Елена Кривская - Глинтвейн на двоих
Марина и Игорь поначалу держались как-то скованно, что было несвойственно им обоим. Они в этот момент напоминали двух боксеров в первом раунде схватки — присматривались друг к другу с опаской и уважением, не решаясь начать схватку. Аня постаралась усадить их рядом, так, чтобы они время от времени соприкасались плечами, локтями — и преуспела в этом. Сама она села напротив, решив на протяжении вечера следить за их отношениями, разыгрывая роль хора в древнегреческой трагедии — советчика и комментатора.
Толстый официант, напоминавший свирепым выражением лица пирата — не хватало только черной повязки на глазу, — подал меню. У дам запестрело в глазах от знакомых и незнакомых наименований рыб и прочей океанской живности. Аню одолевал соблазн отведать как можно больше блюд. Марина же отнеслась к меню деловито и системно. Она сразу же отвергла моллюсков — двустворчатых, брюхоногих и головоногих, и прочих, как она выразилась, «морских гадов». Исключение было сделано разве что для омаров.
Игорь предложил суп из морских гребешков — он как-то пробовал и ему понравилось.
— Под твою ответственность, — заявила Марина. Похоже, из двух «боксеров» она первая пришла в себя и определила свой стиль. Игорь казался слегка растерянным и нерешительным.
— Ну, а как насчет маринованной осетрины? — спросил он.
Маринованная осетрина возражений не вызвала. Игорь тут же предложил заказать по двойной порции.
— Ты что, миллионер? — спросила Марина, которую обуял дух противоречия.
— Да, миллионер, — скромно подтвердил он.
— Станешь нищим, — мрачно пророчествовала Марина.
Аня не одобряла реакции подруги. В конце концов, миллионер имеет право сам распоряжаться своими средствами. Кроме того, она хотела осетрины, и побольше. Ее удивляло и то, что Марина так беспокоится о чужих деньгах — это не было ее привычкой. И вообще, она вела себя довольно странно, не так, как обычно.
Она вдруг заявила, что ей хочется зелени, какой-нибудь травки. Не иначе, ее охватила ностальгия по Мишелю. Игорь заглянул в меню и обнаружил, что с зеленью дело как раз обстоят туговато — там значилась тривиальная ламинария и еще какая-то экзотическая водоросль из Японского моря, безумно дорогая Марина решительно отказалась от ламинарии, напомнившей ей голодные студенческие времена. Пришлось Игорю заказывать водоросли.
Конфликт возобновился при обсуждении горячего блюда. Аню заинтриговали названия неизвестных ей рыб — как будто из справочника по ихтиологии: «Макрурус под горчичным соусом», «Мероу с яблоками и хреном», «Нототения по-микронезийски». Игорь предложил палтуса, запеченного в грибном соусе. Марина отвергла все варианты.
— Зачем рисковать? — заметила она Ане. — Кто знает, какое чудовище нам принесут? Вдруг какого-нибудь морского дракона с яблоками и хреном? А палтуса я могу и у себя дома поесть.
Аня с беспокойством слушала спор. Между этими двумя происходило нечто непонятное. Марина выглядела необычно агрессивной. Она как будто стремилась закрепить свое верховенство в отношениях с Игорем. Он как будто уступал ей, но неохотно и вяло.
Впрочем, в этой ситуации имелось и свое преимущество — для нее. Про нее как будто на время забыли. Она не обижалась. Ей гораздо сложнее было бы действовать по заготовленному сценарию: Игорь ухаживает за ней, Марина его «отбивает». Положа руку на сердце, она не могла бы с уверенностью утверждать, что все получилось бы так гладко. Кроме того, не очень приятно выполнять роль дамы, у которой отбивают ухажера. Это унижало. Теперешняя ее позиция казалась более выгодной: стороннего нейтрального наблюдателя. В довершение ко всему, Ане просто хотелось есть. В предвкушении сытного ужина в ресторане она отказалась сегодня от обеда.
Было и еще одно обстоятельство, вызывавшее у нее беспокойство: публика в ресторане. Вернее, не вся публика, а джентльмены, сидящие за столиками на противоположных концах зала. Казалось бы, эти атлетического сложения мужчины в великолепных черных смокингах вели себя как нельзя лучше: негромко разговаривали, мало пили. Но каким-то чутьем, никогда не обманывавшим ее, Аня определила опасность, агрессию, исходящую от них. Столики казались противоположными полюсами, между которыми образовалось невидимое поле напряженности и вражды. Аня решила не выпускать эти две странные компании из поля зрения.
Но сделать это оказалось довольно затруднительно — одновременно с принятой на себя миссией древнегреческого хора.
Тем временем спорящие пришли к согласию — выбрали угря в пиве. У Ани угри ассоциировались со змеями, но она не стала возражать, во избежание нового конфликта. Впрочем, они тут же нашли новую тему для спора, обсуждая спиртные напитки. Игорь объявил, что в «Медузе» принято пить чистый, неразбавленный ром.
— Вот и пей его сам, — живо отреагировала Марина. — Мы же все-таки не пираты, а дамы.
— Любовницы пиратов тоже пьют неразбавленный ром, — сообщил Игорь. И лицо его приняло испуганное выражение. Он испугался собственной смелости.
— Вот и пей неразбавленный ром со своими любовницами, а я его не пила и никогда пить не буду, — отрезала Марина.
— Марина, нельзя же так… — пыталась одернуть подругу Аня.
— Ничего, Аня, пусть ее. Мне это даже нравится, — и Игорь попытался улыбнуться. — Итак, дамы возражают против рома. Ну, а против белого портвейна они, я думаю, не будут возражать? Французы говорят: «Рыба без вина — яд».
— Смотри, не отравись, — пожелала ему Марина. Но против белого портвейна не возражала. Аня, обожавшая ром, вновь промолчала. Обсуждение меню было, таким образом, закончено. И не успела Марина отпустить еще пару колких реплик в адрес Игоря, а последний — отпарировать их, как официант, напоминавший пирата, принес коктейль, возбуждавший аппетит, и водоросли.
Водоросли были на редкость студенистыми и пресными. Марина тут же высказала эту мысль вслух. Игорь резонно возразил, что она ведь сама пожелала зелени.
— Да, но не той зелени, которой питаются морские короны, — ответила Марина.
Аня не участвовала в споре о водорослях. Ее беспокоили разложенные перед нею столовые приборы: вилки, ножи и иные неизвестные предметы, разнообразные по форме, размерам и предназначению. Как использовать большинство из них, она не знала. Пришлось прибегнуть к испытанному приему — наблюдать, как пользуются столовыми приборами люди, сидевшие за соседними столиками. Однако посетители, заметив ее взгляд, расценили это по-своему. Они мгновенно оценили ее фигуру и волосы. Один респектабельный джентльмен уже пробирался к ней — перед этим он бросал на Аню красноречивые взгляды и прислушивался к разговорам за их столом. Шел джентльмен не очень ровной поступью и, очевидно, неважно ориентировался в происходящем. Потому что, обращаясь к Ане, назвал ее «Мариной» и сказал, что Марина — замечательное имя, «напоминающее о м-море».
Аня тут же резко ответила, что ее зовут не Марина, а Пелагея, что она только два дня назад приехала из деревни, и что она вообще «не такая».
Джентльмен, выслушав эту отповедь, галантно поклонился и той же неровной походкой ретировался к своему столику. Марину и Игоря развеселило это происшествие, и они похвалили Аню.
Тем временем на столе появились белый портвейн, ром для Игоря и осетрина. Последняя была просто изумительна — и по золотистому цвету, напоминавшему нежные поросячьи ушки, и по величине порций. Аня, кажется, за всю жизнь не съела столько осетрины, сколько лежало перед нею на тарелке. Хорош был и суп с морскими гребешками. Аня даже с испугом подумала о том, что в животе не останется места для угря в пиве. От волнения выпила полный бокал белого портвейна.
Марина, с аппетитом съев полную тарелку супа, высказала и его адрес несколько критических замечаний. После чего они с Игорем неожиданно завели оживленный спор о сексе. Им необходимо было выяснить, кто больше получает удовольствия от любви — мужчина или женщина. Оба приводили безумные аргументы. Марина была оживлена, даже раскраснелась — Аня определенно ее не узнавала. Игорь отвечал с привычной для него беззаботностью, хотя, на этот раз, ему, по-видимому, было трудно сохранять этот состояние. Ане не удавалось вставить в диалог ни одной реплики, но она не очень переживала по этому поводу, а, покончив с супом из гребешков, с вожделением подбиралась к осетрине, забыв следить за подозрительными компаниями.
В этот момент все и началось. Послышались частые хлопки, как будто откупоривали дюжину бутылок шампанского — одну за другой. Оглянувшись на зал, Аня обнаружила, что за столиком сидят одни они — все остальные быстро попадали на пол. Стрельба, надо полагать, из оружия с глушителями, велась между двумя полярными столиками. Чья-то белоснежная сорочка уже оросилась яркой, как брусничный сок, кровью. Пули щелкали, отскакивая от стен, несколько попало в аквариум, но тот, очевидно, был сооружен из непробиваемого стекла и — выстоял.