Мейв Бинчи - Ночи дождей и звезд
Фиона собиралась рассказать им про Ставроса, который был у Вонни много лет тому назад, но потом передумала. Это касалось только Вонни.
Солнце садилось, и гавань озарилась золотисто-алым светом. Томас заметил, что Вонни все еще работает в своей сувенирной лавке. Он решил зайти и пригласить ее выпить с ним чего-нибудь, но вспомнил, как ей нравилось одиночество.
Она согласилась спать в доме только после его бесконечных обещаний, что они не будут вмешиваться в жизнь друг друга. Но одному оставаться в квартире ему тоже не хотелось.
Он решил позвонить Биллу. В прошлый раз звонок был какой-то неловкий. Он все еще был раздосадован тем, что Вонни слышала разговор и что он сам все испортил. Теперь он найдет нужные слова.
Томас сел в маленьком кафе у дороги и составил список тем, на которые он будет говорить. Например, об обеде в полицейском участке рядом с камерами для заключенных, о танце после похорон, о немцах, знающих английскую поэзию, даже несмотря на то, что он ничего не знает об их поэзии.
Он просмотрел список тем. Каким скучным и странным это может показаться ребенку. Мальчик может не понять, почему его папа ест рядом с камерами заключенных. Он испугается, узнав, что мужчины танцуют вместе, особенно на похоронах. А что знает Билл об английской и немецкой поэзии?
Томас сидел, обхватив голову руками, думая, насколько беспомощен он в общении с сыном, которого любил всем сердцем.
— Вонни?
— Заходи, Йоргис, садись.
— У тебя здесь красиво. — Полицейский огляделся.
— Конечно, действительно неплохо. Еще раз спасибо за гостеприимство прошлым вечером. Йоргис, всем очень понравилось.
— Не время для одиночества. Слышал, ты перестала учить вдову вождению.
— Я поручила это дело милому англичанину, но это должно было стать секретом! — засмеялась Вонни.
— В этом городе?
— Знаю-знаю. — Вонни замерла. Скажет он, наконец, зачем сюда пришел?
— Был звонок из Афин, о том парне, которого мы выслали, ирландец, ты знаешь…
— О, да?
Так он позвонил в конце концов. Фиона была права. Вонни не знала, радоваться или огорчаться.
— Что он сказал?
— Ничего не сказал. Звонок был из полиции в Афинах. Его взяли за наркоторговлю в баре. Они нашли мою визитку у него и хотели знать, что и как.
— А что ты знаешь, Йоргис? — спросила она.
— Пока ничего. На звонок отвечал не я, меня там не было. Хотел обсудить с тобой. Фиона такая милая девушка.
— Знаю, такая хорошая, что, возможно, сядет на следующий паром и отправится защищать своего мужчину.
— Я так и подумал, — вздохнул Йоргис.
— Знаешь выражение о том, как запереть кого-то и выбросить ключ? — спросила она.
— Знаю это выражение и часто готов сделать это. Думаю, надо сообщить им об избиении женщины и пьянстве в общественных местах. Не думаю, что скажу что-то особенное про Фиону, как ты думаешь?
— Думаю, что ты прав, и мы ничего девушке не скажем. Ты согласен?
— Полагаю, это не по-божески, — задумался Йоргис.
— Даже если так, все равно мы сделаем именно это. Бог не пришел на помощь, когда этот подонок избивал Фиону. Возможно, Всевышнему надо иногда помогать, — сказала Вонни, довольно улыбнувшись.
Гораздо позже в тот вечер Вонни поднялась наверх и увидела, что Томас сидит в кресле в темноте.
— Святой Йозеф, вы меня напугали.
— Привет, Вонни. — Настроение у него было прескверное.
— Вы позвонили сыну и снова его расстроили?
— Нет, я сидел здесь, размышляя, что сказать, и не мог ничего придумать, поэтому я ему не звонил, — признался он.
— В конечном итоге это мудрее, — одобрила его Вонни.
— Какая же я после этого задница, не могу найти тему для разговора с девятилетним мальчиком.
— Думаю, вы такой же отец и сын, как все в этом мире, совершенно неспособные общаться. — Она не сильно ему сочувствовала, хотя по ее словам понять это было невозможно.
— Он не мой сын, — просто сказал Томас.
— Что это значит?
— То, что я сказал. Почти десять лет назад, когда мы с Ширли хотели сделать ребенка, я был у врача. Свинка в детстве сделала меня практически стерильным. Я весь день бродил, обдумывая, как сказать Ширли. Но когда пришел домой, она мне сообщила замечательную весть: она беременна.
— А вы ей рассказали?
— Нет. Надо было подумать. Я не знал, что она мне изменяет, ни сном ни духом. Но потому, что я не сделал этого сразу, не смог и потом.
— Значит, так и не сказали?
— Я люблю его так, словно он мой.
— Он ваш во всех отношениях, — подтвердила Вонни.
— Да, это так. Мы вырастили его вместе. Я кормил его детской смесью по ночам, научил читать, плавать. Он мой так же, как и чей бы то ни было. Его биологический отец, должно быть, исчез с лица земли. Это был не Энди. Он появился спустя годы. Энди думает, что Билл мой сын.
— Во время развода вы об этом сказали?
— Что? И потерять всякую связь с Биллом?
— Разумеется, — кивнула она.
— Вонни, он такой замечательный мальчик.
— Уверена, совершенно уверена.
Наступило долгое молчание.
— Вернитесь к нему, Томас. Если вы будете от него так далеко, ваше сердце не выдержит.
— Не могу. Мы все договорились, что так лучше.
— Любую договоренность можно изменить, планы переделать, — сказала Вонни.
— Там будет хуже, чем здесь. Представьте, что мне придется видеть этого идиота Энди каждый день, кривляться, притворяться, что я отец ребенка.
— Вы и есть его отец во всех отношениях. — Вонни уставилась в пол.
— Хотелось бы верить.
— Верьте, Томас. — Она произнесла это с тихой уверенностью, словно знала, о чем говорит.
Их глаза встретились, и вдруг Томасу стало совершенно ясно, что Вонни действительно знала, о чем она говорила.
В ту ночь, когда она сказала ему, что он испортил разговор с Биллом, она призналась, что у нее тоже был ребенок. Сын, которого потеряла навсегда, приняв неверное решение.
Томас закрыл глаза. Он не молился Богу очень давно, но в этот вечер молитва шла прямо из сердца. «Прошу Тебя, помоги сделать так, как надо. О Боже, не дай мне потерять этого мальчика».
Глава одиннадцатая
В кафе с плетеными столиками сидели Вонни и Дэвид за чашкой кофе, поджидая Марию, чтобы начать урок вождения.
— Она говорит, что ты замечательный человек и совсем не кричишь на нее во время занятий, — похвалила его Вонни.
— Бедная Мария, она привыкла, что все на нее кричат? — спросил Дэвид.
— Мне пришлось, и Манос тоже покрикивал не раз, поэтому, думаю, она ждала этого и от тебя.
— Криком не поможешь, — заметил Дэвид.
— Я говорила Марии, что ты научил свою маму водить машину. Сказала, что твоя мама должна быть счастлива иметь такого сына.
— Она действительно так думает?
— Почему ты это говоришь? — удивилась Вонни.
— Потому, что это так. Она на стороне отца. Повторяет за ним все: и что у меня уже готовый бизнес в руках, что я должен стать правой рукой отца, его глазами и ушами. Что мне повезло, что у большинства людей нет бизнеса, который они получили бы вот так легко, готовой компании, которую он создал своими руками.
— А ты можешь сказать им, что любишь их, а не эту работу?
— Пытался много раз, но все кончается упреками и руганью. Я говорил им, что мне неловко, что, как только я вхожу в офис, у меня начинается паника. Но это все равно что разговаривать со стеной.
— Когда ты вернешься, то увидишь, что они смягчились, — начала она.
— Я не вернусь, — отрезал он.
— Ты не можешь убежать и остаться здесь навсегда.
— Вы же смогли, — просто ответил Дэвид.
— Устала повторять, что были другие времена, — вздохнула Вонни.
— Хочу сегодня поездить с Марией по горным дорогам, — доложил Дэвид.
— Боже, да ты храбрый как лев, — восхитилась Вонни.
— Когда движения на дороге нет, она отлично справляется. Не паникует.
— Но, Дэвид, эти крутые повороты, эти места, где дорога уходит из-под колес…
— Знаю, но не по этим ли дорогам будет ездить она, когда начнет работать на вас?
— Да, спустя месяцы или недели, а не так скоро.
— Нет, ей за городом лучше. Все эти огромные грузовики, выезжающие с бензоколонки…
— Поосторожнее про бензоколонку, ты наступаешь на больное место, — предупредила Вонни.
— Что вы имеете в виду?
— Эта бензоколонка была моей, я работала там день и ночь в течение многих лет.
— Неужели!
— О да. Так и было.
— Вы ее продали?
— Нет, ее у меня как бы забрали. Слишком длинная и запутанная история, чтобы рассказывать. Где вы с Марией будете кататься сегодня, хочу знать, чтобы держаться оттуда подальше.
— Думаю, съездим к Андреасу, дорога там достаточно извилистая.
— Он тебе нравится, не так ли? — заметила Вонни.
