Элизабет Эллиот - Обрученные (Ремингтон - 3)
- В нашей семье нет места такой женщине, - решительно произнес Кенрик. - Я доверяю ей не больше, чем ее братьям. Ты совершил ошибку, сделав ее своей любовницей, но еще не поздно ее исправить. - Он ответил брату тяжелым взглядом. - Женитьба - это не выход. Ты прекрасно знаешь, что легко Можешь разорвать совершенную с помощью обмана помолвку.
- Так что же ты предлагаешь? - со зловещим спокойствием спросил Гай.
Кенрик скрестил руки на груди.
- Она опасна. Не исключено, что она и ее дядя замыслили убить тебя. Отправь ее в темницу, где ей самое место.
- Где она и умрет, если нам повезет?
Кенрик равнодушно пожал плечами, и это окончательно взбесило Гая.
- Ты, конечно, мой брат, но я не позволю...
- Милорды! - вмешался Фиц-Алан, становясь между ними и успокаивающе поднимая руки. - Этот спор нас никуда не приведет. Гай, в послании ты написал, что подозреваешь леди Клаудию в участии в заговоре. Прежде чем мы продолжим наш разговор, объясни нам, что заставило тебя столь резко поменять точку зрения. Возможно, тогда мы лучше сможем понять тебя. - Произнеся эти слова, Фиц-Алан предостерегающе посмотрел на Кенрика.
Подумав немного, Гай неохотно кивнул и поведал о событиях последнего времени - значительно подробнее, чем в письме. Он описал побег из Лонсдейла, сообщил содержание доклада Томаса, который подтвердил слова Клаудии относительно замыслов Лонсдейла, затем передал, как Клаудия добровольно предлагала освободить его от навязанной помолвки, как она хотела разыскать Данте в Лондоне. Сперва он хотел объяснить свое желание жениться на Клаудии логическими причинами, но не удержался и пустился в описание лучших черт ее натуры: храбрости и духовной энергии, ума и сообразительности.
Гай понимал, что в глазах родственников выглядит влюбленным глупцом. Возможно, они никогда не смогут увидеть Клаудию его глазами и принять в свою семью. Поэтому он рассказал больше, чем хотел первоначально, давая понять, что предпочтет Клаудию родне, если Кенрик с Фиц-Аланом вынудят его делать этот выбор. Ему больно будет расстаться с семьей, но он не мог представить себе жизнь без Клаудии. Ради нее он готов на любые жертвы.
Когда Гай закончил, глубокая тишина воцарилась в комнате. Кенрик стоял у окна, устремив взгляд в безоблачное небо. Фиц-Алан сидел, широко расставив ноги, уперев локти в колени и перекатывая кубок в ладонях. Во взгляде его не было ни тени обычной иронии. Это был плохой знак. Гай приготовился к худшему.
Внезапно им овладела ярость. Неужели они так мало доверяют ему? Неужели они считают его неопытным юнцом, способным прельститься хорошеньким личиком и сладкими речами? Господи, Клаудия верит ему больше, чем его собственная родня. Неужели...
- Возможно, женитьба не такой уж и опрометчивый шаг.
Гай, не веря своим ушам, уставился на Кенрика. Он предполагал услышать слова понимания от Фиц-Алана, но от Кенрика не ожидал ничего, кроме гневного молчания.
- Меня по-прежнему совсем не радует перспектива стать родственником Кьявари, - продолжал Кенрик. - Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу полюбить эту девушку. Тем не менее мне очевидно, что ты сделал свои выбор, и я принимаю его. Раньше твое чутье никогда не подводило тебя. Молю Бога, чтобы так случилось и на этот раз.
Это была не окончательная победа - но Гай даже не надеялся и на такой результат. Он повернулся к Фиц-Алану.
- А ты принимаешь мои выбор?
- Да, - сказал Фиц-Алан, тяжело вздыхая. - Ты влюблен по уши, Гай. Это безнадежный случай. Мне кажется, что ты спятил, но то же самое твой брат думал обо мне, когда я попросил руки твоей сестры. Я никогда не жалел о своем решении, и, надеюсь, ты тоже не пожалеешь. - Поднявшись и поставив кубок на стол, Фиц-Алан протянул Гаю руку. - Прими мои наилучшие пожелания. Когда состоится свадьба?
Облегченно вздохнув, Гай крепко пожал протянутую руку.
- Утром я разговаривал со священником. В следующее воскресенье мы скрепим наш союз перед Господом.
- А ты не хочешь пересмотреть сперва брачный договор? - резко спросил Кенрик.
- Я намерен опротестовать его, - ответил Гай. - Если Лонсдейл будет настаивать на своем, я дойду до самого архиепископа. В его окружении есть люди, которые мне симпатизируют и склонны скорее поверить мне, нежели Лонсдейлу. Человек, замышлявший убить меня, не может рассчитывать на мои деньги.
- Хорошо, - кивнул Кенрик, - рад видеть, что ты все же не совсем превратился в простака после общения с этой девицей.
- С Клаудией, - поправил брата Гай.
- Ладно, ладно. Как бы ее там ни звали, хорошо, что ты не до конца потерял здравый смысл. Может быть, даже ты не столь безумен, как кажешься.
Гай насмешливо поклонился.
- Твоя вера в силу моего ума, брат мой, переполняет меня гордостью.
- Эй, эй, - вмешался Фиц-Алан, - не успели мы прийти к согласию, как вы опять готовы вцепиться друг в друга. Почему бы нам не поговорить о чем-нибудь более приятном? Например, об осаде Холфорд Холла?
- Господи, до чего же они противны! - Ленора, держа в одной руке ведро с крысиными трупами, другой зажала нос.
- Конечно, - согласилась Клаудия, - но живые еще противней.
Вытряхнув свое ведро в выгребную яму, Клаудия торопливо отошла прочь от воняющей дыры.
- Вы научите меня делать лавандовое масло? - заискивающе спросила Ленора, последовав примеру госпожи и сопровождая ее обратно в замок. Поймав резкий взгляд Клаудии, она смутилась собственной дерзости. - Конечно, розовое масло тоже чудесно, и моя кожа теперь выглядит такой нежной, но мне ужасно нравится запах лаванды!
Облегчив душу, Ленора вновь радостно заулыбалась. Последнее время она стала относиться к Клаудии как к эксперту по части всех женских дел, постоянно прибегая к ней советоваться относительно причесок, покроя платьев, вышивок и духов. Клаудия не привыкла, что кто-то интересуется ее мнением и тем более так высоко его ценит. Ленора, казалось, воспринимала ее как старшую сестру. Это неожиданное внимание было так приятно Клаудии, что у нее не хватило мужества осадить Ленору, ставшую чересчур фамильярной.
- Лавандовое масло делается практически так же, как розовое. Берегись, Ленора, скоро ты будешь знать так много, что барон назначит тебя своим личным парфюмером.
Сперва удивившись, Ленора искренне заинтересовалась этим предположением.
- В Монтегю нет парфюмера. Вы действительно считаете, что я справлюсь?
- Если ты не забудешь все то, чему я тебя научила, то у тебя все получится. - Клаудия свернула на ведущую через сад тропу, огороженную высокой изгородью. Не в силах удержаться от искушения, в приступе озорства Клаудия провела рукой по прутьям - совсем как мальчишки, которые на бегу стучат палкой по решетке. Наверное, это просто от ощущения полноты жизни, предположила Клаудия.
Уже давным-давно у Клаудии не было так легко на сердце - невзирая на то, что всего через несколько часов ей предстояла тягостная встреча с будущими родственниками. Воспоминания о последних нескольких днях, проведенных с Гаем, кружили ей голову. Она постоянно улыбалась, тело трепетало от неизведанной прежде страсти, сердце было переполнено нежностью и любовью. Она никогда еще не была так счастлива. Гай занял такое важное место в ее жизни, что просто не мог теперь исчезнуть. Никто ведь не отважился бы украсть солнце с неба. Гай был особенным человеком, всегда добивающимся того, чего он хочет. Как это ни удивительно, он хотел ее - и теперь Клаудия даже была ему благодарна за это.
Ленора продолжала болтать о цветах и цветочных ароматах. Мечтательно улыбаясь, Клаудия смотрела на пушистые облака, погруженная в свои думы. Она не заметила, как Ленора, прекратив болтовню, замедлила шаг. Внезапно рука, опустившаяся Клаудии на плечо, заставила ее испуганно вздрогнуть и остановиться.
- О чем задумалась, малышка? - Заключив Клаудию в объятия, Гай повелительно кивнул Леноре. - Леди будет ждать тебя в ее покоях. Сейчас ты свободна.
Ленора присела в реверансе, склонив голову, чтобы скрыть улыбку.
- Слушаюсь, милорд.
- Ч-что... что вы делаете здесь? - спросила Клаудия, все еще не придя в себя от изумления после его неожиданного появления.
Забрав у нее ведро и поставив его на землю, Гай увлек Клаудию в укромный уголок, образованный изгородью и склоненными ветвями дерева. Улыбнувшись своей широкой белозубой улыбкой, он положил руки ей на талию, и тела их тесно прижались друг к другу.
- Поджидаю любимую, конечно же.
Эти слова, произнесенные столь нежно, как будто он в первый раз признавался ей в любви, заставили Клаудию затрепетать от счастья. Гай крепче сжал объятия и наклонил голову для поцелуя. Сперва Клаудия слабо сопротивлялась - мало ли кто может наткнуться на них здесь. Однако опасность сделала удовольствие еще слаще, рука Гая скользнула к ее груди, и губы Клаудии, в порыве опьяняющей страсти забывшей о требованиях приличия, приоткрылись.
