется выпить.
Сейчас он посмотрел на меня; в глазах читалось удивление, но голос звучал спокойно:
— Да, конечно. Значит, в шесть? Вниз по улице есть классный бар. Мы можем попросить, чтобы машина за вами подъехала прямо туда.
Я уже выложила следующий костюм и была готова одеваться. Он вполне подходил для вечеринки. Костюм состоял из двух частей. Он напоминал наряд Изабеллы д’Эсте, изображенный на картине, но также чуть-чуть повторял стиль шестидесятых — стиль Джеки Кеннеди. Я снова наложила соответствующий макияж: на этот раз бледный тон для лица, ярко-кирпичные румяна на скулы, темно-коричневую помаду и шоколадного оттенка тушь. На голову — короткий ярко-рыжий парик, сверху оригинального фасона шляпка. Я выглядела странновато, но привлекательно; современно и в то же время походила на свою героиню. Я решила, что Петра все-таки гений — создать такое произведение искусства! Я порепетировала перед зеркалом холодное и отстраненное выражение лица и осталась довольна результатом. Затем я добавила чуть-чуть ранимости и понаблюдала за выражением глаз в зеркале.
Удовлетворенно улыбнувшись, я стала собирать необходимые аксессуары: мех черно-бурой лисы, который будет свисать с моей шеи как добровольная жертва, обтянутая кожей книга — список имущества Изабеллы, раскрывающий тему эстетического обладания. А также маленький бежевый замшевый мешочек с монетами, похожими на ту, которая находится в музее — на одной стороне отчеканен мой профиль, на другой — профиль Изабеллы, и наши знаки отличия. Мешочек будет висеть на руке так, чтобы я смогла швырять монеты в толпу. Эти маленькие свидетельства моего баснословного богатства напомнят зрителям о власти, которой обладала моя героиня.
Теперь, когда я была готова, я завернулась в искусственный мех, выключила в студии свет и пошла за Джо.
В баре «Газовая лампа» — спокойном, стилизованном под готику месте в конце квартала — мы заказали водку со льдом. В такую обстановку Джо вписывался отменно, а я почувствовала себя здесь смелее.
— Как часто ты видишь Бена Джемисона? — спросила я с улыбкой.
— Не очень часто, — подумав, ответил Джо, глядя в стакан. — Мы встречаемся в студии раз в квартал — на полчаса или около того… обсуждаем ведение дел. Потом он смотрит, создал ли кто-нибудь из художников что-то новое.
— Бен покупает их работы?
— Время от времени. — Джо на секунду посмотрел на меня, но, встретившись с моим взглядом, тут же потупился. — Но я не помню, чтобы он покупал живого человека.
— А как насчет переманивания клиентов, а? — спросила я.
— Да, но это все-таки не торговля живым товаром, насколько я понимаю.
Мы пили в приятной тишине. Интересно, это Джо установил камеры для Бена? Возможно, поэтому он и отказался зайти в студию: не хотел попасть в кадр. Но я решила пока не спрашивать его об этом.
— А что происходит в отсутствие Бена?
— Он предоставляет обо всем заботиться мне. Раз в год я подготавливаю ему список поступивших заявок, и он выбирает.
— Он, должно быть, страшно занят, поэтому заочно инвестирует это заведение?
Джо иронично улыбнулся.
— Конечно. Я чаще общаюсь с его помощницей, Сарой. Она ведет бухгалтерию. Сара сегодня будет на вечеринке. — Он поднял брови. — Несомненно, она будет вас сопровождать, когда вы приедете.
Пока он говорил, я увидела черный автомобиль.
Теперь Джо тоже заметил его и кивнул.
— Это за вами.
Я чувствовала приятную расслабленность после водки и общения и была абсолютно готова к предстоящему выступлению.
Это оказалось недалеко. Вскоре машина подъехала к одиннадцатиэтажному зданию в центре Манхэттена. На улице столпилось много людей. Мягкий, изумрудного цвета ковер вел по широким ступенькам к охраняемому входу. Нью-Йорк буквально наводнили телохранители, — все переживают за свою безопасность. Но от чего они могут уберечь? По крайней мере, никакой защиты от вспышек фотокамер они не дают. Фотографы отпихивали друг друга, чтобы пробиться поближе. Я медленно поднялась по лестнице под щелчки фотоаппаратов. Я была здесь знаменитостью: они окликали меня по имени, просили попозировать. Только в Нью-Йорке может происходить такая кутерьма из-за снимка, даже после одиннадцатого сентября. Интересно, насколько закрытой является вечеринка? В Лондоне у входа на подобные мероприятия стоит мускулистый вышибала, который будет долго проверять ваше удостоверение личности, прежде чем неохотно и с ворчанием пустит внутрь. Поразмыслив, я заключила, что так оно было бы лучше.
