Элизабет Эллиот - Обрученные (Ремингтон - 3)
Отчаянный крик Клаудии заставил Гая выскочить из постели. Еще не до конца проснувшись, он схватился за меч. В неверном свете тлеющих углей он различал бесформенные очертания подушек, но, похоже, источник ужасного визга находился в другом месте. Тут он услышал, как заскрипела его кровать Клаудия в ужасе вскочила на его постель.
- Santa cielo! Via! Vattene! (Святое небо! Прочь! Пошла вон!)
Затем рыдающий голос Клаудии вновь сорвался на визг, такой громкий, что у Гая едва не заложило уши. Он подошел поближе к Клаудии, продолжая в то же время лихорадочно оглядывать помещение, в любую секунду готовый защитить ее от неведомой угрозы. Спросонья Гай не сразу смог подобрать нужные слова, чтобы узнать у Клаудия, что произошло:
- Ма che ti prende? (Да что случилось?)
Оруженосец, опрометью ворвавшийся в комнату, тоже не мог ничего объяснить. А Клаудия, похоже, могла визжать сколь угодно долго.
Тут наконец Стивен сообразил принести факел, и они внимательно осмотрели комнату, но так и не обнаружили ничего подозрительного.
- Grazie a Dio! Toglieti dai pfedi! (Слава Богу! Вставай скорей!)
Клаудия, казалось, обезумела. Одной рукой она вцепилась в столбик кровати, а другой принялась что есть силы трясти свои длинные волосы, словно исполняя какой-то дикий танец у него на кровати. "Но un ratio nei capelli!" (У меня крыса в волосах!)
На мгновение она замерла, и Гая поразил безумный блеск ее изумрудных глаз, ее растрепанные волосы напоминали облако цвета красного дерева. Она вновь принялась немилосердно дергать себя за волосы.
- Un ratto! Oddio questi ratti! (Крыса! Ненавижу крыс!)
- Крыса? - Гай вздохнул с облегчением.
Клаудия продолжала причитать:
- Toglimelo dai capelli! (Убери ее!)
Гай положил бесполезный меч и присел рядом с ней на кровати. Он притянул ее к себе. Как же ему всегда хотелось запустить руки в ее густые прекрасные волосы, но, конечно же, не в поисках крысы. Или, допустим, мыши. Или что там еще запуталось в этих шелковистых тенетах. Стоило ему прикоснуться к ней, как она тут же замолчала и покорно, словно ребенок, позволила его быстрым пальцам исследовать ее волосы. Когда он погрузил руку в ее волосы на затылке и пропустил длинные пряди сквозь свои пальцы, то невольно залюбовался их изумительным блеском и ощутил их тяжесть. Он вновь повторил свой маневр - но уже не в поисках несуществующего грызуна, а просто потому, что никакая сила не могла удержать его от удовольствия еще раз окунуться в ату душистую атласную реку. Гай почувствовал, что Клаудию до сих пор бьет дрожь, и только тут сообразил, что должен утешить ее:
- Нет никакой крысы, дорогая. - Он обернулся к оруженосцу. - Зажги свечи, Стивен, и можешь оставить нас.
- Слушаюсь, милорд.
Гай продолжал гладить ее волосы, покуда Стивен исполнял его приказание. Казалось, Клаудия совсем успокоилась. А вот про Гая этого никак нельзя было сказать. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ему стало трудно дышать. Слуга наконец вышел, а Гай все продолжал ворошить теплую копну ее волос.
- Вы нашли что-нибудь? - обеспокоенно спросила Клаудия.
- Да, и крепко держу, - прошептал Гай в ответ.
Она еще немного пододвинула свои бедра к его коленям. Гай, у которого пересохло в горле, почувствовал, как дрожат у него руки, и невольно благословил небо за то, что она не видит этого. Он продолжал свой сладкий труд, осторожно расчесывая пальцами ее волосы, замирая от их нежного прикосновения к его обнаженным ногам.
Гай почти не помнил себя. Он изогнулся, чтобы не выдать своего вожделения. Мог ли он выдумать горшую пытку? Рубашка из конского волоса? Да разве могла она сравниться с щекочущим и терзающим прикосновением ее волос к его обезумевшей плоти. Нет, если уж искать сравнения, то это скорее напоминало дыбу. Он взглянул на свои руки, уже чувствуя, как они сжимаются в кулаки в ее волосах. Гай постарался разжать пальцы.
- Клянусь, они действительно были в комнате. - Клаудия обернулась к нему. Ее лицо зарделось не то от недавнего буйства, не то от смущения, а может, и от того, и от другого одновременно. Он ощутил мощный прилив плотского желания, зачарованно глядя на то, как вздымается в тесном вырезе платья ее грудь в такт ее неровного дыхания.
- Одна сидела у меня на груди, другая копошилась в волосах. Должно быть, эта тварь хотела там устроиться на ночлег. А еще одна пробежала по моим ногам!
Она опять была взволнована и так дрожала, что Гай, уже почти не сознавая, что делает, притянул ее к себе и попытался усадить на колени.
Клаудии, однако, это не понравилось. Упершись обеими руками ему в грудь, она попыталась высвободиться из его рук.
- Per l'amor del сiеlо! (Ради всего святого!) - ее глаза широко раскрылись. - Вы же обнажены!
- Вы заблуждаетесь, - он продолжал крепко сжимать ее стан в своих объятиях, хотя она уже не пыталась сопротивляться и сидела у него на коленях с неподвижностью изваяния.
- Я же вижу! - настаивала она.
Гай и не думал вставать, благоразумно решив, что созерцание набедренной повязки - не самое подходящее зрелище для юной девушки.
- Вам нечего опасаться, Клаудия. Вы испугались, и, если вы позволите мне, я постараюсь вас успокоить, вот и все.
Вряд ли сам Гай верил своим словам - да и вообще слышал, что говорил. Он был на грани помешательства. Задыхаясь, он несколько раз глубоко вздохнул. Слава Богу, Клаудия, казалось, и не подозревала, каких усилий стоило Гаю его внешнее самообладание, каким оно было зыбким.
Она недоверчиво посмотрела на него:
- Я не нуждаюсь в том, чтобы меня успокаивали, барон. Просто я не была готова к появлению этих мерзких тварей, но я вовсе не испугана, уверяю вас.
Столь неуклюжее вранье не могло не вызвать у него улыбку:
- Неужели? Может быть, это просто такой старинный итальянский обычай при виде крысы скакать по кровати, тряся волосами? - он состроил глубокомысленную гримасу. - Думаю, так можно напугать даже самую отважную крысу.
Она надменно прищурилась:
- Ну, возможно, я и в самом деле немного струсила, почувствовав, что какая-то тварь забралась в мои волосы - ну а кто бы, по-вашему, не закричал спросонок, если бы по его постели шныряли крысы?
Она торжествующе тряхнула головой, словно нашла неоспоримый аргумент в свою пользу.
- Я и впрямь испугалась, а главное, удивилась - кто же мог ожидать, что ваш прекрасный дом по ночам посещают мерзкие грызуны. И, насколько я помню, барон, у вас я ни разу не видела кошки. Меня и в самом деле удивляет, как это вы позволяете этим тварям свободно разгуливать по дому. Когда в следующий раз я буду на маслобойне, непременно постараюсь подыскать какую-нибудь симпатичную полосатую кошку для охраны вашей комнаты, и тогда я уверена, что не пройдет и дня...
- Только не это.
-...как все крысы исчезнут. - Она в недоумении сдвинула брови. - Даже если кот не поймает ни одной, они, по крайней мере, никогда больше не посмеют и носа показать в вашей комнате, и потом...
- Никаких кошек. Я не переношу этих животных.
- Ну уж во всяком случае это лучше, чем грязные крысы. Кот - чистое и тихое животное, кроме того...
- Я же сказал: никаких кошек. Это трусливые и злопамятные твари, к тому же они лучшие приятели ведьм, - он приподнял бровь. - А вы, часом, не ведьма?
- Ведьма?! Да как вы... - не закончив фразы, она вдруг внимательно и насмешливо поглядела ему в глаза. - Ах вот оно что, барон, да вы, оказывается, просто боитесь кошек, не так ли?
- Вот еще! Чтобы я боялся этих пронырливых тварей?!
- Можете говорить что угодно, - ее голос звучал откровенно издевательски. - Я не сомневаюсь, что вы их боитесь, иначе я не могу объяснить то, что вы позволяете крысам хозяйничать в ваших покоях.
Гай свирепо посмотрел на Клаудию:
- Я ненавижу крыс, но я вынужден их терпеть. Если хотите знать, я заболеваю от присутствия кошки.
- Ах вот оно что, - насмешливо протянула Клаудия.
- Говорю же вам, это правда. От одного вида этих тварей я начинаю чихать. Глаза распухают до размеров куриного яйца, и из них начинают литься слезы.
Клаудия захохотала, но тут же постаралась сдержать смех, увидев, какими глазами Гай смотрит на нее. Его обиженный вид вынудил Клаудию сжалиться над ним:
- Не обижайтесь милорд, прошу вас. Я не хотела вас обидеть, понимаете, я просто представила, как ваши глаза превращаются в куриные яйца, и... - тут ее слова потонули в новом приступе смеха.
Негодующая гримаса на лице Гая мгновенно уступила место неожиданно застенчивой улыбке:
- Только, пожалуйста, никому никогда не рассказывайте об этом - мне же житья не будет, если мои люди узнают, что я завишу от такой малости, как кошки.
- Барон, отныне на моих устах печать. - Для большей убедительности она провела пальцем поперек своих губ, и его взгляд невольно повторил этот путь.
Он не мог отвести глаз от ее губ.
- Устах, - повторил он как эхо. Ему безумно хотелось поцеловать ее.
Клаудия вдруг ощутила, как горячая волна поднимается из потаенных глубин ее существа. Она тоже хотела поцеловать его. Ее вновь охватило то властное, пугающее чувство, которое она уже испытала однажды в лонсдейлском саду, когда Гай обнял ее и прикоснулся к ее губам. Вот только в тот раз он не был практически голым, и это происходило не в его постели.
