Олег Руднев - Долгая дорога в дюнах
— Шел бы ты отсюда… — Артур замахнулся грязной шваброй, но Грикис ловко увернулся — из его глаз будто сыпались веселые искорки.
— А то еще выход — койку сюда перетащить. И на работу ходить недалеко, и воздух для тебя привычный.
Артур не выдержал, рассмеялся, отбросил швабру. Грикис хлопнул его но плечу:
— Пойдем покурим.
Они вышли, сели на просохший от снега бугорок. Закурили. Юрис затянулся разок-другой, да вдруг расхохотался и повалился на спину.
— Ты чего?
Коротышка… — давился солдат, утирая слезы. — Ловко ты ему приляпал. Главное, при этой… Кобыле.
— Она что… гуляет с этим подонком?
— Добрая? Она со всеми гуляет. А ему только мозги полощет. Вот он и лезет из кожи. — Грикис отбросил сигарету, проговорил неожиданно серьезно: — Напрасно ты с ним заводишься. Тоже нашел, на что силу тратить. Вроде бы и парень умный. Я тебе так скажу…
Но продолжить Грикису не пришлось — из-за угла сортира показался Брандис.
— Ладно, потом, — вскочил Юрис. — Иди упражняйся дальше.
…Высоко подняв трубу, горнист играл отбой. Трепещущий в вечернем небе трехцветный флаг медленно полз вниз по флагштоку. И сразу же по всей территории военного городка и в казармах наступила настороженная, чуткая тишина. Отдыхала техника, на ровных рядах железных коек под серыми одеялами тяжелым, усталым сном спали солдаты. Лишь у дверей возле столика дневального тускло светила лампа.
Юрис Грикис, а сегодня дневальным был именно он, оторвался от книжки, внимательно оглядел казарму. Заметил: кто-то в углу не спит, сидит на кровати. Грикис закрыл книгу, поднялся и, неслышно ступая, пошел между рядами коек.
Артур — в кальсонах, в рубахе, — сидя на койке, держал в руке уже не раз читанное письмо.
— Ну что, друг? — Грикис опустился рядом, — Из дому вести плохие?
Банга молча кивнул.
— Что-нибудь с матерью?
— Нет, мать здорова.
— Уже хорошо. Остальное можно пережить.
— Можно, конечно.
Грикис искоса посмотрел на него.
— Два года назад вот так же ночами не спал. Моя ушла к другому. Думал, покончу с собой. Но, как видишь, жив и даже на других девчат поглядываю. И ты забудь. Похоже, она-то тебя забыла. Или я не о том?
Артур по-прежнему сидел молча, сжав письмо в руке.
— Давай-ка ложись спать. Завтра увольнительную получим. Сходим куда-нибудь, развеемся. — Дневальный вдруг насторожился — откуда-то снизу приближались шаги. — Капрал! — Юрис метнулся к своему столику.
Банга забрался под одеяло. На тумбочке у его изголовья остался лежать конверт с адресом, написанным рукой матери: «Айзпуте. 10-й полк. Рядовому Артуру Банге».
На экране маленького кинотеатра Эдди Нельсон и Жаннет Макдональд распевали свой коронный любовный дуэт. Крутили картину «Розмари». Притихший зал внимал звукам сентиментальной мелодии. Девушка, сидевшая рядом с Грикисом, совсем разомлела от блаженства, приникла к его плечу. Солдат осторожно повел взглядом в сторону Артура — тот был так же мрачен, как накануне ночью.
— Пошли! — негромко, но решительно скомандовал Грикис. — Потанцуем лучше!
— Но почему? — капризно запротестовала девушка. — Сейчас Эдди Нельсон будет целовать ее в вигваме.
— Сколько можно пялиться на одно и то же?
На них возмущенно зашикали.
— Пошли, пошли! — Юрис хлопнул приятеля по плечу, и они втроем, пригнувшись, заспешили к выходу.
А Эдди Нельсон, пробравшись в индейский вигвам, действительно, страстно целовал свою возлюбленную.
В душном, шумком танцзале Грикису тоже не удалось развеселить Бангу. Тот угрюмо сидел за круглым столиком возле буфета. Джаз-банд наяривал «Ламбетвок», среди танцующих там и сям мелькали солдатские мундиры.
— Хочешь, я познакомлю твоего дружка с Дзидрой? — спросила девушка Грикиса, лихо выделывая фокстротные па. — Вон та, беленькая.
— Можешь и сама с ним потанцевать.
— А что? И потанцую. Только ты, небось, заревнуешь?
Музыка смолкла.
— Ну что, познакомить его с Дзидрой? Пошли!
Миловидная блондинка, с пухленькими губками, голубоглазая, с чуть вздернутым носиком, жеманно протянула Юрису пальчики и, грассируя, представилась:
— Дзидра.
— Грикис.
Девушка удивленно моргнула.
— Так официально?
Солдат торопливо поправился:
— Юрис. — И как бы заминая неловкость, предложил: — Пойдемте в буфет.
Они поднялись по широкой лестнице наверх. Артур по-прежнему сидел в самом дальнем углу. Перед ним стояла бутылка лимонада.
— Вот он, наш мрачный рыбак! — девушка Грикиса бесцеремонно провела ладонью по волосам Артура. — Знакомься, это моя подруга Дзидра. Садись, садись, не бойся, он тебя не укусит. — Вместе с Юрисом она расположилась напротив.
— А вы, действительно, рыбак? — с любопытством разглядывая парня, поинтересовалась Дзидра.
— Сейчас, как видите, я солдат. А в общем…
— Как интересно! Недавно я смотрела фильм «Сын рыбака»[5]. Там еще есть такая песенка… — Дзидра кокетливо поморгала ресницами, припоминая мелодию, и запела: — Ля-ла… Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля…
Грикис и его девушка подхватили. Пели с удовольствием, прикрыв глаза и раскачиваясь в такт.
— Приглашаю на следующий танец, — резко оборвав песню, бойко предложила Артуру Дзидра.
Тот окончательно смутился:
— Спасибо, но я не умею.
— Ничего, я вас сразу научу. Это очень просто.
— Хочу мороженого, — шутливо капризничая, надула губы подружка Грикиса.
— Один момент! — предупредительно вскочил Юрис. — Только пойдем вместе. — Он многозначительно показал взглядом на Артура и Дзидру.
В это время зазвучала музыка — джаз-банд заиграл известное «Танго-натурно».
— Ну что, идем? — первой поднялась Дзидра.
— Но я и вправду не умею…
— Иди, иди! — с силой подтолкнул Грикис.
Как ни странно, но Артур довольно быстро освоился на танцплощадке. Вначале дело шло туго, но потом он вполне прилично стал передвигать ногами в такт музыке.
— Я же говорила, — принимая его удачу на свой счет, ворковала без умолку Дзидра. — Скажите, а жизнь рыбаков действительно такая мрачная, как показано в кино?
Он подумал, пожал плечами:
— Как вам сказать? В кино всегда все красивее…
— И у вас такая же судьба?..
— Что вы имеет в виду?
— Ну… Вы богатый — она бедная. Или наоборот: вы бедный — она богатая!
— А-а! — облегченно рассмеялся Артур. Как вам сказать… Наверное, я был очень богатым…
— И все проиграли?
— И все проиграл.
— Ну, это уже, как в фильме с Гарри Купером…
Грикис расплатился за мороженое, протянул две вазочки подружке, две взял сам, хотел было отойти от стойки, но тут вдруг заметил мужчину в сером пиджаке. Тот бесцельно слонялся по буфету, его маленькие рысьи глазки на изъеденном оспой лице пытливо ощупывали каждого сидящего за столиками. Юрис торопливо отвернулся, бросив девушке:
— Мороженое заберешь сама. — Заметив входящих в буфет Дзидру с Артуром, поспешил им навстречу. При этом он все время старался быть спиной к «серому пиджаку».
— Вот номерок, — торопливо сказал Грикис. — Захватишь мою шинель. Встретимся в парке, у памятника.
Удивленный Артур хотел о чем-то спросить, но Грикис будто растворился в толпе танцующих. Банга повел взглядом по залу, стараясь угадать причину столь поспешного бегства, и вдруг увидел неподалеку от себя мужчину в сером клетчатом пиджаке. На секунду их взгляды встретились… Артуру почему-то самому захотелось побыстрее выбраться из этого душного помещения.
Грикис ждал в глухом углу городского парка на скамейке, дрожа от холода.
— Здесь я… — негромко позвал он, увидев вынырнувшего из темноты Артура. — Давай шинель скорее! Продрог как собака. Папиросы есть? Может, хоть немного согреюсь.
Артур достал пачку. Закурили.
— Ты что, от этого, в сером пиджаке?..
— Догадливый.
— И, думаешь, убежал? А в казарме он тебя не найдет?
— Вряд ли. Он меня под другой фамилией знает.
Артур с испугом и удивлением смотрел на приятеля.
— Ты бы поостерегся. Юрис! Они там не шутят.
Грикис внимательно посмотрел на Бангу:
— Это из собственного опыта?
Артур резко обернулся:
— Ты… Откуда знаешь?
— Сорока на хвосте принесла. Из канцелярии полка, например, куда твои бумаги пришли в запечатанном конверте. А на нем штамп одного небезызвестного тебе заведения.
— Ну знаешь!.. — У вас тут, я вижу, дело поставлено.
— А ты как думал? Ты один такой шустрый? Так что, брат, не откалывайся.
— От чего или от кого? — полюбопытствовал Артур. — Хочешь, чтобы и я от этого в сером пиджаке бегал?
— Тебя, я вижу, больше устраивает сортиры Брандису чистить? Ты что, не понимаешь, куда все клонится? Здесь Брандисы, там немцы…
