Бадри Хаметдин - Счастье Феридэ
— А почему вы решили, что я знаю английский? — кокетливо спросила я.
— Доктор сказал, что вы прекрасно знаете французский, и предположил, что английский тоже, может быть, вам знаком.
Перелистав несколько страниц, я оторвала взгляд от журнала и посмотрела на молодого медика.
— И на этот раз ваш профессор угадал. Однако смею заметить, что эти мои познания очень скромны.
Студент обрадовался.
— Теперь вам будет не так уж скучно здесь.
— Пожалуй, — согласилась я и, выдержав небольшую паузу, добавила: — Ваш профессор просто меняется на глазах. Сначала он дарит часы, потом журнал, а вчера принял решение каждый день после обеда выпускать меня во двор на десять минут.
— Это правда?! — Казалось, его радости не было предела.
— А разве вам доктор не сказал об этом?
— К сожалению, профессор мне мало о чем говорит… но это не важно…
Студент вдруг замялся и густо покраснел. На его лице отразилась нерешительность.
— Вы хотели о чем-то спросить меня? — помогла я.
— Да, — выдохнул юноша.
— Спрашивайте смелее.
— Помните наш прежний разговор? — робко начал рыжеволосый.
— Да, конечно.
Молодой человек, явно волнуясь, потер щеку.
— Так вот, тогда вы предложили мне составить компанию в прогулках по саду:
Я, довольная собой, искренне улыбнулась.
— То предложение остается в силе.
Глаза юноши засветились радостью и восторгом. Кажется, мой план начинал осуществляться. Я даже не ожидала, что молодой человек окажется настолько податлив и что убедить его будет так легко. Теперь главное — не выпускать инициативы из своих рук, и поэтому, отложив в сторону журнал, я продолжила:
— Первую прогулку мы можем совершить уже сегодня.
Студент вдруг задумался.
— А что скажет на это доктор?
— Он не доверяет вам? — быстро спросила я.
Мой вопрос, казалось, задел его за живое.
— Профессор мне абсолютно доверяет, — гордо вздернув голову, произнес он. — Но…
Я, указав рукой на лежащее неподалеку платье, как бы невзначай проговорила:
— Неужели ему в этот день так и придется пылиться в этой серой комнате?..
На лице студента отразилась внутренняя борьба между страхом и чувством сострадания. Кроме того, он, по всей вероятности, понимал, что от этой ситуации зависит его авторитет. А ему явно не хотелось упасть в моих глазах.
— Впрочем, воля ваша… — Я безразлично посмотрела в потолок.
— Думаю, профессор не будет сердиться на меня, если на пять минут мы выглянем во двор, — стараясь казаться решительным, проговорил рыжеволосый. — Но давайте оставим эту прогулку в тайне.
Я вопросительно посмотрела на юношу.
— Каким образом?
— Об этом я подумаю сам. Ведь я здесь хозяин, а не вы…
— И все-таки мне интересно, — настаивала я.
— Значит, так. — Молодой человек сел на край кровати и заговорщицки произнес: — Главное, чтобы из прислуги нас никто не видел…
— Но это же невозможно, — ответила я шепотом. — У выхода из пансиона надзирательница…
— После обеда, — голос студента тоже стал тише, — она забирает посуду у больных и уходит ее мыть на кухню, а потом отправляется за продуктами. Но обычно, когда профессора нет дома, она просто сбрасывает тарелки в мойку на завтра и сразу же уходит.
— А как долго ее не будет?
— Если учитывать, что доктор в отъезде, то с час… хотя при хозяине она пропадает не больше двадцати минут.
— Хорошо, — согласилась я. — А как быть с остальными?
— Кучер уехал вместе с профессором, а кухарка, зная, что работа появится лишь вечером, пошла прогуляться по Варне.
— Вам бы следователем работать с такими аналитическими способностями. — В моих глазах, как мне показалось, отразилось восхищение.
— Я еще и науке пригожусь, — приподняв подбородок, заметил юноша.
В это мгновение молодой человек напомнил мне профессора Штольца, и я не преминула воспользоваться этой ассоциацией:
— Вы очень похожи на своего учителя.
Студенту, видимо, понравилось такое сравнение, и он покраснел от удовольствия.
— Да ну, что вы. До профессора мне еще далеко… — потупил он взор.
— Значит, вы приглашаете меня на прогулку? — попыталась я возвратиться к прежней теме.
Мой собеседник поднял глаза.
— Да, но минут на пятнадцать. Для того чтобы такие прогулки стали более частыми, сегодня мы должны быть осторожны.
— Целых пятнадцать минут! — восторженно воскликнула я. — Да вы просто отчаянный человек! Даже у профессора не находилось для меня больше пяти минут.
Гордый собой, юноша по-деловому продолжил:
— До обеда остается полчаса. Столько же на сам обед. Еще полчаса на то, чтобы старушка успела прибрать за больными и отправиться в лавку. Значит, ждите меня через полтора часа… И еще. Я попросил бы вас не пить сока, который подадут на обед.
— Это почему же? — удивилась я.
Но молодой человек, не ответив, встал и направился к выходу.
— Я буду ждать вас с нетерпением, — полетел ему вослед мой мягкий голос.
Когда за гостем закрылась дверь, мне стало ужасно не по себе от всего того лицемерия, к которому приходилось прибегать. Но что оставалось делать? Ведь я была в нескольких шагах от желанной свободы.
Приведя себя в порядок и переодевшись, в условленное время я уже была абсолютно готова к предстоящему побегу. Пока все складывалось очень удачно. Даже гораздо лучше, чем я предполагала.
Наконец дверь в темницу отворилась, и в открывшемся проеме показался студент.
— Ну, как вы? — спросил он. — Все в порядке?
Я утвердительно кивнула.
— Тогда идемте.
Студент, поддерживая меня под руку, вывел в коридор. Затем он снял пиджак и накинул его на мои плечи.
— На улице прохладно, — пояснил он.
Через несколько секунд мы уже переступили порог пансиона.
Сырой воздух свободы освежил мое лицо. Неужели еще несколько секунд, и я окажусь за стенами этой тюрьмы? — не верилось мне.
По-светски взяв мою ладонь, студент помог спуститься с крыльца.
— Спасибо, — чуть ли не в реверансе поблагодарила я. — Вы очень любезны.
Краска вновь выступила на лице моего провожатого. Однако в его выражении я про себя отметила отсутствие сомнений в предпринятом шаге.
— Вы давно здесь? — решив избавиться от внезапно возникшего неловкого молчания, спросила я.
— Месяцев девять.
— Должно быть, уже хорошо знаете профессора? — говоря это, я взяла молодого человека под руку, и мы направились в сад.
— Как мне кажется, неплохо, — ответил он, неуклюже ступая.
— А почему он, немец, живет в Болгарии?
— Здесь есть возможность спокойно работать. Это — главное. И, кажется, у него были какие-то неприятности с ученым советом в Германии. Впрочем, это неудивительно. Ему многие завидуют. Ведь он не просто психиатр. Он — экспериментатор, способный своей мыслью двигать науку вперед.
— Давно он здесь?
— Года три.
— Наверное, в Варне профессора очень уважают?
Молодой человек оживился.
— Да не то слово! Здесь его боготворят.
— Гости небось замучили?
— Скорее наоборот. В этом доме я видел человека три, не больше.
— Почему же?
— Профессор Штольц считает, что лишние люди только мешают серьезной работе.
— А в чем, если не секрет, смысл этой работы?
На мгновение студент задумался.
— Можете не отвечать…
— Почему же. Мы ведь теперь друзья. Ведь так?
Юноша с надеждой посмотрел мне в глаза.
— Конечно, — ответила я, не отводя взгляда.
— В таком случае кое-что я, пожалуй, смогу вам сказать. — Голос рыжеволосого парня стал доверительным. — Профессор синтезирует новый препарат, с помощью которого можно будет управлять подсознательными процессами человека.
— Иными словами, управлять людьми, — подытожила я.
— Да. То есть нет. — Мой собеседник слегка замялся, но затем уверенно продолжил: — Возможности препарата гораздо шире. Вот представьте: идет войско в наступление; возникает какая-то преграда, не проходимая на первый взгляд; солдаты в растерянности; начинается паника; бой проигран. А все это произошло не потому, что армия была малочисленна или гораздо хуже, чем противник, вооружена, а потому, что был надломлен дух воинов. Их подсознание просто не было способно противостоять страху перед, казалось бы, непреодолимой преградой. И первым симптомом стало сомнение…
— Значит, — догадалась я, — вы хотите, чтобы люди перестали сомневаться?
— Очень отдаленно, но вы понимаете меня, — кивнул головой студент.
— Но ведь если человека избавить от сомнений, то сколько бед он может натворить…
— Верно! — обрадовался моей реплике юноша. — Профессор тоже не хочет, чтобы так произошло, и поэтому он думает над тем, чтобы сделать эти процессы управляемыми. То есть контролировать и направлять их в необходимое русло более высшим разумом.
