Наталья Стеркина - Соучастница
Пропажи Витька, конечно, не хватился. Вечером он сам решил позвонить в Америку. Что же она там, не понимает что ли? История с Масленком, поведение рыжего Ваньки Витьку озадачили, расстроили. Как-то неуютно было в доме. Не смогла рассмешить-растормошить Рита. Отец, на какое-то время привидевшийся родным, вновь потерял для Витьки интерес. Он даже сейчас и не мог понять, что вдруг ему пришло в голову искать у него сочувствия. Зачем это? Подвернулся Жуковский: "Не говори с тоской - их нет. Но с благодарностью - были". Вот мама - "милый спутник", конечно, всегда была. А теперь - "Алла Петровна" и в Америке. Подступали слезы. Витька не хотя подсел к отцу с салфеткой, тарелкой, ложками - большой и маленькой. Он сам изобрел способ наиболее удобной кормежки лежачего. Почти ни капли не проливалось, ни крошки не просыпалось. И отцу было удобно - он это видел. Не хотя вымыл посуду, протер пол. Послезавтра в школу. Слава Богу! В школе - Наденька. Девочка-мечта, светленькая, длинненькая, кареглазая. Сидит наискосок. Видно плечи, хвостик. Витька с ней и не говорил ни разу, ну, как со всеми: что задали или дай ластик... А все же. Нужна. Правда, не ему одному. Лева из соседнего дома знает ее телефон, ей звонит. Витька дозвонился в Нью-Йорк. Услышал мамин голос.
- Приезжай. Ты мне нужна, а тебя нет. Ты здесь необходима, а не там. И не нужна она мне эта Америка! - почти кричал Витька.
- Витик, потерпи, потерпи, у меня тут заказ - хоть какие-то деньги. А то на что же вам там жить, на что папу лечить? Ну ты же все понимаешь. Вот получу деньги. У меня билет на 13 апреля уже в кармане. Я точно прилечу.
Витька положил трубку. У нее был уже билет на 20 марта. И что? Было II часов. Витька еще раз заглянул к отцу. Вечером он почему-то всегда закрывал дверь к нему в комнату, хотя целый день дверь была открыта. Так повелось. Отец лежал прибранный. Рита как всегда постаралась, глаза были закрыты.
- Спокойной ночи, - выдавил с трудом Витька, тот даже не моргнул. "Может быть, сердится, видит, что я опять охладел", - подумал вяло Витька. Душа просила чего-то, какой-то встряски. Витька хоть и таскал ребятам курево, сам не курил. Курящая мама Витьке не посоветовала, и он прислушался. Но теперь... Где она эта "мама"? Витька достал сигареты из ящика маминого стола и увидел, что пачки денег, отложенной "на черный день" нет... Увидел, удивился, но как-то неглубоко - не до этого было. Сигарету он взял в руки уверенно, щелкнул зажигалкой. На кухне нашлось какое-то еще недопитое мамиными гостями вино. Затянулся-глотнул, затянулся - глотнул. Затянулся... Вина не было. В голове было пусто, было ощущение, что мысли вылетели и как облачка болтаются на нитках где-то сбоку. В мозгу было чуть-чуть щекотно, а во рту горько. Витька рухнул на мамин диван не раздеваясь, обнял подушку. Разбудил его телефонный звонок". Ирина поставила точку, потянулась, и тут же и у нее зазвонил телефон.
- Привет, Иришка, это Галя. Как жизнь молодая?
- Терпимо! Новостей много. Одна из них - умер Сашка У., помнишь, Мякшев. А вторая - у меня родители разошлись. Очень бы нужно было с тобой повидаться, посоветоваться. Ты - то как?
- Все в порядке. Ирма приезжала. Неделю жила. По театрам все с ней бегали. Теперь я вполне свободна. Можем увидеться сегодня, только попозже часов в 9. Ко мне приедешь, ладно?
- Конечно. Целую. До вечера.
- Еще лучше, - подумала Ирина, у Галки в доме бывать она любила уютно, как-то надежно, солидно, спокойно. Такой уж она человек. Ирина посмотрела на часы - три часа. Записалась - заработалась, но останавливаться не хочется, и она вновь погрузилась в Витькину жизнь.
"Было 11 утра. Звонила староста класса Ира Петрова, продиктовала расписание (оно изменилось), велела принести 20 рублей на охрану. 11 утра, а где же Рита? Обычно в 8 она уже у них, завтрак отцу готов, а она переворачивает его, умывает. Где же она? Витька заглянул к отцу - он вроде бы спал. Умылся, выбросил окурки, сполоснул стакан. Сейчас вчерашний ужас показался глупым, а исчезновение денег важным. Кто-то ведь взял? Рита? Ей зачем? У нее все деньги наши на руках. Ей мама шлет много. Ребята в доме не бывают. Кто же? Нехорошо это. Витька набрал Ритин номер - никто не подходит. 10 звонков, 15 -никто! А где ее мать? Где Любовь Ивановна - она же все дома сидит. Непонятно. Стало страшно. Витька заметался по дому. Что-то случилось, сразу и везде случилось! Деньги исчезли. Риты нет, а отец... Витька заглянул к отцу - он по-прежнему лежал на спине с закрытыми глазами. Витька осторожно подошел к нему, протянул руку - "Пап?" Рука коснулась холодной щеки. Витька руку отдернул, тронул еще раз и, давясь слезами, выскочил из комнаты. Не помня себя, он подбежал к окну, по дороге схватил куртку. Выпрыгнул в снежную кашу, побежал к окну Масленка.
- Дядя Гоша, дядя Гоша, - застучал он палкой к нему в стекло. - Дядя Гоша-а!.
Выглянул похмельный Масленок.
- Ты чего. Вить, ты чего друг любезный буянишь? Сплю я.
- У меня... папа... отец.
- Бог ты мой, кончился? - Масленок открыл окно, перекинул худые ноги в растянутых тренировочных штанах, подумал, вернулся в комнату, обулся в кеды. Выпрыгнул к Витьке, взял за руку, - Пойдем. Вместе будем. Ритка знает?
- Нет. Она не приходила. Дома ее тоже нет.
- Небось, этот урод Валерка ее закрутил - нажрался где-нибудь, а она выручает. Вот люди.
Они уже влезли в окно, от их ног на полу появились грязные следы. Ветер выстудил, пока Витька бегал, комнату. Серо. Неприютно. Мебель кажется враждебной, убогой. Они подошли к кровати.
- Хорошо, что глаза закрыты. Ты, Вить, ему руки сложи по православному. Он крещен?
- Не знаю.
- А ты?
- Я - да. Меня мама покрестила.
- Ладно. Будем считать, что крещен. Сам ведь умер, руки на себя не наложил, значит, отпоем. У меня батюшка знакомый. Теперь главное, к врачу. Я, Вить, видишь, не в себе. Нехорошо мне показываться. Ты уж сам иди вызывай, а я здесь с ним побуду. К Ритке загляни, вдруг вернулась. Она же девка хорошая, обязательная. Надо же, чтобы так совпало - и ее не случилось. А отцу твоему, видимо, срок пришел. Иди, Витек, иди. А потом маме твоей звонить будем. Да, Вить, мне неудобно, но может ты мне...
- Пива вам? - сквозь слезы спросил Витька.
- Конечно.
- Вам "Жигулевского"? - Масленок кивнул благодарно и, отвернувшись, тоже смахнул слезу. Витька бежал в поликлинику, но думал не об отце, а о том, как кто-то провел его, заставив бежать к якобы мертвому Масленку. "Масленок жив, Масленок жив. Я не один. Я не один, - радовалось что-то в нем. Думал ли он о маме, когда путано объяснял что-то врачу - пожилой тетеньке, выпучившей глаза от удивления. Она все переспрашивала: "Ты, мальчик, один с парализованным, один?" Не верила.
"Мама, мама?" О маме у Витьки мыслей не было. Рита нашлась. С синяком под глазом, истерзанная непомерной Валеркиной страстью, она прибежала сразу, как вырвалась из его пьяных объятий. Не охала, а стала помогать. Деньги, беготня, звонки. Хоронили Александра Семеновича У. Витька, Масленок и Рита. Поминали все дворовые алкаши, Рита с Валеркой и матерью. Пили за Витьку.
- Ты, Витька, человек, - все повторял Масленок.
- Наш парень, наш, в доску свой, - вторила Верка - почтовая.
- Интеллигент, - констатировал сидящий на корточках возле огромной собаки самый уважаемый алкаш по прозвищу "Техпомощь" - все всем всегда чинил, как ни странно, включая и душу, подправлял всякие поломки совести, подвинчивал критерии добра и зла. А алкашу это ох как нужно в бедовые часы похмелья. Витька выпил не чокаясь, почему-то поклонился дворовой братии в пояс и ушел в осиротевший дом".
Ирина дописала рассказ и почувствовала - кажется, нащупала нечто очень важное в судьбе покойного Саши - суицидальный склад натуры. Порев недаром заставил своего Мякшева порассуждать над пистолетом - "жить иль не жить" было ведь и Сашиным вопросом. Еще два дня назад, когда Ирина увидела в руках у Кости книгу о самоубийцах, у нее мелькнула какая-то неясная мысль о Саше, но там, у родителей, было не до того. А теперь в рассказе кое-что вылезло. Витька лишил отца на минуту подаренного тепла, и того сразу же столкнуло в небытие, он просто отключил себя от жизни. Тонкий пьянчуга Масленок, косвенно подтвердил хотя бы даже возможность самовольного лишения себя жизни. Уморил себя, скорее всего Саша, уморил, не пожелал более с этим миром иметь хоть что-то общее. "Итак - размышляла Ирина, - я дописала рассказ о Саше, буду публиковать или не буду, как уж выйдет, но для себя я много выяснила". Полвосьмого Ирина позвонила матери. Подошла Катя.
- Привет, Кекс, как вы там?
- Все хорошо. Я телевизор смотрю, бабушка ужин готовит. А ты что делаешь?
- Я, Катюш, рассказ дописала. Сейчас собираюсь к школьной подружке в гости. А где Костя?
- Мамуль, я сейчас бабушку позову, а то кино интересное. Расскажешь мне потом про свою подружку, ладно? Целую.
- Ну, беги смотри. Давай бабушку. Ну как ты?
- Все в порядке. Костя звонил, сказал, что часов в девять приедет, что все у него благополучно. Ему сказать, чтобы тебе позвонил?
