Наталья Стеркина - Соучастница
- Почему ты вернулась? Ты же там прижилась, язык знала, все было? спрашивала тогда Ирина.
- Понимаешь, Ирка, без Золтана все померкло - не хотелось ходить по тем улицам, заходить в те магазины и кафе, телевизор смотреть. Ирма взрослая. Конечно, она разделяла со мной горе, но ... у нее в то время начался роман, она не одна, в общем "потянуло, потянуло холодком осенних писем" - помнишь, как мы пели. В общем, захотела в Москву. Вернулась и ничуть не жалею. Видишь, баб счастливыми делаю...
К 2001 году агентство Галки разрослось, укрепилось, репутация у него была прекрасная. Ирине с Галкой всегда было о чем поговорить, к счастью, Галка, декларируя "Своих не лечу" никогда не предлагала Ирину сосватать. Сидели в кафе,обменивались, как и в былые времена, книжками и новостями, иногда выбирались в театр. Иринины рассказы Галя читала въедливо, многое критиковала, но кое-что принимала "на ура", относилась к Ирине трезво и всерьез - ценила, уважала и чувствовала, что привязана к ней. А Ирина в свою очередь тоже очень дорожила их ровными, понятными отношениями без истерической восторженности и сменяющих ее необоснованных претензий. Вот Ирина и решила, что пришло время воспользоваться Галкиными услугами для матери. Ей ответила секретарша: "Галина Семеновна будет через четверть часа, ей что-нибудь передать?"
-Да, будьте добры, передайте, что звонила Ирина Викентьевна и просила перезвонить ей домой сегодня в удобное для Галины Семеновны время.
Ирина положила трубку и хмыкнула: язык устал "Семеновна", "Викентьевна", важности сколько! Выпив кофе, Ирина вернулась к своему "Витьке".
"Витька пожал плечами и, обернувшись, сказал Рите - "это тебя". Уютно устроившаяся, заинтересованная Рита всполошилась:
-Проведал, подлец, где я. Дома не застал, так сюда. Пьяный, небось?
- Не знаю.
- Ты, Вить, скажи, что я в дверь уже вышла, домой иду. Он пока дом обойдет, я в окно вылезу и к Машке в булочную добегу, только ты мне куртку дай какую-нибудь, потом занесу. Видеть его не могу, заразу.
Витька выглянул:
- А она велела сказать, что домой пошла уже.
- А, ладно - мужик бросил палку и, пошатываясь, пошел направо. Рита быстро натянула старую материну куртку, она на нее еле налезла, и прямо в тапочках довольно ловко вылезла в окно и побежала налево. Через три минуты резкие звонки в дверь заставили Витьку подбежать и спросить: "Кто там?". Раздалась матерная брань. Мужик орал, грозил, требовал Риту. Витька посмотрел на отца: "Что делать? Что?" И отец как бы посоветовал: "Впусти". Витька открыл дверь. Полупьяный работяга ввалился в узкий коридор.
- Риты нет, я же вам сказал.
Мужик, грохоча заляпанными краской башмаками, оставляющими грязные следы, заглянул на кухню, а потом застыл перед лежащим неподвижно отцом "Это???"
-Мой отец. Ему Рита уколы делает, обихаживает его. Но сейчас ее здесь нет.
-Извини, парень, извини. Извини, извини, - мужик, стараясь идти на цыпочках, двинулся к двери, - Ты-то не причем. А ей - голову оторву.
Витя захлопнул за ним дверь. Немножко трясло. Неприятно. Взял тряпку, вытер пол. Подошел к отцу и неожиданно для себя погладил его по лицу. Покраснел. Ушел, наконец, на кухню. Читать не хотелось. К ребятам тоже. Телевизор он почти не включал. Вспомнилась почему-то Анька из палатки. Девчонка. Почему-то прикосновение к лицу отца вызвало острое желание погладить по лицу эту Аньку. Попробовать, какая она. Витька решительно оделся и выглянул во двор. Темнело. В палатке горел свет.
-Ты шоколадку предлагала? Хочу, - сказал он выглянувшей Аньке. Она засмеялась и протянула ему "Марс". Витька же беря у нее из рук шоколад, погладил ее ладонь, а потом неожиданно для нее провел рукой по лицу. Она отпрыгнула.
-Дурак! Придурочный что ли?
Но Витьки и след простыл. "Не-ет, не-ет, не хочу, не люблю. Не надо, - орало что-то в нем. Лицо было неровное, намазанное чем-то. Витька понюхал пальцы. Пахло какой-то косметикой: "Фу...". К 9 часам вечера, когда присмиревшая после бурного объяснения с Валеркой, ее пьяным ухажером, Рита занесла куртку и сделала отцу последний укол, отдала кастрюли с едой назавтра (стряпала Витьке и отцу Ритина мать - пенсионерка), Витька был вымотан, едва держался на ногах.
- Ты бледный. Не заболел? - Рита потрогала лоб. Ее рука была нежной, теплой, надежной, - Да вроде холодный. Что ты? Не болит ничего?
- Нет.
- По маме, видать, скучаешь, Витечка. Ты же еще ребенок. Где ж это видано...
Рита постелила Витьке, воткнула на всякий случай градусник.
- Сейчас малины все же дам. Погода-то снежная, сырая. Как бы не грипп. Отцу твоему это гибель.
Витька спал в эту ночь тревожно. За окном вдруг потеплело, дул влажный ветер, и обваливался пластами снег. Какие-то чудовища полубабочки - полугусеницы налетали - наползали, били крыльями, распускался гигантский сиреневый цветок, и лепестки его превращались в гигантские чайные блюдца. Мамин любимый чайный сервиз. Разбилась только крышка от сахарницы. "Мамин сервиз" - "мамин каприз" - рифмовал во сне. Утро началось с телефонного звонка: женский голос спрашивал отца. Это было впервые: ни разу за то время, что он прожил в их доме ему никто не звонил. Не зная, что ответить, Витька, как и вчера, беспомощно оглянулся на отца и опять вроде бы понял его.
- Александр Семенович в отъезде. Да, с вами говорит его сын. Из редакции? Хорошо, передам.
Назвать себя "сыном" было непросто, как-то неловко, но Витька, вчера осознав свое сходство с отцом - неподвижным, лишенным возможности говорить, почему-то почувствовал облегчение. Вскоре позвонила мама. Затараторила, объясняя свои обстоятельства. Опять выходило так, что ей никак, никак сейчас не вырваться - ну, не раньше, чем через три недели. Что-то про расписку, офис, какого-то Сола. Бог с ней. Витька слушал в пол-уха. Его сейчас больше занимали их здешние дела. А здесь была их общая жизнь с отцом. Витька подробно обычно пересказывал свои разговоры с мамой чувствовал себя обязанным это делать. Сегодня же рассказал о звонке из редакции, а о материном только упомянул. Постучали в окно. Витьку манил рыжий Ванька из третьего подъезда.
- Ну что, - выглянув в окно, спросил Витька.
- Слышь, Витек, там этот твой малахольный вроде повесился.
- Масленок?! - как-то дико задохнувшись, прошептал Витька.
- Масленок, - разведя руками, подтвердил Ванька. Витька бросил взгляд на отца, поймал его взгляд, вроде бы опять почувствовал сочувствие. Может быть, и одобрение, а, может, - и предупреждение. Он выпрыгнул в окно, понесся по талому снегу к подъезду Масленка. Ровно через секунду в окно скользнул худой мальчишка. Быстро обежав комнату, он точным движением открыл ящик стола - выхватил пачку долларов - тощую пачку, ручку с золотым пером, из шкафа вытянул красивый шарф, оглянулся, столкнулся взглядом с неподвижным человеком, погрозил ему кулаком, что, мол, глядишь, и выскользнул в окно. Через две минуты вернулся Витька.
- Жив Масленок, жив, пап, - неожиданно Витька стал делиться с отцом проблемами, - пошутили зачем-то, обманули. Пьяный лежит, но живой. Идиоты.
Пропажи Витька, конечно, не хватился. Вечером он сам решил позвонить в Америку. Что же она там, не понимает что ли? История с Масленком, поведение рыжего Ваньки Витьку озадачили, расстроили. Как-то неуютно было в доме. Не смогла рассмешить-растормошить Рита. Отец, на какое-то время привидевшийся родным, вновь потерял для Витьки интерес. Он даже сейчас и не мог понять, что вдруг ему пришло в голову искать у него сочувствия. Зачем это? Подвернулся Жуковский: "Не говори с тоской - их нет. Но с благодарностью - были". Вот мама - "милый спутник", конечно, всегда была. А теперь - "Алла Петровна" и в Америке. Подступали слезы. Витька не хотя подсел к отцу с салфеткой, тарелкой, ложками - большой и маленькой. Он сам изобрел способ наиболее удобной кормежки лежачего. Почти ни капли не проливалось, ни крошки не просыпалось. И отцу было удобно - он это видел. Не хотя вымыл посуду, протер пол. Послезавтра в школу. Слава Богу! В школе - Наденька. Девочка-мечта, светленькая, длинненькая, кареглазая. Сидит наискосок. Видно плечи, хвостик. Витька с ней и не говорил ни разу, ну, как со всеми: что задали или дай ластик... А все же. Нужна. Правда, не ему одному. Лева из соседнего дома знает ее телефон, ей звонит. Витька дозвонился в Нью-Йорк. Услышал мамин голос.
- Приезжай. Ты мне нужна, а тебя нет. Ты здесь необходима, а не там. И не нужна она мне эта Америка! - почти кричал Витька.
- Витик, потерпи, потерпи, у меня тут заказ - хоть какие-то деньги. А то на что же вам там жить, на что папу лечить? Ну ты же все понимаешь. Вот получу деньги. У меня билет на 13 апреля уже в кармане. Я точно прилечу.
Витька положил трубку. У нее был уже билет на 20 марта. И что? Было II часов. Витька еще раз заглянул к отцу. Вечером он почему-то всегда закрывал дверь к нему в комнату, хотя целый день дверь была открыта. Так повелось. Отец лежал прибранный. Рита как всегда постаралась, глаза были закрыты.
