Сьюзен Льюис - Одержимость
— Как ты думаешь, моя мать и Люк, они…
Аннализа смотрела на Кори сама не своя. Ведь это моя сестра, подумала Кори, и такой ребенок. Но черт побери, как же ее успокоить, как объяснить, что здесь творится, если сама не понимает?
Кори чуть не расплакалась, но, заметив панику в глазах Аннализы, улыбнулась и ласково дотронулась до ее щеки:
— Нет. Не думаю. Похоже, ты просто спятила из-за Люка.
Именно это и хотела услышать Аннализа: от Кори не ускользнуло, как изменилось выражение лица ее сестры. Просто необходимо что-то сделать, навсегда убрать его из жизни обеих! А еще хорошо бы понять, что за дела у Люка с Филиппом. Может, она и не в силах ничего изменить, но попытаться стоит. Невероятно, но она лелеяла надежду, что настанет день, когда она, Филипп и Аннализа заживут одной семьей.
Наутро Кори позвонила на работу и предупредила, что немного опоздает. Она уселась поудобнее, понимая, что беседа с Полой затянется, и уже потянулась к трубке, как вдруг раздался звонок. Удивительно, но это оказался отец.
— Я бы хотел встретиться с тобой завтра вечером, в пабе «Мэн ин зе Мун» на Уорлд-Энд. В восемь тридцать. Я буду ждать.
И прежде, чем Кори успела произнести хоть слово, в трубке раздались короткие гудки.
Как в тумане, Кори набрала номер Полы и довольно подробно поведала о событиях вчерашнего вечера, но о последнем звонке отца решила пока не упоминать.
— Не верю, — глухо отозвалась Пола, когда Кори закончила. — Просто не могу поверить. Боже мой, ты, наверное, спятила.
— Видимо, — согласилась Кори. — Но мне-то что со всем этим делать?
— Не представляю. Думаешь, Люк знает?
— Не уверена. Честно говоря, во время нашей первой встречи я столько выпила, что вообще ничего не помню из нашего разговора.
— Тогда, наверное, стоит его прямо так и спросить.
— Я тоже так думала, но если он не знает, что Филипп мой отец, признаюсь, не хотелось бы ему сообщать.
— А ты полагаешь, они как-то связаны? Значит, он все знает. Понимаешь, он же выставил тебя перед Филиппом. Боже, как все отвратительно!
— Мне почему-то кажется, Люк расскажет, в чем дело, пусть изложит свою версию. Тогда появится шанс узнать правду. И потом, если он не знает, что Филипп — мой отец, и выяснит от меня, я окажусь в невыгодном положении. Более того, он расскажет Аннализе, а я не хочу.
Пола усмехнулась:
— Ну, видать, ты по нему больше не сохнешь?
— Да я тебя умоляю! — воскликнула Кори. — Это же развратный тип, — ее даже передернуло. — Видела бы ты его с Октавией, и знаешь, скажу я тебе, за последнее время я наслушалась и насмотрелась всякого, но самое омерзительное ощущение осталось от нее. Она кажется грязнее самой последней проститутки.
Пола почему-то не откликнулась.
— Алло! О чем ты там задумалась?
— О Тэде Брэйтуэйте, — ответила Пола. — Тебе не приходило в голову, что он знал, кто такая Аннализа, сводя тебя с ней?
— Да, я уже думала, но уверена, он искренне хотел мне помочь.
— А ты не собираешься с ним поговорить?
— Нет, во всяком случае, пока.
— А Аннализа? Ты признаешься ей?
— Нет. Это дело Филиппа. Кстати, он мне только что звонил.
— Черт побери! Да что там творится такое! — воскликнула Пола. — Кори, признаюсь, мне даже страшновато. Я почему-то убеждена, Люк знает о тебе все.
— Возможно. Но я не собираюсь давать ему подтверждение.
— То есть ты не прочь выбраться из этой гнусной компании? — с надеждой в голосе спросила Пола.
— Именно, — ответила Кори. — И выбралась бы немедленно, если бы не Аннализа. Я очень боюсь за нее. — Ее снова передернуло. — Думаю, за всем этим стоит Люк. Интересно, что он скажет по поводу вчерашнего.
Однако на работе Люк и словом не обмолвился. Кори тоже играла в молчанку, решив не заговаривать о вчерашнем первой. Возможно, что-то прояснится при встрече с отцом. Но надежды рухнули, ибо утром позвонила секретарша Филиппа и предупредила, что он не сможет прийти.
Кристос Беннати, в рубашке навыпуск, развевающейся на теплом калифорнийском ветерке, засунув руки в карманы, расхаживал по террасе вокруг бассейна, прислушиваясь, как актеры обсуждают свои роли.
Сам он говорил очень мало, сейчас ему предстояло выяснить их отношение к этой таинственной вещи — «Прошлое живет в настоящем». Фильм обещал быть интригующим, в нем смещается время — и не раз, полно спецэффектов, трюков и несметное число действующих лиц. Но больше всего тревожили заглавные роли, у исполнителей которых должна быть ясная концепция воспроизводимых ими характеров. Пейдж Спенсер никогда не играла такую сложную роль, но, если ей помочь, она справится. Дэвид Истон Кристоса не слишком волновал: он хорошо работает за хорошие деньги, и на него всегда можно положиться. Истон уже добился успеха, он самый универсальный актер, с которым когда-либо работал Беннати. И самый настоящий трудяга.
Сейчас Истон терпеливо излагал, как он представляет переселение души героини Пейдж в героиню XVIII века.
Пейдж и остальные внимательно слушали, Кристос тоже, и хотя он видел роль несколько иначе, он готов был принять точку зрения Истона.
Через несколько минут Кристос улыбался Да, конечно, Истон снова вынул кролика из шляпы! Актер тоже улыбался, довольный произведенным впечатлением.
— Ну Беннати, ты сейчас просто лопнешь от восторга, — заметил Истон, разлегшись в шезлонге и отхлебнув минеральной воды.
— Ну если бы не знал, что ты обязательно выкинешь что-нибудь этакое, только чтобы обставить меня, тогда бы непременно, — засмеялся Кристос. — Черт возьми, где ты подхватил эту идею?
Истон пожал плечами. Весь мир уже использует подобное.
— Да так просто, ночью в голову пришло. Знаешь ведь, как бывает. Ну, Пейдж, золотко, как насчет того, чтобы попробовать?
Пейдж посмотрела на Кристоса, он ободряюще кивнул, и читка началась. В этой сцене были заняты несколько человек, и Кристос кивком головы давал знак вступать каждому последующему.
В итоге Кристос расхохотался и зааплодировал.
— Пейдж! Да ты способна затмить саму королеву Елизавету! Произношение потрясающее, ну просто потрясающее.
Пейдж сияла, Кристос посмотрела на Истона, тот едва заметно кивнул. Вначале он не был в восторге от выбора Кристоса на ведущую женскую роль, но теперь, и не впервые, он изменил свое мнение.
Кристос тоже оказался доволен выбором. С Пейдж легко работать — приятная интеллигентная женщина, притворявшаяся скромной простушкой. Она никогда не делала ни малейшей попытки соблазнить его, хотя оба — и Кристос и Истон — знали, что она умирает от желания. Она проводила время с Истоном, он был счастлив, к тому же Пейдж недвусмысленно дала понять, что невысокие мужчины не в ее вкусе. Истон хохотал, а Кристос по-детски радовался его реакции, потому что весь мир знал болезненное отношение Истона к своему росту.
— О’кей, — Кристос радостно потирал руки. — Думаю, на сегодня достаточно. Дэвид, Пейдж, вы получили от Женни книги по английской истории? Хорошо, тогда встретимся в пятницу.
— Я думаю, кроме косметики, нам потребуется парик, — сказал Истон, изображая манерно-медлительную речь Пейдж, и по-женски засеменил по дорожке к Кристосу, — чмок-чмок! — он вытянул к Кристосу губы.
— Убирайся вон! — притворно рассердился Кристос.
Он заметил нервный смешок Пейдж и почувствовал ее испуг — не сделают ли они из нее посмешище.
Кристос подмигнул ей:
— Ну, так как, золотко, ты свободна в пятницу?
Она скорчила гримаску:
— К сожалению, у меня примерка.
— Ладно, тогда работаем две недели подряд, начиная с понедельника. Каждый из вас получит расписание, но если захочется обсудить что-то заранее, в офисе вам помогут меня найти.
— А когда начинаются съемки в Британии? — поинтересовался Истон. — Моя госпожа жена хочет захватить с собой и детей.
— Конечно. Мы снимаем там с середины ноября и весь декабрь. На Рождество — домой, если уложимся в график. Ты подыскал себе нового ассистента? Или пусть Женни проверит, какой дом тебе арендовали?
— Все в порядке, — ответил Истон.
— Хорошо. А как тебе твоя ассистентка?
— О’кей, — откликнулась Пейдж. — Но может, поговорим о гриме?
— Валяй.
Чуть позже Кристос принял приглашение Истона на ужин, проводил их до машин и подождал, когда они выедут за ворота. Истон катил на своем «харлей-дэвидсоне», Кристос улыбнулся, заслышав грохот мотоцикла на Сансет. Большой ребенок! Не надо бы парню гонять с такой скоростью. Кристос любил Истона, его детей, и черт побери, он бы не хотел, чтобы с этим человеком что-то случилось.
Возвращаясь домой, Кристос все еще размышлял об Истоне. Он, конечно, переменчив, непостоянен, но Беннати всегда удавалось успокаивать его. Правда, Истон никогда не отступался от сцены, пока не достигал совершенства. Но Боже мой, при этом в радиусе двадцати ярдов все должны были попрятаться. Кристос ухмыльнулся. Сколько раз ему приходилось слышать то же самое про себя. Пейдж, конечно же, уже дрожала в ожидании шуточек его самого или Истона, поэтому и устроила сцену в гримерной. А все нервы. Теперь Кристосу надо успокаивать ее и Айдана, жертву инцидента. Важно дать понять Пейдж, что Айдан Старр лучший протезист в Голливуде. Конечно, у нее есть личный гример, но Айдану предстояло переделать ее лицо, руки, а для одной сцены — даже грудь. Кстати, именно из-за этого и произошла стычка. Пейдж играла старуху в декольте и очень боялась, что публика подумает, будто у нее отвисшая или высохшая грудь. Значит, надо снять ее обнаженной в сцене, где она играет молодую женщину. На сюжет это не влияет, а Пейдж была бы просто счастлива.
