Элизабет Оглви - Внезапная страсть
Она попыталась ухватиться за эту безумную действительность.
- Как ты себе представляешь наш брак, Стефано?
Он прищурился и в первый раз дотронулся до нее, взяв за подбородок так, что она вынуждена была смотреть в его темные бархатные глаза.
- Это будет зависеть от тебя, - сказал он тихо. - Только от тебя. Ты знаешь, как сильно я хочу тебя. И, думаю, ты достаточно убедительно продемонстрировала, что это желание взаимно.
Ее передернуло от отвращения к себе.
- Ты - ублюдок, - прошипела она. - Самый настоящий ублюдок, - ее кулачки забарабанили по его груди, но он схватил ее за запястья и прижал к своему бешено бьющемуся сердцу.
- Что, Крессида правда настолько неприятна? - тихо спросил он.
Глядя в его смуглое лицо, она поняла, что это так. Он сорвал с нее маску притворной неприязни, служившую ей защитой, и увидел, что она все еще страстно желает его. И как же он повеселится, когда узнает, что это желание намного глубже, чем просто физическое влечение - она все еще любит его.
- Ну и что ты ответишь, дорогая? Останешься со мной? Как моя жена? Она оттолкнула его руки.
- А что, если я откажусь?
Его лицо превратилось в холодную маску.
- Если ты откажешься, я буду бороться с тобой, и думаю, что выиграю эту борьбу, - сказал он жестко. - Актриса, без средств к существованию, что ты можешь предложить моему ребенку? Ни один суд в мире не решит дело в твою пользу.
- Похоже, ты действительно все продумал, - сказала она ледяным тоном, но, к ее удивлению, он схватил ее и прижал к себе, и ее тело предательски подалось к нему, хотя она и попыталась вырваться из его объятий, правда, без особого энтузиазма.
- Я тебе обрисовал самый худший вариант, - сказал он, уткнувшись в ее мягкие волосы. - Потому что ты спросила об этом. Но я не хочу этого, дорогая. Я хочу, чтобы ты была со мной, как мать моего ребенка, как моя жена. Я думаю, у нас получится. - Его голос стал тверже. - Мы сделаем так, чтобы все получилось.
Она закрыла глаза, отдаваясь желанию приникнуть к нему, чтобы его руки ласкали ее, отметая все возражения, которые у нее могут возникнуть.
- Так ты согласна, Крессида? - спросил он со спокойной уверенностью в голосе.
Она почувствовала, что он обнял ее за талию, и поняла, как это правильно и хорошо, когда он вот так держит ее, и желание сопротивляться покинуло ее. С ним было слишком трудно бороться, однако с собой бороться оказалось еще труднее.
Она уткнулась головой ему в грудь, не желая, чтобы он увидел ее глаза, в которых отражалась надежда услышать от него ласковые и нежные слова.
- Хорошо, Стефано, - тихо сказала она. - Я останусь с тобой.
- Прекрасно. - Голос его прозвучал торжествующе, его губы прижались к ее губам и вызвали в ней такой огонь, что она чуть не потеряла сознание. Секунду она пыталась противиться давлению его мягких губ, но ее тело, как всегда, предательски отзывалось на его ласки, она почувствовала знакомое, медленно разрастающееся страстное желание.
- Крессида. - Он проговорил это, не отрывая своих губ от ее рта, руки его медленно скользили по спине, нежно прижимая ее к себе.
Она вся отдалась страстной магии его поцелуя, но, чувствуя, как нарастает его возбуждение, чувствуя, как ткань его джинсов вот-вот разорвется напрягшейся плотью, ощутила и некоторую тревогу. Да, она хотела его, он был нужен ей именно в эту минуту так, как никогда ранен. Как будто взяв ее, он заполнит в ней какую-то болезненную пустоту.
Но только не здесь. Она не может позволить себе отдаться ему здесь, пока еще так свежи воспоминания о том, как это было, когда ими владела любовь, а не враждебность. И если ее любовь и выдержала испытание временем, то его - нет, и ей будет больно, мучительно больно, если он овладеет ею здесь, без любви.
Чудовищным усилием воли она отстранилась и увидела, как в недоумении сузились его глаза.
- Дорогая? - хрипло прошептал он. Она покачала головой, отступая, боясь, что если он опять коснется ее, она забудет обо всем.
- Я не могу, Стефано. Не сейчас. И не так. Его лицо изменилось, как будто она выплеснула на него ведро холодной воды.
- Какая разборчивость! - насмешливо произнес он. - Слишком примитивно для тебя, дорогая? Похоже, что твои вкусы стали более утонченными. Как я понимаю, тебя больше устроит комфорт виллы?
Она резко поднялась.
- Я просто хочу уехать отсюда, - сказала она, стараясь, чтобы в ее голосе не слышалось отчаяние.
Стефано взял ее за руку и внимательно посмотрел на нее своими темными глазами.
- Пойми одно, Крессида, - сказал он тихо. - Я не из тех, кто выпрашивает, и я не собираюсь уговаривать тебя спать со мной. И если ты не хочешь признавать собственных желаний, хорошо... - Его глаза блеснули. - Могу и подождать. Поверь, наш брак станет удачным, как только мы будем откровенны друг с другом.
Всю обратную дорогу она думала над его словами. Он говорил об откровенности, тем не менее она просто не могла быть откровенной с ним, потому что в этом случае их положение станет слишком неравным. Но если она решила остаться с ним, то какой смысл все время воевать? Из Стефано выйдет прекрасный отец, в этом она не сомневалась ни минуты. Что ж, бывают и более странные браки. Почему бы им не попробовать? Ребенок, наверное, свяжет их?
У дверей виллы он спросил:
- Ты спустишься сегодня вечером к ужину? Она поняла, что этот вопрос был с явным подтекстом. Утвердительный ответ будет означать больше, чем просто согласие на ужин.
- Да, Стефано. Приду. Он кивнул.
- Хорошо. И пожалуйста, подумай над тем, что я сказал.
Уже подумала, мысленно ответила она, проходя в свою комнату, чувствуя дрожь волнения, заставляющего ее ускорить шаги.
Сегодня, думала она, стоя под струями душа, сегодня они начнут все сначала. И она сделает все, чтобы ребенок сблизил их, как это часто бывает. Интересно, это только мечты или реальная перспектива?
Она с большим тщанием уложила волосы и стала перебирать платья, остановив свой выбор на бледно-лимонном шелковом. Застегнув молнию на боку, она отступила назад, чтобы хорошенько рассмотреть себя в большом зеркале, но ей пришлось ухватиться за столик перед зеркалом, в котором отразилось ее полное отчаяния побелевшее лицо, когда в низу живота она почувствовала знакомую боль.
- Так что видишь. - Голос Крессиды звучал вполне спокойно. - Не было необходимости строить какие-то планы. Это была ложная тревога. Я полагаю... Она заторопилась. - Задержка произошла из-за болезни и усталости. Повезло, правда? - спросила она весело, мучительно надеясь, что он станет возражать.
- Повезло? - переспросил он, не поворачиваясь к ней лицом. - Да, действительно, - сказал он спокойно.
Одно слово. Одно слово, от которого так много зависело. Одно короткое слово, произносить которое у него теперь нет причины. "Останься".
Держись, сказала она себе. Потерпи еще немного, и тогда можно будет реветь сколько хочешь.
- Так что теперь нет причины мне здесь оставаться. По крайней мере сейчас.
- Да, конечно, - отозвался он.
- И мне действительно пора возвращаться в Лондон, искать работу и...
- Крессида. - Он повернулся к ней и впервые с того момента, как она сообщила, что никакого ребенка не будет, посмотрел ей в глаза. - Тебе жаль? Он пристально смотрел на нее. - Насчет ребенка...
Если ей необходимо уезжать, то она должна это сделать с достоинством. Зачем рассказывать Стефано о той боли, которая терзает ее?
- Думаю, это скорее всего к лучшему, - тихо сказала она, вспоминая рыдания, вырвавшиеся из груди, когда она увидела пятнышки крови.
- Понятно, - сказал он без всякого выражения, будто сообщал, что прекратился дождь.
Его лицо не выражало абсолютно ничего. В этом он весь, и ей нужно бежать отсюда как можно скорее, прежде чем она, не выдержав, сорвется.
- Я хочу уехать как можно скорее. Наступило длительное молчание, но когда он заговорил, голос его звучал так же бесстрастно.
- Завтра первым делом закажу самолет...
- Нет, Стефано. - Она покачала головой. - Я.., не хочу лететь на частном самолете. - Возможно, опять сидеть рядом с ним, еще несколько часов этой пытки, когда надо будет притворяться, что ей все равно. - Я хочу лететь рейсовым самолетом. Одна.
Губы его скривились, он взглянул на нее.
- Как хочешь, - резко ответил он. - Сейчас же отдам необходимые распоряжения. - Он повернулся и вышел из комнаты.
Она не могла сидеть за ужином и ушла в свою комнату, проведя самую длинную в своей жизни ночь в мыслях о том, как она будет жить дальше.
Наступило утро, и Крессида быстро оделась. В столовой, где все было накрыто к завтраку, она столкнулась с Розой, смуглая кожа которой не скрывала бледности, и Крессида закусила губу, с трудом сдерживаясь и стараясь казаться спокойной. Она отказалась от хлеба и фруктов и налила себе большую чашку крепкого кофе.
- Стефано уже позавтракал? Роза покачала головой.
- Похоже, никто из вас сегодня не голоден, - сказала она с явным намеком.
