Элизабет Блэквелл - Замуж за принца
— Пора.
Я уставилась на нее и вместо привычной грустной задумчивости увидела на ее лице несгибаемую решимость. На мгновение у меня все внутри похолодело, потому что мне почудилось, что я смотрю на Миллисент, мысли которой властно вторглись в мой мозг. Я передам тебе все свои тайны. Под моим руководством ты научишься побеждать даже смерть. Прошло столько времени с тех пор, как Флора намекнула на то, что хочет взять меня в ученицы, что я почти забыла о ее предложении. И сейчас меня захлестнула волна жажды к обещанным ею знаниям. Меня не на шутку испугала сила этого внезапного и необъяснимого желания. Что, если это свидетельствовало о магической власти самой Флоры? Я не знала, можно ли ей доверять.
— Моя основная обязанность — служить королеве, — осторожно произнесла я.
— Ленор позволит тебе приходить ко мне. Она понимает важность нашей работы.
Нашей работы. Значит, они это уже обсудили и приняли решение.
— Если вы в этом уверены... — пробормотала я.
— Уверена.
Она взяла меня за руки, и от ее прикосновения по моему телу разлилась теплая волна радости. Испугавшее меня ощущение опасности рассеялось. Впервые я поверила в то, что обладаю способностями к целительству и готова принять любой вызов, который бросит мне жизнь.
Впрочем, это не означает, что я с блеском справилась уже с первыми полученными мной заданиями. Дни становились все короче, и я помогала Флоре срезать последние из ее растений и развешивать их для просушки перед камином. Потом мы приступили к кропотливой работе над растиранием этих листьев в порошок. Поскольку у меня не было опыта работы со ступками и пестиками, мои смеси были комковатыми и неравномерными, а первую приготовленную мной мазь вообще пришлось выбросить. Но я была очарована оказавшимися в моем распоряжении возможностями. Я увлеченно листала толстые книги Флоры, испещренные загадочными ингредиентами, о которых я никогда не слышала, и пыталась сопоставить названия средств с ярлыками на ее флаконах. Как часто случается, когда мы ставим себе трудные задачи, я невероятно гордилась малейшими достижениями, и мои встречи с Флорой приятно разнообразили мрачные зимние дни.
По улицам Сент-Элсипа гуляли ледяные ветры, и нам с Маркусом приходилось по воскресеньям укрываться в Нижнем Зале, где я выпрашивала у кухарок горячий сидр и теплый хлеб. Петра, которой очень не хотелось задевать мои чувства, рассказала мне, что некоторые из служанок фрейлин насмехаются над тем, что за мной ухаживает простой башмачник, и я все время чувствовала, как они перешептываются за моей спиной. Впервые я взглянула на Маркуса глазами других слуг и увидела его унылую грубую одежду, неуклюжие манеры и его благоговение перед роскошью, которую мы все принимали как должное. Мигающий свет факелов на стенах замка погружал в тень множество его достоинств, высвечивая только недостатки мужчины, который, как мне казалось, был создан для того, чтобы стать моим мужем. Мы ни на секунду не оставались наедине и были лишены малейшей возможности прикоснуться друг к другу, из-за чего наши отношения все больше напоминали дружбу между братом и сестрой, чем нежность будущих любовников.
Мрачные зимние дни начали сказываться и на трехлетней Розе. Ее сон, который из-за переживаний матери и так никогда не был спокойным, стал еще более тревожным. Она начала ходить по ночам, вскрикивая от ужаса, причину которого ей не удавалось описать словами. В первую ночь она так кричала, что проснулись как королева Ленор, так и я, спавшие в соседней комнате. Несмотря на заверения няни в том, что все будет хорошо, королева настояла на том, чтобы самой успокоить дочь. Роза отказывалась закрывать глаза, испуганная тем, что она увидела в этой темноте, и ее мама много часов пролежала, обнимая и крепко прижимая к себе малышку. Она нашептывала ей ласковые слова, пока наконец веки матери и дочери не сомкнулись в крепком предрассветном сне.
На следующий вечер крики возобновились и начали повторяться каждую ночь. Лицо королевы осунулось от усталости, а Роза целыми днями терла и без того красные глаза и раздражалась по любому поводу. На четвертую ночь королева Ленор вскочила с кровати при первых звуках, донесшихся из комнаты Розы. Я тоже открыла глаза и увидела, как она пробегает мимо моего тюфяка. Вскочив на ноги, я догнала ее у двери.
— Миледи, — взмолилась я, — давайте я вас подменю.
— Я должна быть с ней. Никто, кроме меня, не может ее утешить.
— Можно я попытаюсь? Вы почти не отдыхаете.
От усталости речь королевы была медленной и вялой.
— Она все равно будет звать меня.
— Если будет нужно, я тут же вам сообщу, — пообещала я. Плач Розы тем временем перешел в безумные рыдания, перемежающиеся судорожными всхлипываниями. Из-за двери до нас едва доносился тихий голос няни, пытавшейся успокоить девочку. — Прошу вас.
Королева Ленор кивнула и всем телом прислонилась к дверному косяку.
— На всякий случай я обожду здесь.
Когда я вошла в комнату Розы, ее крики стали еще более безутешными и протяжными. В темноте я смутно различила руки няни, которая обнимала пытающуюся вырваться из ее объятий Розу. В камине едва тлели погасшие дрова, и в комнате было холодно и сыро.
— Мама! Где моя мама? — закричала Роза.
— Тсс, тсс, — прошептала я. — Она спит. Мы должны вести себя тихо, чтобы не разбудить ее. — Я кивнула няне, которая выпустила Розу и занялась свечой. Опустившись на колени возле кровати, я провела ладонью по разгоряченному лицу Розы. Ее обезумевшие от страха глаза впились в мои умоляющим взглядом.
— Я буду сегодня спать с тобой, — успокаивающим тоном произнесла я. — Только ты должна рассказать мне, что тебя так испугало.
Роза зажмурилась и отрицательно затрясла головой.
Когда это дети отказывались от шанса облегчить свою душу? — изумленно подумала я. И тут же ко мне пришел ответ: — На это способен только ребенок, который опасается, что его накажут, если он скажет правду.
— Тебе кто-то сказал, чтобы ты ничего не говорила маме?
Роза кивнула, и ее губы снова задрожали.
— Но ты можешь рассказать мне. Это будет нашей тайной.
Роза задумалась над моим предложением, и ее личико сморщилось от нерешительности.
— Кто приходил к тебе во сне, милая? Кто тебя так напугал?
— Ведьма!
От потрясения я застыла на месте. Моя первая и ужасная в своей отчетливости мысль была о Миллисент. Я вспомнила, как она выкрикивала проклятия во время крестин Розы. Неужели она сумела проникнуть в сны малышки?
— Ведьма? — осторожно спросила я. — Как она выглядела?
— Она ужасная! — прошептала Роза. — У нее острые зубы. И черная шляпа. И красные глаза!
Я чуть не засмеялась от облегчения. Это не Миллисент! — чуть не воскликнула я. Должно быть, я сама стала жертвой ночного кошмара, если вообразила, что эта женщина способна потревожить сон Розы.
— Она меня съест?
Губы Розы задрожали, как будто она снова собиралась разрыдаться.
— Конечно нет, — фыркнула я. — Если бы ведьмы ели таких сладких девочек, как ты, их бы стошнило. Разве ты не знала? Обычно они едят на ужин крысиные хвосты или жабьи лапки. Чем гнилее, тем лучше.
— Фу-у-у!
— О да. — Я заметила на губах девочки подобие улыбки и зачастила, чтобы заставить ее улыбнуться еще шире: — В следующий раз, когда ведьма попытается тебя напугать, прикажи ей, чтобы она прекратила заниматься этой ерундой. А еще лучше, скажи ей, что сюда уже идет твой папа. Он ведь храбрый рыцарь, верно?
— Самый-самый храбрый.
— Значит, решено. Просто представь себе своего папу в полных доспехах. Ведьма его испугается и улетит на своей метле. — Я провела ладонью по ее макушке и волосам. — Тебе лучше?
Роза кивнула.
— Может, поспишь немного?
Она потянулась ко мне и взяла меня за руку.
— Ты останешься?
— Конечно.
Я шепотом сообщила няне, что лягу вместе с Розой, и забралась в постель принцессы, тщательно укутав нас обеих одеялами. Спустя несколько минут я услышала мерное посапывание Розы, а затем, как будто через мгновение, я проснулась, когда небо за окном спальни уже светлело.
Всю следующую ночь Роза спала, не просыпаясь, хотя ее мирный отдых не помешал королеве долго стоять над постелью девочки, вслушиваясь в каждый вдох. Ведьма то возвращалась в сновидения Розы, то исчезала из них на протяжении всего ее детства, хотя днем девочка никогда не говорила об этом жутком создании. Я даже начала подозревать, что ночные кошмары Розы стали нечаянным результатом напряженности и бдительности ее родителей. Она не понимала, почему они так беспокоятся о ее безопасности, и вообразила, что причиной тому стало воплощение ее наихудших страхов. И только много позже, увидев невообразимые последствия ярости Миллисент, я задалась вопросом, не была ли я права, предположив, что Миллисент из своего далекого убежища обладает властью пробираться в сны невинного ребенка.
