Шериз Синклер - Приручить и властвовать
Она замерла, уставившись на белые марлевые повязки, покрывающие его грудь.
- Ложись рядом со мной, gatita.
Когда она подчинилась, он застонал от удовольствия, устроив ее голову в углублении своего неповрежденного плеча. Тепло струилось от него, подобно солнечному свету, и охвативший ее холод отступил. Вздох сотряс все ее тело.
- Хорошо. – Одной рукой он гладил ее волосы, а другой обнял вокруг спины, надежно удерживая Ким на себе. - Gatita, неужели ты не понимаешь, что нужна мне в моих объятиях не меньше, чем тебе самой необходимо находиться в них?
Она прикрыла глаза с вновь обретенной уверенностью.
- Спасибо.
Его низкий смех был сердечным и обнадеживающим.
- Теперь мы должны поговорить о случившемся, чтобы наши воспоминания правильно осели в памяти, не так ли? - Он мог сконцентрировать ее внимание во время их личных разговоров, будто был специалистом в области изучения посттравматического синдрома. - Моя очередь. Я предчувствовал беду. Я хотел, чтобы ты убежала, но ты вернулась. Я никогда не был так напуган. - Он вдохнул и зарычал. - Я очень горжусь тобой, sumisita mía, но намерен задать тебе трепку за неподчинение мне.
Ким хихикнула ему в плечо, зная, что он не сделал бы ничего подобного.
- Я тоже очень горжусь вами, но мне следует отшлепать вас, из-за того, что не позволяли мне драться рядом бок о бок.
Он хмыкнул.
- Ты хорошо поработала с Надзирателем и охранниками. И с Гревиллом.
У нее перехватило дыхание. В ярости размахнувшись тяжелой лампой, она с ужасом услышала хруст кости. Неописуемый звук, который он издал, глухой стук удара его тела об пол. Ее глаза наполнились слезами, и в этот раз она позволила им пролиться.
- Я убила его.
Пальцы Мастера R прошлись вниз по ее руке.
- Я знаю. – Еще одно скольжение. - Единственный возможный выбор был между его смертью и нашей. Гален утверждает, что я тоже убил нескольких мерзавцев.
Ким шмыгнула носом, слезы намочили его грудь. Он был мужчиной. Ему, вероятно…
- Я убивал раньше и скажу тебе, что несмотря на то, сколько времени прошло, мне также тяжело вспоминать об этом. Часть тебя всегда будет испытывать чувство вины. Грязи.
- Вы тоже?
Его горький смех всколыхнул ее волосы.
- Я не Бог, и убивать человека неправильно. Нам обоим предстоит пережить горе поотнятыми нами жизням, злиться и испытывать потребность орать на ублюдков за то, что вынудили нас сделать это. - Он уткнулся носом в ее макушку. - И поскольку я мужчина, то был бы признателен, если бы ты поплакала за нас обоих, gatita.
Неправильно. Злость. Горе. Рыдания душили ее, а затем эмоции перелились через край. В конце концов, это всего лишь слезы, и она в безопасности с тем, кто может утешить ее в ответ.
* * *
Воскресным днем, сидя рядом с больничной койкой, Ким следила за лицом Мастера R, пока тот спал. Цвет его лица улучшился, а со лба исчезли хмурые морщинки. Медсестра дала ему рубашку сегодня утром, и он снова бросил ее в изножье кровати. Впрочем, так было даже лучше, это позволяло Ким видеть повязки на его голой груди. На белых бинтах выступило только несколько красных пятнышек, в отличие от той первой повязки, которая была пропитана кровью насквозь.
Она усмехнулась. Его лицо заросло щетиной. Когда Рауль проснулся и понял, что обезболивающие лекарства снова погрузили его в сон, то стал обвинять в этом ее. Что у нее очень получалось хорошо – так это распознавать, когда он испытывает боль, и уговаривать его использовать кнопку. Жаль, что у нее не хватает наглости самой нажимать ее, как это делает Мастер Z.
Она отправила Габи и Маркуса домой, поскольку ее чересчур вежливый Хозяин не позволял себе заснуть, пока в его палате находились посетители. Очевидно, к ней это не относилось. Эта мысль подняла волну сильного жара внутри нее. И спал он лучше, если держал ее за руку. Она несколько раз освобождала ее из его хватки, но он просыпался в ту же секунду. Какой-то радар Дома, наверное.
Ей тоже спалось лучше рядом с ним. После возвращения в полную женщин палату, она провела абсолютно бессонную ночь и затем прокралась обратно к нему ни свет ни заря. Мастер R читал. Она придвинула стул и опустила свою голову на его кровать, расположившись рядом с его рукой... всего лишь на секунду... и была разбужена только пару часов спустя, когда приехали Каллен и Андреа. Рауль тоже спал, запутавшись пальцами в ее волосах.
Боже, она любила его.
Он рисковал своей жизнью ради нее.
- Беги, - велел он ей, и принял вызов всех до одного, чтобы дать ей возможность убежать.
Он мог бы позволить Лорду Гревиллу забрать ее, но не сделал этого. Только не ее Хозяин.
Хозяин. Черт возьми. Каждый раз, когда она размышляла о том, чтобы остаться, если он точно хотел, чтобы она осталась, это слово всплывало внутри нее с мелодичным, душераздирающим звуком. Хозяин. А она была рабыней.
Только он настаивал, что Ким не была такой. Она - сабмиссив. Девушка по-прежнему не хотела, чтобы он лишил ее возможности самостоятельно принимать решения, чтобы он управлял ею. Почему она никогда не спрашивала у него, чего он ожидает получить от... женщины? Любовницу? Будет ли он счастлив от ее любви, и тем, что она может дать ему? Какую цену от нее, от ее жизни и ее души он потребует в ответ?
Они жили в отношениях «Хозяин - рабыня», но это было для того, чтобы подготовить ее для встречи с работорговцами. И да, она умоляла его остаться в качестве ее Хозяина. Он позволил это. Она опускалась на колени у его ног. Он кормил ее с рук даже во время совещаний.
Ким нахмурилась. Определенно, ей просто была необходима эта дополнительная неделя в безопасности из-за похищения.
Он, судя по всему, так не думал.
Сможет ли она быть счастлива, если выберет такой образ жизни? Боже, она не имела ни малейшего понятия. Кимберли уставилась на него, вглядываясь в его лицо. Когда он смотрел на нее пристальным взглядом, она была готова сделать что угодно. Его голос мог взять ее в плен где угодно.
У него были сильные руки, ласковые и твердые, такие же, каким был он сам, сочувствующим, с несгибаемым стержнем внутри... человеком чести. Как сказала бы мама: "У этого человека сильный характер". Она могла опереться на него, он оберегал ее. Как она могла покинуть его?
- Сюда, Mamá.
Женский голос с легким испанским акцентом.
Ким повернулась, когда в палату вошли две женщины. Одна - пожилая и немного сгорбившаяся, одетая в платье с цветочным рисунком. От возраста ее лицо было отмечено морщинами, руки искривлены артритом, но она обладала достоинством того, кто проработал всю свою жизнь.
Другая была приблизительно возраста Ким, привлекательная женщина, со сбитым, ширококостным телом, в джинсах и свободной блузе. Она производила впечатление кровной родственницы... черные волосы, шоколадно-карие глаза, латиноамериканский цвет кожи и решительный подбородок Мастера R в женском облике.
