Неукротимый голод (ЛП) - Робертс Тиффани

Повернувшись туда, куда указал Аркантус, Драккал вошел в другой коридор и ускорил шаг. Его дыхание стало частым и тяжелым, мышцы горели, и все усиливающийся жар исходил из груди, наполняя конечности. Несмотря на усталость и болезненные ощущения, он чувствовал себя живым, его чувства обострились и были в состоянии повышенной готовности. Он мог уловить запах Мургена в воздухе, усиливающийся с каждым шагом вперед. Это была реализация его инстинктов, выполнение нынешнего предназначения — как охотника, партнера, защитника.

— Следующий поворот направо, — сказал Аркантус. — Они в тридцати метрах впереди, вот-вот доберутся до входа в безопасную комнату.

Голоса доносились до Драккала из-за угла, едва громче шепота, и их было трудно разобрать, но он узнал один из них. Самый низкий, самый безумный из голосов принадлежал Мургену. По коридору разнесся громкий грохот, как будто открылась тяжелая дверь.

Драккал замедлился, поднял автоматический бластер и завернул за угол, нажав на спусковой крючок еще до того, как успел визуально определить цели. По коридору пронесся поток плазмы. Звук выстреливающего автобластера был единственным предупреждением, полученным охранниками Фолтхэма.

Оба телохранителя развернулись лицом к Драккалу. Ближайший из них упал почти сразу, пораженный по меньшей мере пятью выстрелами за полсекунды. Драккал быстрым шагом приближался к ним, держа спусковой крючок нажатым.

Широко раскрыв глаза, Мурген прижался к открывающейся двери. Оставшийся охранник поднял бластер. Прежде чем он успел открыть ответный огонь, три плазменных разряда попали ему в руку, грудь и глаз.

Мурген пригнулся и вывалился в дверной проем, исчезнув из поля зрения Драккала. Дверь с грохотом опустилась.

Светящиеся кольца и линии проступали по всему полу, стенам и потолочным воздуховодам, медленно тускнея по мере остывания. Драккал шагнул вперед и, приблизившись к ним, выпустил еще несколько выстрелов в каждого охранника. Он остановился перед большой противопожарной дверью, через которую сбежал Мурген. Вытянув левую руку, он ударил металлическим кулаком по двери.

Звук разнесся по коридору глубоким, гулким эхом. Здесь не было глушителей звука, по крайней мере, в местах для персонала.

Клавиатура на дверном косяке вспыхнула.

— Ты не пройдешь через эту дверь, ажера, — сказал Мурген по внутренней связи. — Она сделана из самого прочного тристала в Артосе и может выдержать прямое попадание с орбиты!

— Чрезмерно преувеличено, — проворчал Драккал.

— Что является чрезмерным, так это то, что я прикажу моим сотрудникам службы безопасности сделать с тобой, как только прибудет их специальная оперативная группа. У тебя не хватает интеллекта, чтобы полностью осознать последствия того, что ты натворил, ты, слюнявое чудовище. Я предлагаю тебе бежать, пока можешь.

Ярость Драккала продолжала пылать вокруг ледяной, непоколебимой сердцевины — того спокойствия и терпения, которыми он обычно владел в совершенстве. Слова Мургена не раздули это пламя, оно уже горело на полную. В конечном счете, они были такими же, как и их собеседник — громкими, высокомерными и пустыми.

— Ты понятия не имеешь, кому перешел дорогу, ажера, — продолжил Мурген. — Ты имеешь хоть малейшее представление о том, сколько кредитов я готов заплатить за твои продолжительные страдания? Ты понимаешь, кто я?

Пока Мурген продолжал говорить, Драккал тихо спросил:

— Как долго ты собираешься заставлять меня ждать, Арк?

— Что? С кем ты разговариваешь? — потребовал ответа Мурген.

— Часть меня хотела посмотреть, как долго он будет продолжать в том же духе, — сказал Аркантус по комлинку. — И я хотел дать тебе возможность ответить.

— Краас кавал, он получит мой ответ, как только откроется дверь.

Мурген разразился лающим смехом.

— Эта дверь не откроется, пока твое тело не остынет и не умрет, ажера.

Хотя звук был настолько слабым, что Драккал не мог быть уверен, что это произошло, ему показалось, что он услышал смех Аркантуса — и Саманта отругала его за то, что он так долго медлил.

Клавиатура на дверном косяке высветила серию сбивчивых символов, и тяжелая противоударная дверь загрохотала. Мгновение спустя дверь начала подниматься.

Мурген издал потрясенный, неразборчивый возглас. Драккал услышал искаженные слова как через интерком, так и через расширяющееся пространство под дверью.

Как только дверь поднялась достаточно высоко, Драккал встретился взглядом с Мургеном. Большой дурган стоял в роскошной прихожей, оформленной в стиле, подобающем поместью, расположенному высоко наверху. Стены были темно-бордовыми с золотыми вставками на темных панелях, пол из блестящего полированного камня, черного с глубокими алыми прожилками.

Глаза Мургена были так широко раскрыты, что, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— К-как ты… к-как…

Драккал снял с плеча ремень от автоматического бластера, отсоединил энергетический элемент и отбросил и оружие, и элемент в сторону. Он сделал шаг вперед.

Плоть на горле Мургена раздулась с тревожным, скрежещущим визгом. Он попятился назад и споткнулся о собственные ноги, отчаянно размахивая большими руками в попытке восстановить равновесие. И визг, и его попытка подняться шли вразрез с его огромными размерами.

— Я дам тебе все. Что угодно! Н-назови свою ц-цену, ажера!

Сжав правую руку в кулак, Драккал рванулся вперед и замахнулся. Костяшками пальцев он ударил Мургена по щеке. Мясистые челюсти дургана затряслись от удара, и его голова дернулась в сторону, перенаправляя спотыкающееся отступление в том же направлении.

— Пожалуйста, п-пожалуйста, — заикаясь, пробормотал Мурген, поднимая руку, чтобы защитить лицо. — Ты можешь получить все, что з-захочешь.

Следующий удар Драккала пришелся Мургену в живот, отбросив его на несколько шагов назад, прежде чем тот, наконец, тяжело рухнул на задницу. Драккал преследовал его в постоянном, безжалостном темпе, отвечая на мольбы Мургена только кулаками и, довольно скоро, когтями. Мольбы Мургена становились все более неистовыми и невнятными с каждым мгновением. Драккал только увеличивал силу своих атак по мере того, как росло отчаяние Мургена.

Если Мурген и произносил какие-то слова, то ажера их больше не слышал. Старая красная дымка окутала его видение, желанная и знакомая, и единственным звуком, на который он обратил внимание, был звук его собственного размеренно бьющегося сердца.

Каждый раз, когда Мурген пытался подняться, Драккал снова сбивал его с ног. В воздухе витали запахи крови и кислого пота. Вскоре Мурген уже просто кричал в перерывах между затрудненными вдохами, и эти звуки толкали Драккала действовать сильнее, быстрее. Он больше не видел только Мургена Фолтхэма — это были также Ваня и работорговцы, давным-давно захватившие Драккала, это были все жестокие рабовладельцы и мастера арены, которых он встречал на Кальдориусе, это был Ваунд и весь Синдикат. Это были все, кто когда-либо причинил зло Драккалу, Шей, Лие и его семье, все, кто будет когда-либо причинять им зло.

Когда Мурген снова упал, Драккал не дал ему шанса подняться. Издав мощный, раскатистый рев, Драккал прижал Мургена к полу и дал волю своей ярости.

Он не был уверен, сколько времени прошло, когда, наконец, успокоился. Он не был уверен, сколько времени прошло с тех пор, как крики Мургена навсегда смолкли. Грудь и плечи Драккала вздымались от неровного дыхания, а обнаженный мех на его руках и лице был залит теплой, свежей кровью. Он не знал, что должен был чувствовать сейчас.

Конечно, был тот давящий жар, но он уже рассеивался — пусть и медленно. Он заставил себя подняться на ноги. Его многочисленные боли выбрали этот момент, чтобы дать о себе знать заново, но Драккал почувствовал себя… легче. Эта ситуация еще не была решена — нужно было убраться и убедиться, что все это не отразится на его друзьях или заключенных, запертых в зоопарке, — но последняя угроза его паре была устранена.