Элизабет Эллиот - Обрученные (Ремингтон - 3)
- Барон, отныне на моих устах печать. - Для большей убедительности она провела пальцем поперек своих губ, и его взгляд невольно повторил этот путь.
Он не мог отвести глаз от ее губ.
- Устах, - повторил он как эхо. Ему безумно хотелось поцеловать ее.
Клаудия вдруг ощутила, как горячая волна поднимается из потаенных глубин ее существа. Она тоже хотела поцеловать его. Ее вновь охватило то властное, пугающее чувство, которое она уже испытала однажды в лонсдейлском саду, когда Гай обнял ее и прикоснулся к ее губам. Вот только в тот раз он не был практически голым, и это происходило не в его постели.
- Какие новости привез Томас? - спросила Клаудия, прервав затянувшееся молчание.
Нахмурившись, он помедлил, как будто ему необходимо было время, чтобы понять ее слова.
- Ничего такого, чего бы я не знал раньше. Мы помолвлены.
Его губы приблизились к ее губам. Она мучительно перебирала в голове мыслимые и немыслимые предлоги, чтобы отвлечь его, но близость его жарких губ отнюдь не делала ее более сообразительной.
- Я... э-э... я как раз хотела... э-э... сказать, - она ощущала его горячее дыхание на своем лице. Еще мгновение, и он поцеловал бы ее. Вспомнила! Это насчет вашей туники. Я бы хотела показать вам ткань, которую я выбрала для вас, к тому же мне необходимо проверить замеры, чтобы моя туника пришлась вам впору.
Его руки по-прежнему сжимали ее талию. Не похоже было, чтобы он так уж отвлекся.
- Да-а... Вот еще что... Я переложила ожерелье, зашитое в моем плаще, в сундук, где я храню платья, но, может быть, у вас в доме найдется какое-нибудь более надежное место?
- В вашем сундуке оно будет в безопасности.
- Не желаете взглянуть на него?
Он отрицательно покачал головой.
- Вы же хотели посмотреть на него, когда мы остановились в лесу. Ну вот теперь и посмотрите, - она показала рукой на сундук, - оно вон там. Вы могли бы прикинуть, сколько флоринов за него можно выручить - ведь рано или поздно, когда я покину Монтегю, мне придется с ним расстаться. Понимаете, я точно не знаю, сколько оно может стоить, но если верить моим братьям, то этой суммы должно хватить, чтобы обеспечить несколько лет вполне сносной жизни в Лондоне - ну, конечно, в том случае, если мне удастся отправиться туда, не собирая целую армию. Если я не ошибаюсь, ваши агенты при случае занимаются и драгоценными камнями. Не сомневаюсь, что им удалось бы заключить более выгодную сделку со скупщиком, чем мне. Как, по-вашему, согласится ли кто-нибудь из них взяться за это дело?
Гай тяжело вздохнул. Его руки разжались и бессильно повисли.
- Прекрасно. Я посмотрю ваше ожерелье, но, в любом случае, нельзя ручаться за его цену. В конце концов, цена любой вещи всегда зависит от того, насколько она желанна покупателю.
Вся та горькая ирония, которую он постарался вложить в свои слова, увы, пропала даром, поскольку у Клаудии не было времени обдумать его ответ. Она проворно вскочила с его колен и подошла к сундуку, чтобы достать ожерелье. Склонившись над сундуком и вынимая из него все новые и новые платья, Клаудия несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь сладить с бешено стучащим сердцем. Зов страсти еще звучал в ее разгоряченной крови. Проведи она хоть на мгновение дольше времени у него на коленях, и она сама бы поцеловала его, не дожидаясь, пока он решится. Она могла бы поспорить на любой изумруд из своего ожерелья, что он не возражал бы. Развратник.
Да нет, если кто действительно развратница - так это она. Гай, по крайней мере, не скрывал своих намерений. Она боялась сознаться самой себе, что вырвалась из его объятий лишь из-за малодушного страха, что рано или поздно он неизбежно ее покинет.
- Ну?
Клаудия вздрогнула. Ее рука наконец нащупала ожерелье, лежавшее на самом дне, и она вытащила его из сундука. Держа свое сокровище в обеих руках, она повернулась к Гаю - и из ее груди вырвался невольный вздох облегчения: пока она искала ожерелье, он успел надеть штаны. И хотя от этого непреодолимое притяжение, которое она чувствовала, глядя на его обнаженный торс, ничуть не уменьшилось, ей все-таки стало легче. Клаудия с ужасом подумала, что вряд ли их беседа была бы сколько-нибудь членораздельной, если бы, обернувшись, она увидала его наготу. Гай сидел на краю кровати. Она, и испуганная, и восхищенная, смотрела на его мощную мускулистую грудь и широкие плечи. Ее голос звучал не слишком твердо:
- Ну вот. Я никак не могла вспомнить, куда его сунула.
Гай издалека окинул ожерелье внимательным оценивающим взглядом, а потом поманил ее к себе:
- Я бы хотел рассмотреть его получше.
Она подошла к нему. Нити, унизанные изумрудами, тихо позванивая, свисали между ее ладонями драгоценной зеленой паутиной. Самые крупные камни имели форму продолговатых многогранников и были оправлены золотом, между ними тянулись золотые же нити с изумрудами поменьше. Крупных камней - и тех было множество, а уж сосчитать все мелкие у Гая ни за что не хватило бы терпения.
Он взялся рукой за одну из драгоценных нитей, зажал в пальцах большой камень:
- Эти изумруды... э-э... очень крупны.
- Да, немного грубовато, - согласилась Клаудия. - Может быть, имеет смысл вынуть камни из оправ - переплавленные золотые оправы и цепочки, несомненно, тоже стоят немало. Или вы думаете, ожерелье можно продать и в таком виде?
- Мало кто... - он оборвал себя на полуслове. - Я думаю, вынимать камни и переплавлять оправы слишком накладно. Мой агент Гарольд Милройскин знает толк в драгоценностях. Я посоветуюсь с ним при встрече.
Он взял ожерелье в руки, прикидывая, сколько оно могло бы весить.
- Знаете, Клаудия, это ведь не просто безделушка, как я себе представлял. Лучше, если оно будет храниться в моей сокровищнице под замком. - Он смерил ее холодным взглядом. - Разумеется, если вы достаточно доверяете мне.
- Вы ведь не вор, милорд. Я без малейшего страха доверила бы вам все, что у меня есть. Вернее, почти все, - уточнила она и подумала, что ее сердце вряд ли стоит в его глазах дороже, чем эти холодные, мертвые камни. Она почти выпустила ожерелье из рук, когда он остановил ее, взяв за запястье.
- Я уже много раз просил вас обращаться ко мне по имени, когда мы одни, я согласен показать это ожерелье своему агенту, только если вы обещаете звать меня "Гай".
Она посмотрела на свою руку - Гай нежно поглаживал большим пальцем пульсирующую венку у нее на запястье.
- Неужели для вас все на свете предмет торговли, Гай?
- Да. Эта привычка стала составной частью меня самого, и она неплохо мне служит. - Он повернул ее руку и повесил на нее ожерелье. - Почему бы эту ночь не подержать его в вашем сундуке? Завтра я помещу его в сокровищницу.
В его глазах пробегали таинственные искорки, и взгляд говорил, что он не забыл о своем желания поцеловать ее. Клаудия вновь спрятала ожерелье в сундук, чувствуя себя очень скованно от неотступного взгляда Гая, преследующего ее по пятам. Закрыв сундук, она вернулась к очагу и вновь взялась за тунику, которую начала шить вечером, затем принялась осматриваться в поисках иголки.
- Посмотрите на камине, - предложил Гай.
На каминной полке серебряным блеском посверкивала иголка с продетой в нее зеленой нитью.
- Простите меня, барон, я не хотела тревожить ваш сон. Если хотите, вы можете вернуться в постель.
- В самом деле? - его голос звучал с какой-то тягучей, медлительной ленцой - так, наверное, мог бы говорить голодный волк, обрети он дар речи. А что намерены делать вы?
- Я хотела бы немного пошить, если, конечно, вам не помешает горящая свеча. Не думаю, что смогу сегодня заснуть на этих подушках.
- Вы могли бы спать в моей постели.
- Ай! - Игла вонзилась ей в палец. Клаудия вытащила ее и принялась сосать палец.
Гай похлопал по своей подушке.
- Здесь мягко и удобно. Обещаю, что в моей кровати крысы вас не побеспокоят.
Брови Клаудии приподнялись.
- Крысы - не самая большая опасность, ожидающая меня в вашей постели.
Гай улыбнулся, и Клаудия опустила глаза - его улыбка действовала на девушку слишком сильно.
- У меня в мыслях нет ничего, кроме хорошего, крепкого сна. А вот что в мыслях у вас?
Отойдя от него, Клаудия присела за стол и тщательно оправила помявшуюся юбку.
- А у меня в мыслях - лишь шитье до утра. Затем я найду Ленору и попрошу ее отвести меня в сад, к грядкам с лекарственными травами. Мне известно множество рецептов крысиных ядов.
- Наверное, какое-нибудь колдовское снадобье? - спросил Гай с легкой насмешкой.
Клаудия оставалась серьезной.
- Нет, простая смесь из тисового дерева, яблочных семечек и некоторых цветов. Моя мать обучила меня всему, что знала про травы и живительные силы организма. Ей было так же легко излечить человека от любой болезни, как и отравить его.
- Она, должно быть, брала уроки у вашего дяди, - усмешка постепенно сходила с его лица, пока и вовсе не исчезла. - Извините, Клаудия. Это было глупое замечание.
