Мэри Уэсли - Разумная жизнь
— Ха! — сказал Бланко. — Очарованием их не удержишь. Только деньгами. А что это за анекдот, который рассказывает твой отец? Ну этот, бородатый анекдот.
— Да это про даму, которая на большом приеме присела в поклоне перед королем Египта. А у нее было громадное декольте, такое, что ее груди вывалились. И король Египта сказал: „Мадам, нельзя же скрывать такую красоту“, и так далее, и тому подобное. И он щелкнул пальцами, чтобы вернуть их на место.
— Фи.
— Мы с матерью так же отреагировали.
Они шли молча.
— Я слышал, как управляющий говорил старшему официанту, что скоро тут появится голландская баронесса с пятью дочерьми, и что они будут сидеть за общим столом, — сказал Бланко.
— Пять девочек? — воскликнул Космо. — Пять?
— Ну, он так сказал. Может, как раз случай „Одтаа“.
— О, надеюсь нет! Пять хорошеньких девочек, ах ты!
— А как насчет твоей сестры Мэбс?
— Она моя сестра.
— Хорошенькая?
— Пожалуй, я бы так сказал. Она везет с собой подругу.
— Вот тебе и девочка.
— Мэбс не подпустит меня к ней. Я считаюсь слишком маленьким, чтобы интересоваться ими, — мрачно проговорил Космо.
— Тогда положи глаз на пять голландок.
— Смущение дочерей… Дай Бог, чтобы они были хорошенькими и говорили по-английски.
— Но количество заставляет сомневаться в качестве, — сказал Бланко.
— Почему?
— Если они в возрасте для замужества, то вряд ли появятся все пять. Кто-то уже пристроен. С другой стороны…
— Да?
— У них может не быть приданого, у бедняжек.
— У тебя в голове одни деньги. То бридж и тритрак, теперь — приданое.
— Ну потому что я на нуле. И собираюсь поправить свои дела, — весело объявил Бланко.
— Вон моя матушка! — указал Космо. — Гляди! Она действительно беспечна, тащит еще две шляпные коробки.
Миссис Лей переходила улицу беспечной походной, потом скрылась в магазине. — Отец говорит, что ее ничто не удерживает после того, как она обкорнала волосы, а я думаю, дело в том, что Мэбс кончает школу.
— А короткие юбки ей идут, — задумчиво протянул Бланко, — видно, в твоем возрасте она была похожа на тебя.
— Имей сердце, — запротестовал Космо, — у нее не такие шишковатые колени.
— Такие же волосы, такие же черты лица…
— Моя мать красивая.
— Да, ты более грубый вариант, и у тебя эти жуткие прыщи.
— Только два остались. Французская кухня творит чудеса, у тебя их гораздо больше.
— Инвалид делает ставку на голландских дочек. Когда мы будем старыми и богатыми, мы будем с ностальгией говорить о наших прыщах?
— Я не собираюсь быть старым. Я просто хочу вырасти и узнать девочек, — сказал самоуверенно Космо.
— Да ты их боишься. — Бланко заметил робость друга. — Может, эти пять голландочек — малышки… И ты их не испугаешься.
— Ну кончай! А как, кстати, зовут эту баронессу?
— Что-то вроде „шавлбод“. Здесь надо свернуть направо, вниз по аллее. Мы почти пришли.
— Ну и воняет, — Космо посмотрел на друга.
— Мадам Тарасова бедная, она не привезла с собой драгоценностей из Баку. Она учит музыке болванов вроде меня, чтобы сводить концы с концами. Ну вот мы и у цели. Она живет вон там, где выступает голова лошади.
— Мясник, — прочитал Космо по-французски. — Какой ужас. — Потом, увидев на лице друга изумление, покраснел и добавил: — Прости меня за предрассудки. Веди.
— Если с предрассудками, значит, невежественны, — сказал сердито Бланко. — Можешь не ходить, если не хочешь, если тебе противно жилище мадам Тарасовой. Я тебе сказал, что она бедная, она дает уроки музыки, предсказывает судьбу, шьет и чинит одежду для чужих людей, чтобы как-то выжить, и знай, что я давно бы кончил эти уроки, если бы ей не были нужны деньги. Она учит, ест и спит в одной и той же маленькой комнате. Так что, может, вернешься в отель?
— Не хочу я в отель.
Они стояли, уставившись друг на друга, Бланко, с побелевшим от злости лицом, а Космо, смущенный и красный. После маленькой паузы Космо сказал:
— А может, и мне брать уроки музыки? — Друзья громко расхохотались.
— А вот и мой ученик, — сказала мадам Тарасова, выглядывая в окно второго этажа на рю де Ранс.
Комната, где она собиралась встретить ученика, была маленькой, в ней стояло пианино, квадратный стол под красным сукном, четыре стула, шезлонг, ножная швейная машина, книжный шкаф, забитый книгами в переплетах Точница.
Наверху, над книгами, балансировала кипа нотной бумаги и хрустальный шар, завернутый в черную бархатную тряпицу. Под столом в собачьей корзинке спал маленький шпиц.
— Тебе пора вести Князя Игоря на прогулку. Но смотри, чтобы он снова не явился домой таким же мокрым и уставшим, как в прошлый раз, вся его шерсть была в песке, — сказала она по-французски, но с сильным акцентом.
— А что это за ученик? — высунулась Флора, проследив за взглядом мадам Тарасовой. — О Боже, — сказала она. — Один из твоих мальчиков?
— С темными волосами, Бланко. А другого, со светлыми, я не знаю.
— Ну, я смываюсь, — Флора натянула через голову вязаный свитер, — пошли, Князь Игорь, пошевеливайся. — Она прикрепила поводок к ошейнику. — И сколько времени урок? — спросила она, пробираясь среди загромождавшей дорогу к двери мебели.
— Час. Интересно, почему Бланко привел приятеля? Может, ему тоже нужны уроки? Что ты про это думаешь, детка? — В голосе мадам Тарасовой была надежда, но Флора уже вылетела из комнаты и неслась вниз по лестнице, волоча за собой собаку. Она проскочила мимо Бланко и Космо, стоявших на пороге, и исчезла.
— Это единственная роскошь мадам Тарасовой, — сказал Бланко, нажимая на звонок большим пальцем.
— Эта маленькая девочка? А я ее видел… Но она была с другой…
— Этот тошнотворный шпиц. Только дотронешься до клавиш, он начинает выть. Мадам Т. вынуждена всегда выпроваживать его на время урока.
Но Космо не слушал.
— Да, она была с другой собакой, с большой…
— Ну давай, иди сюда, — Бланко ввел его. — Бонжур, мадам, это мой друг, Космо Лей, — сказал она, когда они вошли. — Мы с ним вместе проводим каникулы.
— В отеле? Шикарно. А как твоя мама?
— Хорошо. Космо тоже хотел бы брать уроки. Нет, не фортепиано, в триктрак. В чем дело, Космо? — обратился он к другу, который пересекал комнату, лавируя между мебелью, стараясь выглянуть в окно.
— Похоже, его очаровал малыш Игорь. Извините его за неотесанность, мадам.
— Нет, у него с манерами все в порядке. Добро пожаловать. — Мадам Тарасова протянула руку Космо, когда он вернулся в комнату. — Итак, вы тоже играете в мою национальную игру, триктрак?
— Нет, но я бы хотел научиться, — сказал Космо, глядя сверху вниз на мадам Тарасову, которая была ростом меньше пяти футов, с маленькими ручками и ножками, седыми волосами, собранными в пучок на затылке, с кожей бумажного цвета, большими черными глазами и огромным носом, нависавшим над милым ртом и придающим надменность ее облику. Она казалась гораздо старше своих двадцати девяти лет.
— Бланко сказал мне, что вы играете в эту дьявольскую игру и что вы великая картежница, — Космо улыбался.
— Да этот испорченный мальчишка отвлекает меня от музыкальных гамм и даже бриджа. И моя игра с ним в триктрак — награда за его усердие на уроке. Ну что ж, Бланко, начнем.
— Ну раз надо, — сказал Бланко, усаживаясь верхом на стульчике возле инструмента.
— А твой друг? Он подождет? Немного Шопена, а потом немного бриджа. Потерпите, месье Космо?
— С удовольствием. — И Космо сел на краешек стула у окна.
Бланко, сидя рядом с мадам Тарасовой, принялся за гаммы. „Я мог бы лучше“, — подумал Космо, а потом в его памяти возникла девочка с собакой, но это видение нарушалось и по лицу пробегала гримаса, когда Бланко фальшивил. Эти карие глаза, которые он видел, когда девочка вышла из моря полураздетая и дрожащая, взволновали его. Под мучительно извлекаемые его другом звуки из инструмента, он думал, на самом ли деле эти детские глаза, так кратко сверкнувшие, были таинственными и озорными, как ему показалось? Может, это был просто эффект от очень длинных ресниц. Подошло бы слово „чувственный“, если бы он так сказал о глазах той маленькой худенькой девочки?
ГЛАВА 3
Флора Тревельян быстро неслась по извилистым улочкам, сокращая путь к пляжу. Князь Игорь с трудом поспевал за ней — он переел сочных обрезков конины, которые ему перепали от мясника. Собака упиралась, тянула поводок, мотала головой. Когда они подошли к берегу, Флора отпустила его. Он легонько тяпнул ее за руку, а потом понесся по песку, тявкая на волны. Он носился за ними туда-сюда, стараясь не замочить лапы. Флора огляделась — нет ли немецкого шеферда, который как-то набросился на шпица (неделю назад он загнал его в воду), а то вдруг снова появится и начнет мучить пса. Когда Игорь утомился от беготни, она снова прицепила поводок к ошейнику и уже степенной, размеренной походкой пошла через весь город к причалу, где швартовались катера из Сен-Мало с однодневными экскурсантами и пассажирами из Саутгемптона. У нее были знакомые среди экипажа этих катеров, к тому же она могла поболтать с носильщиками, которых присылали разные отели встречать гостей.
