Джоржетт Хейер - Пудра и мушка
- Именно тогда я понял, что мсье понадобится повар, не так ли?
- Непременно, - ответил Филипп. - Но твой кузен может не захотеть у меня служить, и тогда мне придется искать повара-англичанина.
- Английский повар? Ха-ха-ха! Разве я могу позволить, чтобы моего мсье так убого обслуживали? Никогда! У мсье обязательно будет повар-француз. Что вообще может понимать англичанин в кухне? Неужели мсье будет угодно питаться безвкусными и водянистыми овощами, вроде тех, что стряпает жена Моггата? Ни за что! Немедленно побегу искать моего кузена!
- Что ж, прекрасно, - согласился Филипп.
- Далее, - Франсуа остановился, - очень важно, чтобы в нашем доме соблюдался хороший тон. А наш бедный Жак не в силах терпеть ни одного англичанина в доме.
- Включая меня? - улыбнулся Филипп.
- Мсье, не надо смеяться над вашим наипреданнейшим слугой! Разве наш мсье англичанин? Мсье даже больше, чем француз! - И Франсуа поспешил прочь с видом необычайной важности.
Кузен оказался тучным и добродушным простаком, величавшимся Мари-Гийомом. Франсуа представил его с неподдельной гордостью, и тот тотчас был принят. На этом все заботы Филиппа завершились. Франсуа взял в руки все бразды правления, и через неделю они обосновались на Курзон-стрит. Участие Филиппа свелось к тому, что он высказал пожелание переехать во вторник. Во вторник же он уехал к Рейнлафам, а когда вернулся на Хаф-Мун-стрит, то обнаружил, что его вещей там нет. Он счел, что Том позаботился о переезде, и зашагал вверх по улице, свернул за угол и попал на Курзон-стрит. Его дом был словно с иголочки, вещи были уже распакованы, Франсуа светился от счастья. Он был готов поселиться здесь навечно; он будет вдали от суеты, беспорядка, склок и пререканий. Франсуа, Жак и Мари-Гийом в течение часа были расселены. Филиппу ничего не оставалось делать, как объявить, что Франсуа - настоящее сокровище.
Вечером он отправился на бал, который устраивала герцогиня Квинсберри. Там он и повстречался с Клеоной, впервые после своего возвращения в Англию. Герцогиня встретила Филиппа более горячо, чем других гостей, ибо он уже успел завоевать репутацию желанной персоны в лондонском обществе, особенно среди его женской половины. Том не терял времени даром, представляя его светской элите. Леди были очарованы его французским колоритом и смущенно строили ему глазки. Джентльмены находили его весьма приличным и скромным и с радостью протягивали ему руку дружбы. Все стремились попасть с ним в один и тот же дом и разочаровывались, если его там не оказывалось.
Однако до сих пор их пути с Клеоной не пересекались, хотя Филипп не раз слышал о ней. Он прознал, что ее именовали новой лондонской красавицей.
В тот момент, когда Филипп ее наконец увидел, она танцевала и улыбалась, глядя на своего партнера. Ее глаза сияли еще больше. Ее золотистые волосы не были напудрены и уложены наподобие короны. Филипп подумал, что она стала еще прекрасней, чем раньше.
Он стоял поодаль и наблюдал за Клеоной. Она его не видела и, казалось, совершенно его забыла; слишком ясен и весел был ее взгляд, С кем она танцевала? У ее партнера был вид абсолютно безмозглого идиота. Так вот кого она выбрала! Рука Филиппа медленно сжала табакерку.
- А-а, Жеттан! Шпионите за хорошенькой Клеоной? Филипп обернулся. К нему подошел лорд Чарлз Фейрфакс.
- Угу, - протянул Филипп.
- Но зачем же так сурово и осуждающе? - воскликнул Фейрфакс. - Разве ничто не радует ваш взор?
Губы Филиппа искривились.
- Я лишился дара речи, - с иронией ответил он.
- Как и все мы. Она восхитительна, не правда ли?
- Чертовски! - согласился Филипп. Он увидел, что кавалер уже провожает Клеону к стулу. - Вы согласитесь меня представить?
- Что? Тем самым безнадежно разрушить все мои шансы? Мы наслышаны о вашей убийственной популярности среди женщин!
- Протестую, меня гнусно оболгали! - не унимался Филипп. - Я вам буду бесконечно признателен! Представьте же!
- Но это будет против моего желания! - ответил его благодетель с плутовским видом и направился к Клеоне.
- Госпожа Клеона, вы позволите наинижайшему из ваших почитателей быть осчастливленным тенью вашей улыбки? Клеона повернула голову.
- О, кого я вижу, лорд Чарлз! Желаю вам приятного времяпрепровождения, сэр! Вас не видно почти целый вечер. Я ужасно на вас обижена, утеряю вас!
- Дорогая леди, разве можно было пробиться к вам? - взмолился Фейрфакс. Ведь вы окружены поклонниками. Клеона негромко и счастливо рассмеялась.
- Я уверена, что вы лукавите, сэр! Вам нравится дразнить меня! - Ее взгляд перекочевал на стоящего за лордом Филиппа.
Фейрфакс подтолкнул того.
- Госпожа Клеона, разрешите представить вам человека, только что прибывшего из Парижа и совершенно онемевшего от вашей красоты. Я правильно передаю ваши слова? - Он мельком взглянул на Филиппа. - Мистер Жеттан, о котором мы все премного наслышаны!
Клеона смертельно побледнела. Она почувствовала головокружение и сильно стиснула пальцами свой веер. На какое-то мгновение ей почудилось, что она обозналась. Это не мог быть Филипп. Этот изысканнейший франт, что низко ей кланялся! Когда он заговорил, все сомнения отпали: это был именно он, Филипп! Как она могла не узнать его?
- Мадемуазель, не смею надеяться быть удостоенным чести считаться допущенным в круг ваших почитателей, - учтиво произнес он, - но я смотрел на вас и, когда вконец обезумел, лорд Чарлз сжалился надо мной, за что я ему бесконечно благодарен.
Клеона силилась что-то сказать в ответ, но как будто онемела. Она ошеломленно смотрела на него, медленно переводя взгляд с напудренных локонов его парика на усыпанные бриллиантами пряжки туфель. Филипп! Перед ней стоял Филипп!
Филипп - весь в шелках и кружевах! Филипп, напудренный и накрашенный! Усеянный драгоценными камнями и с отполированными ногтями! Ей казалось, что ей это снится. Это было немыслимо, невозможно!
- ...В самых смелых своих мечтах я не надеялся увидеть вас здесь, мадемуазель! Вы тут с мадам Шартери? Я угадал?
Клеона пыталась собраться, но ее охватила непреодолимая немота.
- Н-нет, я... я тут с моей тетей, леди Малмерсток, - ответила она.
- Леди Малмерсток?.. - Филипп поднял изящным жестом свой лорнет и стал сквозь него осматривать зал. - Ах да, леди в яблочно-зеленом платье! Как же, я ее прекрасно помню.
- О.. так вы ее... знаете? - спросила Клеона, не в силах оторваться от его лица.
- Я имел счастье встретить ее несколько дней тому назад. Не вспомню только, где?..
- П-п-правда? - Клеоне все это чудилось кошмарным сном.
Филипп присел рядом.
- Вы давно уже в городе, мадемуазель? Тут все так безнадежно скучно, вы согласны со мной? - для большей убедительности он подкрепил свои слова выразительным жестом.
Возмущение начало понемногу пересиливать немоту. Как смел Филипп говорить с ней так занудно и безразлично? Словно они были абсолютно не знакомы?
- Я в Лондоне почти целый месяц, и мне здесь нисколько не скучно. Мне тут очень нравится.
Его брови очень медленно изогнулись вопросительной дугой.
- Вы меня возвращаете к жизни! - сказал Филипп, перемежая английский и французский языки. - Когда все вокруг помирают со скуки, сколь радостно встретить того, кто так непосредственно веселится! - Он посмотрел на нее с нескрываемым восхищением. - Вам, несомненно, больше к лицу веселье, чем печать уныния, что застыла на лицах других женщин.
- Клеона чувствовала, как ее все глубже и глубже затягивает ЭТОТ водоворот.
- Я рада увидеть одобрение в ваших глазах, сэр. Вы недавно из Парижа?
- Около двух недель. Успел насквозь пропитаться этим проклятым туманом. Я уже было собрался обратно во Францию. Но теперь, - он отвесил учтивый поклон, - я должен благодарить судьбу, что не позволил себе этот поспешный шаг...
- Неужели? - кисло сказала Клеона. - А как вы нашли сэра Морриса?
- Я никак не могу его разыскать, - недоуменно ответил Филипп; в глубине его глаз вспыхнул озорной огонек. - Я просил его, чтобы он оказал честь посетить мой дом...
- А вам не лучше было бы лично известить его о своем приезде? - ее голос задрожал.
Филипп от неожиданности встрепенулся.
- Мадемуазель, верно, изволит шутить? В деревню? В такую погоду? - его всего передернуло.
- Понятно, - пролепетала Клеона и подумала, что он говорит правду. Она начала раздраженно ковырять каблуком пол. Филипп не отводил глаз.
- Какая изящная маленькая ножка, - мягко сказал он. Ножка молниеносно спряталась.
- Как это жестоко! Сие зрелище определенно вдохновило меня на мадригал.
- Вам нравится потешаться надо мной, сэр? - Что вы! - возмутился Филипп. Разве вы можете служить пищей для забавы или намеком на насмешку? Вы вызываете только кристально чистый восторг и восхищение. Мой глаз, милая мадемуазель, удивительно тонко чувствует красоту, и не имеет значения, где эта красота - в лице или ножках: глаз начинает нашептывать мозгу, а там расцветает мадригал. Я полагаю, что вам их посвящают целыми сотнями? Я наслышан о ваших ослепительных победах, я чуть не умер от ревности, увидя вас наяву.
