Джессика Марчент - Любовь выше страсти
— Представьте себе! А почему мы, собственно, говорим об этих шариках?
— От них немалая польза, — ответил он, словно защищая их. — По крайней мере, эту куртку они сумели защитить.
И он с гордостью оглядел себя.
Однако Эми уже не слушала его. Она вспомнила о фургоне у ворот, на стенке которого была выведена фамилия этого человека.
— Вы не заметили, — неожиданно спросила она самым назидательным тоном, на какой только была способна, — что поставили свою машину на мое законное место?
Он внимательно посмотрел на нее синими ласковыми глазами, потом повернулся, взял стул и уселся рядом с ней возле камина. Ну и длиннющие у него ноги, подумала Эми… Что это со мной? Эми разозлилась. Только в пятницу… И уже… Да он и не в моем вкусе, слишком много командует…
— Присаживайтесь, — холодно произнесла она, стараясь скрыть свое замешательство.
— Что? Я уже… А, извините.
— «Извините» не избавит вас от необходимости убрать свой фургон. Вы же видели, что мне больше негде…
— Это не мой фургон.
Он проговорил это неожиданно серьезно.
— Ну конечно! Это еще один Харолд Кларк, случайно оказавшийся тут…
— Я не Харолд Кларк и не занимаюсь отопительными системами, — спокойно парировал он. — Моя фирма называется «Антиквариат Пола Кларка».
Эми молча смотрела на него. Теперь понятно, откуда у него куртка. Ему нравится старье.
— Об этом я и хотел с вами поговорить. — Он бросил на нее испытующий взгляд. — Происходит что-то странное. Мы все жаждем объяснений.
— Кто все? — Эми почувствовала, что к ней возвращается ставшее привычным беспокойство. — И каких объяснений?
— Зачем всех Кларков собрали тут в одно и то же время?
— Всех?.. — Ей стало трудно говорить. — О чем вы? Сколько же здесь Кларков?
— Ну… — Он поднял руку и стал считать по пальцам. — Фелисити жаждет заняться вашей собакой…
— У меня нет собаки.
— Я уже понял. Еще Дейв, который думает, будто вам нужны уроки вождения…
— Не нужны.
Пол Кларк кивнул.
— Мы все видели, как вы здорово припарковались.
Эми вновь вспомнила о фургоне.
— И мне не нужен мастер по отоплению.
— Бедняжка Харолд.
— Тоже мне бедняжка, если он таким образом… — Она умолкла, пораженная нежностью, с которой он это произнес. — Вы его знаете?
— Он мой кузен, — объяснил Пол. — Мы сидели, разговаривали, а потом к нам присоединились еще двое. — Он взглянул на часы. — Они меня ждут.
Однако он не встал со стула.
— Был еще один Кларк. — Эми вспомнила о телефонном звонке и вздрогнула. — Наверное, это подало ему идею, и он выбрал всех Кларков из справочника.
— Кто он? — не меняя спокойного тона, спросил Пол Кларк. — Вы знаете, кто это проделал? Со всеми нами?
Эми постаралась сосредоточиться.
— Наверное, он вам звонил?
— Он? — Пол Кларк вопросительно посмотрел на нее. — Три звонка были сделаны женщиной, назвавшейся вашим именем.
Эми немного ожила, словно его решительность передалась ей.
— Ваш звонок тоже?
Он покачал головой.
— Мой был от адвокатов. По крайней мере, так мне было сказано.
— Значит, с вами он решил не менять голоса. — Эми старалась сдержать свои чувства. — И чего хотели адвокаты? Зачем вы им понадобились?
— Они попросили оценить дом, ну и все прочее.
— Вроде я его продаю?
— Вроде так…
Пол Кларк надолго замолчал. Некоторое время он просидел, отвернувшись от Эми, потом подался к ней и проговорил с неожиданной нежностью:
— Вроде вы умерли…
ГЛАВА 4
— Холодильник в полной исправности. — Харолд Кларк бочком, виновато вошел в гостиную, положил свои инструменты на стул и потянулся за рубашкой с полустертым изображением мотоцикла. — По крайней мере, насколько я могу судить.
— Спасибо, — поблагодарила его Эми, не вставая с кресла возле так и не разожженного камина.
Кларкам было сказано, что несчастье произошло из-за неисправности в электрическом приборе, и теперь они лазали по всему дому, проверяя каждый дюйм электрической проводки и все приборы, которые только попадались им в руки.
Ей они приказали не шевелиться, разве что позволили постоять на одной ноге, пока стягивали с нее дождевик. Дейв поддерживал ее за талию, делая вид, будто помогает ей сохранять равновесие, а Пол тем временем стащил с нее дождевик и повесил его рядом со своей роскошной курткой. Харолд усадил ее обратно в кресло и принес из кухни миску с колотым льдом.
После этого прошел почти час. Лишь Фелисити Кларк ушла сразу, так как ей нужно было заботиться о собаках. И все это время Эми, признанная недееспособной, просидела почти неподвижно, но это ее никак не огорчало. Правда, в конце концов ей стало скучно, но колено болело гораздо меньше, почти совсем не болело.
Харолд убрал инструменты в матерчатую сумку. Когда он стоял, наклонившись над ней. Эми обратила внимание, что у него волосы потемнее, чем у кузена, но тоже вьются, а так как они у него были длиннее, то ниспадали на плечи великолепными локонами. Кожа у него тоже была оливковая, как у Пола, но глаза совсем другие, темные и сверкавшие, словно у мальчишки, который не собирается становиться взрослым.
— Вам, — сказал он, доставая термос и ставя его на стол, — надо бы…
— Подставка! — воскликнула Эми.
— Ой. Прошу прощения.
Он огляделся.
— Вон они, посреди стола, — проговорила она тоном, из которого постаралась убрать все менторское.
— Ага.
Он заметил наконец соломенные подставки и взял одну для термоса и другую для крышки. Подумав немного, он взял еще одну и подложил под инструмент, оставленный на столе Полом. Эми довольно улыбнулась.
Неплохая из меня получается старая дева, подумала она. И тем не менее ей совсем не хотелось портить свой стол. Хватит и того, что на его серовато-золотистой поверхности стояли три тарелки с ужином, которые Кларки принесли из кафе. Впрочем, пока стояли только две, Пол не принес еще обратно тарелку, из которой выбросил не доеденную ею утром пиццу.
Наверное, она могла бы спросить его насчет каштана, чулка и глаза. Как бы ей хотелось избавиться от них и забыть… Однако Кларки встали бы на дыбы. Конечно, все это не вещественные доказательства, но сохранить их надо, мало ли что еще случится в будущем.
Эми стало от этого не по себе. Пол хотел было выбросить и цыплячьи кости с тарелки Дейва, но Эми запротестовала, боясь, как бы их не утащили во вред себе собаки или не разбросали жадные чайки.
Харолд налил вкусно пахнувший кофе в крышку от термоса.
— Я бы могла сварить свежий, — сочла необходимым возразить Эми.
— Этот не хуже. — Харолд опять наклонился над сумкой и достал наполовину пустую молочную бутылочку. — Мама покупает особый кофе. Кроме того, — добавил он, наливая молоко в свой кофе, — Пол сказал, что вам нельзя двигаться.
Он произнес это с такой важностью, что Эми, несмотря ни на что, слабо улыбнулась.
— Вы еще совсем молоды, а у вас уже свое дело, — сказала она, желая доставить ему удовольствие.
Харолд замер, не донеся чашку до губ.
— Не мое, а отцовское, — произнес он с едва заметной обидой. — Разве Пол вам не сказал?
— Наверное, сказал, но на меня так много всего навалилось.
— Ну да, — залился румянцем Харолд. — Обычно, если появляется новый заказчик, папа сам едет, но сегодня он занят в Харледене. К тому же… — Харолд отпил кофе, — ему звонок показался странным.
— И он был прав. — Разрезанный чулок, битый каштан, подарочная упаковка. Телефонные звонки, сообщение о ее смерти… — Значит, вашего отца тоже зовут Харолд?
Юноша стрельнул в нее взглядом из-под пушистых ресниц, а потом опять уставился в чашку.
— Зовите меня Харри, — пробурчал он и, одним глотком выпив весь кофе, закрутил крышку на термосе.
Эми вздохнула. Почему к ней липнут юные и незащищенные? Два года назад, когда она только начинала работать в старших классах, несколько мальчишек просто-напросто изводили ее. К счастью, они закончили школу, а теперешние ученики слишком давно ее знают и поэтому смотрят на нее как на неотъемлемую принадлежность школы. И все же время от времени… Например, практикант-математик, а теперь вот Харолд… Харри? Неожиданно ей в голову пришла неплохая идея.
— Вас так называет мама? — спросила Эми.
— Нет, — удивился он. — Она так называет отца, а меня зовет… — Он покраснел, едва не выдав семейную тайну. — Знаете, она часто называет меня Харолдом.
— Ну, и я буду так называть вас, — объявила Эми и принялась болтать, чтобы сгладить неловкость. — А почему ваш отец не напишет «и сын» на фургоне?
— Он напишет, — ответил Харолд, довольный ее интересом к его персоне, — как только мне исполнится восемнадцать…
— Все в порядке. Я проверил лампы в спальне.
