Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Нежная душа
Пожилая дама умолкла. Перекрестившись, она посмотрела на своего гостя.
— Пейте кофе, мсье! И возьмите еще печенья!
— Благодарю вас, теперь я до самого ужина буду сыт.
Жослин встал, надел куртку и шапку. Внезапно он стал ловить ртом воздух, ощутив его острую нехватку. И причина крылась не в том, что в доме было жарко натоплено.
«Я — мертвец, — подумал он. — Лора считает меня умершим. Эрмин принесла цветы на мою могилу. Какой ужас! Теперь-то я просто обязан им написать. Если я постучу в дверь их дома, они решат, что явилось привидение!»
— Съездите снова в Валь-Жальбер, мсье, — предложила Мелани. — Если вам повезет, вы познакомитесь с молодой дамой, которая так хорошо поет. Как ваше имя?
— Эль… зеар, Эльзеар Ноле, — запинаясь, пробормотал он и пожал ей руку.
— Мелани Дунэ, — не без кокетства представилась пожилая дама. — Мне очень приятно было с вами поговорить.
Шарден поторопился откланяться: ему не терпелось вдохнуть свежий морозный воздух и привести в порядок мысли.
«Кто похоронен на том месте? — не переставал удивляться он. — Сколько слез я пролил на этой могиле, представляя под снегом и камнями красивое тело моей Лоры. Я должен это знать! Возможно, Клеман Дельбо сумеет ответить на мои вопросы. Его родители до сих пор живут там».
Торопливой нервной походкой он вернулся в робервальский порт. Омраченный сомнениями взгляд потерялся среди белых просторов озера. По другую сторону водоема находился город Перибонка, а от него вдоль одноименной реки шла дорога, разветвлявшаяся на несколько троп. Жослин, который привык к одиночеству и упивался вновь обретенной свободой, задумал отправиться в эту белоснежную пустыню — северные земли, казавшиеся ему лучшим укрытием в те времена, когда он считал себя убийцей и скрывался от полиции. В смятении он не обратил внимания на слова старушки о том, что мать Тошана ныне вдова, и не знал, что золотоискатель Анри Дельбо погиб, утонув в реке пять лет назад.
— Нет, я не стану так рисковать, — сквозь зубы проговорил он. — До хижины Дельбо многие мили пути. Если начнутся снегопады, я быстро выбьюсь из сил. Терпение! Сомнения прочь! Завтра я поеду в Валь-Жальбер, к Лоре. Если Клеман Дельбо там, он сможет рассказать мне все не хуже отца. Хотя нет, в то время он был еще слишком мал. Если ему что-то известно, он давно рассказал бы Лоре.
По отношению к зятю Жослин был настроен весьма враждебно, как если бы Клеман Дельбо украл у него Эрмин. Лишенный возможности видеть дочь в детском и подростковом возрасте, он сохранил о ней два воспоминания: улыбчивая малышка, которую он оставил на крыльце монастырской школы, и красивая молодая женщина, какой он увидел ее в санатории. Вдобавок ко всему в глубине его истерзанной испытаниями души все еще гнездились предрассудки строгой и очень набожной семьи Шарденов. Разумеется, Клеман с матерью были христианами, но, несмотря на это, в их жилах текла кровь монтанье.
«Метис! Я надеялся, что мое единственное дитя сделает лучший выбор!» — думал он.
Однако скоро его мысли обрели другое направление. Он не станет больше откладывать встречу с законной супругой. И мужчина снова пообещал себе, что завтра постучит в дверь дома Лоры.
Приняв решение, Жослин наконец вернулся в пансион.
Валь-Жальбер, на следующий день, воскресенье, 12 марта 1933 годаЛора пригласила Элизабет Маруа с детьми на кофе с десертом. Солнечные дни, предшествовавшие этому воскресенью, заронили в сердца жителей поселка надежду на раннюю весну. По крайней мере, Эрмин с матерью хотелось так думать. Однако домоправительница, которая как раз была занята приготовлением слоеных пирожных с кремом, предсказывала обратное.
— Что бы вы там ни говорили, зима еще не сказала своего последнего слова. Деревья не обманешь, да и лесное зверье тоже.
— Но в кленах уже началось движение сока, — возразила Элизабет. — Вчера Жо возил всех нас на сахароварню, мы подставляли под стволы сосуды для сока. В будущую субботу мы поедем туда снова, на этот раз уже варить сироп. Помнишь, Мимин, как ты ездила с нами? Эдмон тогда был совсем маленький!
— Конечно, помню, — отвечала молодая женщина. — Жозеф запрягал в повозку двух тягловых лошадей, которых ему одалживал мсье Потвен. И повозку они с соседом Амеде смастерили особую, на двух полозьях.
— Это были хорошие времена! Поселок тогда еще был полон народу! — вздохнула Бетти Маруа и поцеловала маленькую Мари в лобик.
Она обожала свою младшую дочку — этот дар небес, награду за то, что женщина воспитала трех мальчишек и искренне оплакивала каждую неудачную беременность. Сейчас она снова подумала о том, что, если бы фабрика до сих пор работала, Симону не пришлось бы ездить в Ривербенд.
— Сказать правду, я рада, что он снова дома. Жо тоже, но он этого не показывает.
Лора сдержала вздох. Поведение старшего из сыновей Маруа ее несколько разочаровало. Не предупредив ее, он отказался от места, на которое она устроила его в Монреале. По словам Симона, предприятие, ранее принадлежавшее покойному Фрэнку Шарлебуа, стало приносить меньше прибыли. Это обеспокоило Лору, и она решила, что непременно съездит на завод после своей свадьбы.
Как это часто бывало, для приема гостей Лора выбрала гостиную. Это была ее любимая комната, оба окна выходили на небольшую посадку, игравшую роль парка. Красивые занавеси цвета слоновой кости были раздвинуты; сквозь безукоризненно чистые окна лился теплый оранжевый свет заходящего солнца.
Сидя за инкрустированным мозаикой столом, Ханс беседовал с Тошаном и Симоном. После десерта они решили втроем сыграть в карты. Эрмин не сводила глаз с молодого супруга. Она не могла нарадоваться тому, что проводит с ним дни напролет.
«Как ты красив, любовь моя, — думала она. — И я — твоя жена! Мне не терпится прижаться губами к твоим губам, прильнуть к твоему телу. Твоя кожа так нежна — настоящий атлас…»
— Ты меня совсем не слушаешь, Мимин, — укорила молодую женщину Бетти. — Ты обещала показать мне первый зуб Мукки.
— Как только он проснется, — согласилась Эрмин. — Вчера, во время кормления, он укусил меня, и сильно. Мирей права, я стану через день давать ему немного бульона. У него прекрасный аппетит.
За окнами начали сгущаться синие сумерки. Лора включила лампы с абажурами из вощеной бумаги. Шарлотта и Эдмон, ее верный товарищ, играли в шашки возле большой чугунной печки. В распоряжение детей отдали одноногий столик. Арман в гости к мадам Лоре не пришел: отец оставил его себе в помощники, им предстояло почистить хлев. Таким образом Жозеф отыгрался на втором сыне за то, что тот в будние дни работал в доме Лоры Шарден.
— Мама, я думаю, ты что-то хотела нам всем объявить, — с таинственной улыбкой сказала Эрмин. — Уже почти ночь, а ты еще ничего не сказала.
— Дорогая, ты слишком торопишься, — ответила Лора игривым тоном. — Вы еще не съели десерт. Мирей обидится, если на тарелке останется хоть кусочек пирожного!
— Если так, я возьму еще одно! — с энтузиазмом отозвалась Бетти.
— Мамочка, прошу тебя! — взмолилась Эрмин.
Лора встала. Она была очень хороша в своем новом бежевом платье. Жемчужное ожерелье подчеркивало ее красивую грудь. С модной прической из коротких кудряшек она выглядела моложе своих лет. И фигура у нее все еще оставалась очень стройной.
— Что ж, моя дочь все делает по-своему, и у меня нет выбора. С удовольствием сообщаю вам дату нашего с Хансом бракосочетания. Оно состоится 12 июня в церкви Шамбора. Эрмин, Шарлотта и вы, моя дорогая Бетти, будете подружками невесты. Я уже выбрала для вас платья, разумеется, за мой счет. Если Эдмон согласится нам помочь, для него сошьют синий велюровый костюм. Он поднесет нам кольца на подушечке того же цвета. И еще одна прекрасная новость: моя дочь споет нам по такому случаю. Мы еще не выбрали песню, но, как оказалось, выбирать — весьма увлекательное занятие.
За объявлением последовал шквал поздравлений. Сияя от радости, со слезами на глазах Лора протянула руки навстречу Хансу, который тоже разволновался. Пара крепко обнялась под укоризненными взглядами Мирей и Бетти. Целомудренные уроженки Квебека, края сурового, они не одобряли подобных проявлений чувств на публике, особенно в присутствии детей. Что до Эрмин, то она подмигнула Тошану, и тот ответил ей тем же.
Никто не увидел перекошенное лицо, прильнувшее к оконному стеклу. Жослин, надвинув фетровую шапочку почти на самые брови, следил за собравшимися в гостиной, а временами даже ловил обрывки разговоров. С тоской смотрел он на красивую незнакомку в бархатном платье, с выбеленными локонами, сильно накрашенную. Эта дама отдаленно напоминала Лору, его юную супругу с волосами светло-каштанового цвета и округлыми формами. Но манеры ее и жесты были другими. Во всем ее облике угадывалась утонченность, свойственная людям из высших кругов общества.
