Норман Богнер - Комплекс Мадонны
— Барбара, похоже, вы не понимаете, что попали в беду — не в беду в смысле полиции, — но, возможно, даже в худшую. Разве вы не знаете, какую репутацию имеет Франклин? С такими людьми не шутят.
— А он что, какой-то мошенник?
— Дело гораздо хуже, он — уважаемый человек. Он покупает людей, предприятия, чиновников — все, что ему нужно.
— А вам откуда известно?
— Откуда мне известно? Из того, что я знаю о нем, вполне можно предположить, что он нанял сыщиков, которые следят за вами — за нами обоими — прямо сейчас. Знаете, давайте выйдем из машины.
— Вы не хотите зайти?
— В общем-то, могу.
— Не заставляйте меня принуждать вас.
— О, Барбара, вы еще ребенок, право же.
Барбара приготовила ужин на двоих: омлет по-деревенски и бутылку холодного «Моммезина». Ей доставляло удовольствие ухаживать за Алексом. Казалось, он был каким-то своим, близким; над ней ничего не довлело. Они старательно избегали упоминаний о Тедди; он принадлежал прошлому, которое оба желали забыть. И все же они чувствовали его присутствие; само его отсутствие, подобно мрачному, неясному символу высшего суда, угрожающе нависло над их головами с мечом в руке. Телом Тедди был простой смертный, а духом — мститель. Никогда раньше Барбара не думала о нем с чувством, хоть отдаленно напоминавшим страх, но теперь, увидев реакцию Алекса, она почувствовала какой-то необъяснимый ужас, источаемый Тедди, который, словно воплощение божества, обладал властью повелевать всем и вся.
Алекс и Барбара ели, смотрели телевизор. Разве не похожи они на любую американскую молодую чету, думала Барбара. Она представила себе Алекса, жующего бутерброды и запивающего их кофе из термоса в убогих гостиницах, разбросанных по всей стране. Это человек, о котором следует беспокоиться, которому надо хранить верность. Больше того, мимолетный взгляд на его работу заинтересовал Барбару. Ее восхитило то, что Алекс, как и она, обладал способностью страдать. Это доказывали его отношения с женой. Алекс не предпринимал никаких попыток нажимать на Барбару. Ей понравились его поцелуи в их первый вечер, и теперь она представляла себе, как проснется утром в одной постели с ним, и решила, что он предпримет попытку уговорить ее переспать.
Они посмотрели программу новостей и остались такими же непросвещенными, а затем с фамильярностью, которая показалась Барбаре очень милой, Алекс разорвал пополам «Таймс», и они в течение часа читали. Рядом с ним жизнь казалась Барбаре простой. Скинув ботинки, он растянулся на кушетке. Барбара зажгла бра, и Алекс кивком поблагодарил ее.
— Почему же вы пришли сегодня? — спросила Барбара, когда они обменялись половинками газет.
— Меня что-то ударило — впервые. Как правило, в подобных случаях я действую по правилу пришел-ушел. Но когда мы расстались, я обнаружил, что думаю о вас, и понял, что здесь есть что-то, к чему мне необходимо вернуться. А так я рассчитывал провести выходные в Бингхэмптоне, бесцельно слоняясь, сегодня, возможно, порыбачить, а вечером улететь в Чикаго. У меня там предварительное слушание. Сын Брукса проходит по Северо-Западному.
— Вы собирались рассказать о Тедди что-то еще… когда мы ехали в машине.
— Да?
— Вы не хотите? Существует что-то, что мне не следует знать?
— Я думал об этом. Мне трудно решить, что я должен делать. Это вроде как бы подтасовывать карты против себя.
— Не буду принуждать вас выдавать конфиденциальные сведения.
— Я в таком затруднительном положении, — сказал Алекс. — В прошлом у меня бывали всевозможные случаи, когда происходила борьба интересов, суть которой такова: следует ли мне делать то, что является лучшим для моего клиента, или же на первом месте стоит верность обществу, частью которого я являюсь. Обычно побеждает подзащитный, и в большинстве случаев настоящей борьбы не бывает, иначе я не брался бы за эти дела. Но бывало так: я верил, что человек невиновен, а потом уже во время дела обнаруживал, что он виновен, но закон пока знает об этом не больше, чем в начале расследования. И тогда мне приходилось убеждать двенадцать честных и порядочных людей, что моего подзащитного необходимо освободить, и если я хорошо вел дело, мне удавалось добиться своего.
Его голос смолк, а Барбара продолжала сидеть в ожидании. Алекс начал усиленно кусать губу, отсутствующе уставившись в пол.
— Вы пытаетесь сказать, что вам известно что-то о преступлениях Тедди?
— Пытаюсь. Но то, что я знаю, является закрытой информацией, и я не должен никому ее разглашать.
— Опять вы используете слова вроде «разглашать».
— Видите ли, вы заставляете меня действовать как адвоката, а не как мужчину, с которым вы проводите вместе время. Я хочу продолжать встречаться с вами, а то, что я скажу, может помешать этому.
— Не помешает! — Барбара произнесла это с таким порывом, что обнадежила Алекса.
— Меня сильно ранили в прошлом, Барбара, и я пытаюсь застраховаться, чтобы больше этого не произошло. Я хочу, чтобы то, что происходит между нами, имело развитие, медленное естественное развитие, в результате которого станет неизбежным то или иное решение.
— Я рада, что вы откровенны.
— Разве существуют другие способы начинать? Видите ли, наша встреча была случайной, и я не хочу, чтобы что-либо еще было случайным, не хочу, чтобы вы услышали такое, что заставит вас по-иному смотреть на меня.
Он поменял закинутую ногу, а Барбара села рядом с ним, взяв его за руку. Алекс поцеловал ей руку, и молодая женщина почувствовала прилив симпатии к нему.
— Я завязан с мистером Франклином.
— В чем?
— Я работаю на него.
— Что-что?
— Ну, не прямо на него. Но все сводится к тому, что ему принадлежит фирма «Дейл, Джэнсон, Паркер и сотрудники». Я — это «сотрудники».
— А как насчет остальных партнеров?
— Часть фирмы принадлежит им, но хозяин — он. Юридически, формально, как угодно. Вы — пятый человек, который знает об этом. Двенадцать лет назад у мистера Франклина были большие неприятности… Я не могу вдаваться в подробности, но каким-то образом ему удалось выскользнуть. Ему пришлось заплатить огромные гонорары юристам, что-то около полутора миллионов долларов, и он решил, что ему необходимо иметь свою юридическую фирму. Кого-то, кто будет работать по контрактам, кого-то — по инвестициям, кого-то — по недвижимости, и ему пришла в голову гениальная мысль. Зачем тратиться на юристов, которых все равно не сможешь контролировать, когда можно взять горстку людей, которые будут хранить верность, ставить твои интересы на первое место и обеспечат тебя ценной, подробной информацией об остальных людях, которых ты привел в фирму? Он нашел в Гарварде Эда Джэнсона, в Стэнфорде — Стэнли Паркера, в Йейле — Джона Дейла. Все трое — лучшие на курсе. Он предложил им неслыханную сумму в пятнадцать тысяч долларов на один год на то, чтобы войти в дело. Это значило, что стажировочный период, плохооплачиваемый и скучный, сокращался до минимума. Все трое стажировались год в солидных фирмах Уолл-стрит, а Франклин их субсидировал. Когда они были готовы, он открыл их контору, стал клиентом номер один и притащил вместе с собой еще сорок или пятьдесят других клиентов. Тот факт, что все эти люди перешли в другую фирму, произвел много шума. Когда я закончил юридический колледж, меня пригласили к ним на стажировку, и я работал два года, но потом собрался уходить, так как меня интересовало уголовное право, но я пришелся им по душе, они посчитали, что я слишком хорош, чтобы меня можно было потерять, и предложили открыть в деятельности фирмы еще одно направление — уголовное право.
Барбара слушала, словно ребенок, раскрыв рот, с вытаращенными от восторга глазами.
— Никогда не известно, когда понадобится адвокат по уголовным делам, и всем заинтересованным лицам лучше, если он — член семьи.
— Но теперь вы все — это процветающая фирма. Разве вы не можете выйти и начать собственное дело?
— Разумеется, можем, но зачем? Сейчас у нас есть репутация и клиенты. Правильные клиенты.
— Что такое правильный клиент?
— Президенты банков, люди, имеющие места на Нью-Йоркской фондовой бирже, крупные корпорации, есть и отдел бандитов, которым руковожу я. Зачем кому бы то ни было из нас уходить? Мы получаем самую лучшую информацию — Тедди сделал из ребят миллионеров. Это очень удачное соглашение. Деньги перетекают в подставные компании, которые используются для сокрытия налогов. О всех скупках контрольных пакетов мы узнаем за месяцы. Каждый потихоньку прикупает акции, а когда об этом заявляется публично, у всех уже солидная прибыль.
— Разве это все законно?
— Это незаконно, бесчестно, неэтично и прибыльно.
— И вы участвуете во всем этом?
— Не смотрите с таким возмущением.
— Не могу удержаться. Все это похоже на спрута.
