Лиза Альтер - Непутевая
С тех пор во время больших перемен я сидела в окружении умирающих от жалости подружек и бросала тоскливые взгляды через весь Халлспорт на печального Джо Боба. Трижды в неделю мы встречались в фотолаборатории, где он включал на четыре минуты таймер, расстегивал «молнию», и я, как искусная домохозяйка, выдаивала его над раковиной. Потом мы обменивались нежными поцелуями, и я мчалась обратно в класс, где тренер сверлил меня злобным взглядом.
Наступило лето, и доступ в фотолабораторию прекратился. Каждый вечер, курсируя по Халл-стрит, — я — со своими друзьями, Джо Боб — со своим, — мы обменивались пылкими взглядами. Однажды Джо Боб высунулся из окна и протянул мне мятую записку. «Завтра в девять вечера будь на углу Халл-стрит и Броуд и жди Доула».
Ровно в девять вечера я крутилась на этом углу, провожая взглядом проносящиеся мимо машины. Наконец показался коричневый «додж» Доула — «тюфяк на колесах», как он его называл. За рулем сидел Доул, рядом с ним — его подружка Дорин.
«Додж» остановился. Дорин весело помахала мне рукой. Я ждала. Доул вышел, прислонился спиной к дверце и стал смотреть на машины.
— Где Джо Боб? — крикнула я, не выходя из-за дерева. Он не ответил, насвистывая что-то сквозь зубы. Наконец появился огромный черный «де сото», подполз к «доджу» и притормозил. Доул широко улыбнулся. Окно опустилось, и я услышала голос тренера: «До комендантского часа осталось сорок восемь минут, Роллер!»
— Да, тренер!
«Де сото» скрылся с глаз. Доул открыл дверцу.
— Залезай!
— Чего?
— Залезай! Я — лучший друг Джо Боба. Быстрей! — приказал он.
Я подошла к машине и увидела лежащего на заднем сиденье Джо Боба.
— Ну как? — горделиво спросил он. — Здорово я придумал?
— Не знаю, — кисло пробормотала я, устраиваясь рядом с ним.
— Так лучше? — он уткнулся губами мне в шею и запыхтел.
— Куда мы едем?
— Увидишь?
Я почувствовала, как в бок воткнулась, будто гангстерский револьвер, твердая палка. Наверное, вот так и похищают невинных девушек, заставляя стать проститутками. Я вздохнула. Джо Боб расстегнул джинсы, я опустила руку и принялась за привычное дело. Я делала все, что могла придумать, лишь бы отдалить мгновение, когда, словно облако пыли под копытами коней гуннов в последние дни Рима, мою руку зальет его сперма.
Хлопнула дверца.
— Приехали, Спарки! — Осторожно мы сели на своем заднем сиденье.
— Вам будет видно? — обернулась к нам Дорин. Я заметила, что она расстегнула блузку и задрала бюстгальтер.
— Да, спасибо, — ответил Джо Боб.
— Не за что, Спарки. Мы хотим вам помочь.
На экране шел фильм «Десять заповедей», но я мало что слышала: с переднего сиденья доносились громкие вздохи, звуки поцелуев и скрип.
В самый разгар фильма, когда, казалось, только чудо может спасти героиню, мы увидели голую задницу Доула, ходуном ходившую на переднем сиденье. Притворившись, что ничего особенно в этом нет, мы отвели глаза — и, как солдаты, падающие в окоп при виде вражеского снаряда, сползли вниз: через две машины от нас, невозмутимо жуя поп-корн, сидел в своей черной «де сото» тренер.
Подождав, пока возня на переднем сиденье стихла и Доул с довольным видом привстал, чтобы похвалиться своим успехом, Джо Боб прошептал:
— Доул! Здесь тренер! Через две машины.
— О Господи! Вот дьявол! И уже одиннадцать! — На обоих сиденьях быстро замелькали одежда и руки.
— Не думаю, что удастся смыться, пока он там, — сказал Доул. — Ложитесь на пол и молитесь! — Он набросил на нас пахнущее затхлой спермой одеяло. Я была теперь отлично знакома с этим запахом.
Такие встречи продолжались и в новом учебном году. Три раза в неделю — в фотолаборатории и раз в две недели — в «додже» Доула. Да еще страстные взгляды в Халлспорте и из окошек машин на Халл-стрит. Иногда нас удостаивали чести читать молитвы команды Иисуса. Тогда мы приходили в маленькую звуконепроницаемую студию, запирались изнутри и нараспев читали:
— На все воля Господня, даже на очищение от греха, — читал Джо Боб, расстегивая брюки.
— Каждый из вас должен знать, что счастье — не в похоти или страсти, — вторила я, не отрывая глаз от его ширинки.
— Не зовите к разврату, зовите к святости, — продолжал Джо Боб, тиская мне грудь огромной, как боксерская перчатка, рукой.
— Блуду нет места на земле, — поучала я на всю школу, пока его вторая рука шарила в тайных складочках моего тепа.
И, конечно, мы встречались на матчах: я — в саржевых шортах и каштановом форменном мундире, а Джо Боб в форме «Халлспортского пирата». Я с завистью смотрела, как тренер хлопает его по заднице, посылая в игру, обнимает за плечи, держит полотенце и промокает с губ и висков Джо Боба пот.
В свободное время — а у меня его стало слишком много — я собирала пробки от лимонадных бутылок. Местная радиостанция призывала определить лучшего спортсмена по числу собранных пробок. Каждая пробка — один голос. Я собрала больше сорока тысяч, а Дорин за Доула — всего тридцать пять тысяч. Тогда она напомнила мне, что они с Доулом делают для нас слишком много, и пора рассчитаться. Поэтому я перестала собирать пробки и дала Дорин возможность победить: самым популярным атлетом стал Доул, хотя вся школа знала, кто на самом деле лучший атлет, а кто только взял плату за аренду заднего сиденья.
Майор кое-что заподозрил.
— Почему это ты не бегаешь на свидания? — спросил он.
— Никто не приглашает.
— Неужели? С чего бы?
— Не хотят, и все.
— А может, боятся связываться с Джо Бобом? — мрачно предположил он.
— Я вернула ему и кольцо, и джемпер, — надменно бросила я. — Как ты велел.
«Нужно сбить майора со следа, — подумала я. — Если я отвлеку его внимание, сбегав пару раз на свидание с кем-нибудь еще, он отстанет от Джо Боба. Я докажу, что совсем не страдаю, а даже наоборот.
Джо Боб восхитился моей идеей, а когда я сказала, что в качестве жертвы выбрала Клема Клойда, пришел в полный восторг: Клем казался таким несерьезным соперником, что даже не заслуживал им называться. Кому могло прийти в голову, что я на самом деле смогу предпочесть хромого хулигана Клема Клойда самому Джо Бобу Спарксу?
Глава 4
Суббота, 24 июня.
Джинни сидела в джипе и наблюдала, как по беговой дорожке, широко улыбаясь, бежит к ней Джо Боб Спаркс. Когда-то поджарый живот немного отвис, но в общем он мало изменился. Ей стало не по себе, будто прошлое вернулось, поглотив настоящее. Она почувствовала на себе каштановый мундир чиэрлидера и удивилась, увидев, что одета в пестрое деревенское платье.
Прошло десять лет с тех пор, как она в последний раз видела Джо Боба, но тело непроизвольно напряглось, как и тогда. «Не разговаривай с набитым ртом», — машинально повторяла она Венди не потому, что была очень заботлива, а потому, что так говорила когда-то ее собственная мать. Она обнимала и целовала Клема, Эдди и Айру в точности так, как научил ее Джо Боб.
— Привет! — сказал он, улыбаясь своей ненормальной улыбкой и жуя «Джуси фрут» — наверное, ту же, что и десять лет назад. — А я думаю: ты или нет? Вряд ли твоя мать будет торчать у стадиона.
— Конечно я, — неожиданно для себя Джинни почувствовала, что даже голос стал таким, как раньше.
— Как поживаешь? — Он облокотился о машину и заглянул в открытое окно. Между его волосатой грудью и лицом Джинни болтался секундомер.
— Нормально, — «Незачем перечислять свои неудачи», — решила она. — А ты?
— Отлично. Почти отлично. Ты знаешь, что я теперь тренер?
— Слышала. И слышала, у тебя неплохо получается.
— Да, неплохо.
Джинни поискала тему для разговора. Погода?
— Видишь того белобрысого? — горделиво спросил Джо Боб, указывая на бегущих спортсменов. Джинни пригляделась.
— Да. Отлично бежит.
— Еще услышишь его имя — Билл Барнс. Лучший из всех, кого я тренировал.
Джинни с любопытством посмотрела на крупного красивого парня с длинными белокурыми волосами.
— А ты знаешь, что у тебя появился северный акцент? — засмеялся Джо Боб.
— Неужели? — удивилась Джинни. — Извини.
— Чего?
— Я бы этого не хотела. — Джинни отвела взгляд от гипнотизирующего ее секундомера.
— Это совсем неплохо.
— Да, может быть.
— Я слышал, ты вышла замуж где-то на Севере? Живешь у озера или что-то в этом роде?
— Да. Мой муж продает снегоходы. Когда мы решили пожениться, он захотел, чтобы церемония была на бобровом пруду. Чтобы заинтересовать покупателей. Ну, не тебе говорить о рекламе.
Джо Боб вежливо улыбнулся.
— Ты и сейчас живешь на Севере?
Джинни задумалась. Айра ее выгнал, мать — в больнице, дом, где она выросла, выставлен на продажу.
— Да. В Вермонте.
— Вермонт. Он на море?
