Ксавье Монтепен - Тайные страсти принцессы Джеллы
Казиль, не отвечая, понурил голову, он чувствовал и сознавал свою вину и справедливость укоризны.
— Не должен ли я и теперь тебя подозревать? — продолжал расспрашивать Джордж.
Казиль выпрямился и гордо посмотрел в глаза Джорджу, твердо проговорив:
— Вот моя рука, господин, возьмите ее, и пусть она находится у вас, пока мы не покинем мрачные своды этого храма. У вас есть оружие, и вы успеете поразить меня, если я обману вас. Эта казнь будет вполне заслужена мной.
Эти слова и особенно выражение, с которым они были произнесены, успокоили Джорджа.
— Я слышу шаги, — сказал Казиль. — Сюда идут, нам надо спрятаться, — добавил он, указывая на вход в галерею, закрытый занавеской.
— Но ведь они могут пройти именно через эту дверь, — заметил Джордж, — и тогда нас обнаружат.
— Ваши опасения напрасны, — возразил Казиль. — Из этой галереи нет выхода.
Шаги приближались.
— Торопитесь, — прошептал Казиль, приподнимая занавеску, — и не шевелитесь, не произносите ни слова, сдерживайте свое дыхание… Входите! Входите!
В тот момент, когда занавеска опустилась за ними, в храм вошли несколько индусов, которых пропустила, скрипя на своих петлях, железная решетка. Лицо каждого из них было закрыто длинным темным покрывалом с отверстиями для глаз, наподобие средневековых монашеских капюшонов. Среди них были и принцесса Джелла, раджа Дургаль-Саиб, Суниаси.
— Мне послышалось, будто здесь говорят, — сказал Дургаль-Саиб, войдя в святилище и озираясь.
— Вы слышали, раджа, голоса жриц, которые удалились, чтобы очистить святилище по повелению высшей воли, — ответила принцесса. — Мы находимся под священными сводами, так поклонимся богине и вознесем ее в своих молитвах.
Все пали ниц возле рва и коснулись лбами пола.
— Бовани! Бовани! — торжественным голосом проговорил Суниаси.
Все отозвались на это воззвание в один голос:
— Бовани! Бовани!
После этого все поднялись и раджа обратился к принцессе:
— По вашему приказанию, принцесса, мы последовали сюда за вами. Объясните же нам причину этого вызова.
— Свершение грозного дела близится! — сказала Джелла. — Оно готовилось годы и созрело окончательно, через два дня все произойдет.
— Наконец-то! — с радостью воскликнули индусы.
— У нас все готово, — продолжала Джелла.
— Что будем делать? — спросил Дургаль-Саиб.
Принцесса ответила приказанием:
— Дайте сигнал, Суниаси!
— Священными колоколами?
— Да, пусть их звон раздается под сводами, где день и ночь бодрствуют наши жрицы.
— Повинуюсь вашим приказаниям, принцесса! — проговорил Суниаси.
Мраморный пол храма был собран из красных, черных и белых плит, складывающихся в разные узоры. Суниаси наступил на плиту красного цвета. Она едва заметно опустилась, и один удар колокола, затем второй, третий, постоянно учащаясь, звучали во всех направлениях, то слабо и глухо, то громко и раскатисто. Этот звон продолжался несколько секунд, а затем колокола смолкли, наступило молчание.
— Мы оповестили наших собратьев, — тихо проговорила принцесса, — скоро они будут здесь.
Не прошло и пяти минут, как решетки стали открываться, брамины и жрицы Бовани появились со всех сторон. Впереди жриц шла Жюбэ. Она приблизилась к небольшой группе людей, стоявших с покрытыми головами, и, поклонившись им, спросила:
— Кто из вас ударил в колокол?
Джелла выступила вперед:
— Я, ваша царица!
Жюбэ благоговейно распростерлась перед ней и, взяв край ее одежды, поднесла к своим губам.
Это выражение покорности было принято Джеллой по-царски.
— Что угодно возлюбленной дочери богини? — спросила Жюбэ. — Пусть она скажет, пусть она повелевает.
— Накануне окончания священного дела, начатого нашими отцами, — отвечала Джелла, — я хочу предоставить вот им, — она указала рукой на пришедших с ней, — доказательства того, что мы продолжаем пользоваться покровительством богини Бовани. Пусть они осмотрят таинственные залоги нашего могущества, которые находятся в нашем святилище…
Верховная жрица указала рукой на сооружение из красного мрамора, увенчанное стальным куполом и отделенное от остального храма непроходимым рвом.
— Царица, — сказала она с торжественной медлительностью, как бы давая слушающим время проникнуть в глубину ее слов. — Вот святилище, оно перед вами. И окружено рвом, на дне которого день и ночь текут воды Ганга, священной реки. Дни сменяются ночами и наоборот, но наше наблюдающее око не смыкается ни на минуту. Священные залоги, доверенные нашему наблюдению, не покинут святилище до того дня, который определен свыше.
— Какой же это день? — спросила Джелла.
— Тот, когда богиня Бовани отдаст покрывало и кольцо человеку, избранному ею, который благодаря этому станет ее представителем на Земле.
— Когда наступит этот день?
Жюбэ молчала.
— Завтра или через тысячу лет? — вновь спросила принцесса.
— Одна богиня могла бы ответить на этот вопрос, — сказала Жюбэ и жестом выразила свое полнейшее бессилие в этом деле.
— Жрица Жюбэ, вы настоящая хранительница священных залогов, — ответила Джелла.
— Я только исполняю свой долг. Страшная смерть ожидает безумца, который попытается проникнуть в святилище.
— Страшная, неминуемая? — сказала Джелла с сильным ударением на последнем слове.
— Конечно. Бездна — это еще не единственное препятствие, являющееся преградой на пути в святилище.
— Какое же еще?
Жюбэ указала на плиту из красного мрамора, на которую некоторое время назад нажал Суниаси, и проговорила:
— Если нога святотатца ступит на эту плиту, колокола зазвонят, и мы все соберемся по тревоге. О ней вы знаете, о других не знает никто.
Затем, указав на плиту черного цвета, находившуюся недалеко от красной, она продолжала:
— Если же он наступит на эту плиту, пол провалится под ним, и он упадет в бездонную пропасть… Но вот еще одна плита, под ней отравленные ножи. Везде опасность! Повсюду наказание! Скажите, разве может сюда кто-то проникнуть?
— Нет! — прошептала Джелла.
— О, священные залоги хорошо оберегаются, — сказала Жюбэ. — Индия может быть спокойна, они не исчезнут и будут защищать ее всегда.
— Жрица, покажите нам священные залоги! — проговорила Джелла спустя минуту. — Я — повелительница и приказываю вам сделать это!
— Повинуюсь.
Около края рва стояло черное мраморное изваяние индийского божества, которое изображало лошадь с тремя собачьими головами. Жрица взяла одну из этих голов, среднюю, и повернула ее. Одновременно с этим брамин по знаку главной жрицы нажал на пружину, скрытую в пьедестале статуи. Мгновенно решетка, окружавшая сооружение, отворилась, не произведя ни малейшего шума, и медная дверь легла поперек рва, образовав мост через него.
Жюбэ, твердо ступая, перешла по этому мосту и достигла сооружения, вход в которое был закрыт второй, внутренней дверью.
Она обернулась.
— Преклонитесь! — воскликнула она. — Преклонитесь перед богиней Бовани!
XXII. СВЯЩЕННЫЕ ЗАЛОГИ
Все опустились на колени. Увидев это, Жюбэ надавила на еще одну пружину. Дверь отворилась, и взорам всех собравшихся открылась внутренняя часть святилища, которая была ярко освещена. В середине этого святилища на розовом гранитном пьедестале располагалась статуя богини Бовани, полностью закрытая покрывалом огненного цвета с золотыми украшениями. Своды над ней были мрачны и безмолвны.
Всех охватил суеверный страх. Принцесса выпрямилась первая. Увидев ярко освещенное святое место, она торжественно воскликнула:
— Смотрите! Вот покрывало богини, наша общая защита!
— Сыны Бовани! — обратилась ко всем главная жрица. — Только одному избранному позволено коснуться этого покрывала без риска погибнуть на месте. Под покрывалом сверкает кольцо. Начинайте борьбу смело, потому что та, которая придает силу и обеспечивает победу, идет рука об руку с нами и покровительствует нам. Она вслед за мной повторяет: смерть англичанам!
Дикая радость охватила принцессу, и она заговорила:
— Собратья по общему, великому, священному делу! Вникните в смысл моих слов и будьте готовы на все. Не пройдет и трех дней, как заблещут кинжалы и засвистят арканы… Поняли ли вы меня?
— Поняли! — ответили общим голосом индусы, и мрачная торжественность слышалась в их голосах.
— Послезавтра ночью, когда над вершиной Серых гор заблестит звезда богини Кали, мы должны собраться в том месте, о котором я сообщу завтра.
— Мы придем все!
Один из индусов подал знак, означающий, что он хочет что-то сказать.
— Мы готовы выслушать твою речь, собрат.
— Нам надо вооружить толпу людей. Многие из них не вооружены ничем, кроме своей храбрости, — заявил он мрачным тоном. — У них нет золота, чтобы купить оружие.
