Жрица Анубиса (СИ) - Хохлова Жанна

— Её здесь нет, — растерянно прошептал мужчина, оглядываясь на своих изумлённых друзей.

Опять двадцать пять. Рассерженная богиня.

Решившись написать послание, Линда отползла по-пластунски от впавших в ступор, обезумевших от запаха крови и видения фараона и жреца. Она старалась стать как можно меньше и сгруппировалась, решившись подняться, села на корточки и оглянулась назад. Ей не чудилось, как и другим. Все присутствующие видели огромную фигуру бога Амон-Ра. Его лицо было скрыто под капюшоном красного плаща. И бог говорил с людьми. Это не было галлюцинацией, его видела не только она.

Портер решила не медлить. Измазанная кровью, которая успела высохнуть на её обнажённом теле и волосах, с ошалелым взглядом и на негнущихся ногах, каждую секунду боявшаяся, что её окликнут или схватят, добежала до завесы и, тяжело вздохнув, вбежала за ткань, символически отделявшую ужас происходящего от неизвестности могущего произойти.

Её слух уловил, что звуки за тканью стихли, а сама девушка замерла от испуга, увидев перед собой огромную беременную бегемотиху, поедавшую фрукты на серебряном блюде, больше похожем на огромный жернов. Та оторвалась от трапезы и не менее удивлённо, чем учёная, взглянула на неё, а из огромной пасти вывалилось непережёванное яблоко.

— Таурт… — прошептала девушка.

Линда хотела было выбежать обратно, но возвращаться было некуда. Перед ней была та, которая гипотетически могла бы перенести её в Дуат. Могла бы, но вот захочет ли?

— Кто ты такая? — грозно проговорила вечно беременная богиня, встав из-за стола и огладив свой округлый живот. — Ты прервала мой обед…

— Моё имя тебе ничего не скажет, зато я знаю твоё, богиня Таурт, я бесконечно извиняюсь и могла бы перечислять все твои титулы, чтобы усладить твой слух, но мне некогда, а поэтому перейду сразу к делу, — Линда еле отдышалась и едва ли от страха соображала, что оскорбляет её, — но мне нужен Инпу.

Таурт, опешившая от такой наглости, открыла было рот для того, чтобы вновь его закрыть. Прошла томительная минута.

— Я могу раздавить тебя одной ногой, смертный скарабей, и ты окажешься аккурат в его руках, — богиня громко расхохоталась.

Линда опасливо сделала шаг назад.

— Мне надо видеть его вот так, как я сейчас вижу тебя, — произнесла она, проследив за тем, чтобы голос не дрожал.

Таурт склонила голову набок и зло прищурила глаза.

— Смертный, вонючий человечишка, я чувствую твой смердящий запах будущего тлена даже отсюда, ты боишься так же сильно, как я хочу, чтобы ты исчезла сию минуту, но так как ты теперь входишь в моё подношение, я могу полакомиться тобой, — она облизнулась, явно предвкушая знатный обед.

А у Портер вдруг мигом отключилось чувство самосохранения, видимо, запас внутренних сил исчерпался настолько, что она заскрежетала зубами от гнева.

— Милая моя Таурт, там за завесой — настоящий мир, в котором творится Амат знает что, и кое-кто из ваших не прочь забрать себе всю власть, не будет больше фруктов и человеческих жертвоприношений, если я не предупрежу Инпу, — прошипела Линда, — бог, что скрывается за красным плащом, пришёл как вор на служение тебе, Таурт, пока ты тут набиваешь свой живот, он заберёт вашу власть, я не знаю, какие на меня планы у Инпу, но, я уверена, ему не понравится, если ты съешь меня, — остальное злобной фурии знать было не нужно.

Богиня почесала пузо в замешательстве.

— Я не заключаю сделок с людьми, — проговорила та с презрением, — но я могу притащить тебя в качестве игрушки к моим деткам, вот они повеселятся, растягивая тебя за ноги или подвешивая вниз головой, — улыбка вышла зловещей.

Из огня да в полымя.

— Никто никого не тронет, — услышала Линда спокойный, тихий голос, который, она верила, мог звучать очень убедительно и грозно в любых спорах.

Девушка посмотрела в тёмный круг, образовавшийся немедленно, по краям которого рвалось пламя. Ещё чуть, и из него шагнул Анубис, не менее горящим взглядом осмотревший обстановку. Портер готова была заорать от счастья и облегчения и броситься в объятия бога, но вместо этого она, после того как Инпу подошёл к ней, словно бы оцепенела.

— Я хочу ударить тебя, и моё желание так сильно, что… лучше отойди… — девушка крепилась не зарыдать, её раздирали противоречивые чувства, но эмоции неудержимым потоком хлынули из неё вместе со слезами.

Великий Тёмный, не ожидавший такого приёма, но тем не менее не чувствовавший гнева или ненависти к Бахити из-за её неподдельных чувств, перевёл взгляд на застывшую от дерзости в речах смертной Таурт. Сзади кто-то весело присвистнул.

— Так вот она какая, твоя белоголовая! — из-за спины Инпу вышел белокурый мужчина и уставился на Линду так, словно она была потерянным восьмым чудом света. — Я бы взглянул на то, как ты дерёшься, — его взгляд стал туманным и горячим, потом, откашлявшись, бог представился, — я — Гор, только чур не бей меня, я могу сдать сдачи, а рука у меня тяжёлая.

— Угомонись, Сокол, — тут же появилась темноволосая девушка, вальяжно и соблазнительно вильнувшая бёдрами, она оглядела Инпу и вынесла вердикт: — Тебе не помешала бы оплеуха, учитывая то, что случилось с твоей говорящей с богами, брат, — она прищурила глаза и совершенно по-кошачьи улыбнулась.

— Она — моё подношение, — пришла в себя Таурт и массивным пальцем указала на Портер.

— Она — моя жрица, — глухо произнёс Инпу и завёл девушку за свою спину.

Линда часто задышала, а в глазах защипало. Надо было бы испугаться, испытать смертельный холод, ведь она находилась рядом с богом мрачных подземелий Дуата, но, как и тогда в пустыне, она испытала прямо противоположные эмоции, вернулось то ощущение его присутствия, которое она почувствовала при первой с ним встрече — ей спокойно настолько, насколько может быть в самом безопасном месте где бы то ни было.

Таурт не хотела так просто отдавать свою неожиданно свалившуюся ей на голову жертву, видимо, уже прикинув, где она могла бы использовать попаданку.

— Отдай её мне, Инпу, как и положено при жертве богам, ты ведь тут тоже незаконно, — она елейно улыбнулась, но это вышло диким оскалом, богиня могла бы преобразиться в свой человеческий вид, но ей нравилось быть внушительной.

— Почему я здесь, это не твоего ума дела, Таурт, я пришёл за своим, она — моя жрица, — он начал аккуратно и медленно отступать от богини, Гор и Бастет проделали то же самое, имея намерение вернуться в Дуат тем же путём, что пришли.

— Я вызову тебя на суд Эннеады и расскажу, что ты творишь беззакония, обижая богов и возвеличивая людей, отбирая у первых то, что принадлежит только им, — Таурт как будто не замечала, что они отступают к выходу.

— Она не отступится, Инпу, Таурт вызовет тебя на суд, и все узнают о жрице, тем более она видела, как смертная дерзила богу! — прошептала Бастет, ей хотелось забрать Бахити с собой, но она предчувствовала, чем это может обернуться для Великого Тёмного, а Линда с ужасом перевела взгляд с неё на бога мёртвых, затаив дыхание, представляя, чем ей грозит принятие решения Анубисом не в её пользу.

Бог через плечо взглянул на побледневшую девушку.

— Я рискну, — хрипло проговорил он, затем, увидев, как едко улыбается Бастет, невербально намекавшая на чувства бога к смертной, — у нас сделка.

Таурт неожиданно ринулась к ним, круша всё, что попадало под руку или ноги. Анубис толкнул Линду к Гору, но всё равно не успел — бегемотиха, выставив руку, острым ногтем прорезала той ногу. Учёная простонала от боли, а тот, взяв за руки, с силой втянул в круг, опаливший её кожу, несильно, но ощутимо. За ними влетели Анубис и Бастет, едва успев. Дыра стянулась в точку, которая в свою очередь превратилась в ничто, и неуклюжая богиня не успела их схватить.

Линда оглянулась, привыкая к темноте. И только затем увидела, что они стоят на твёрдой поверхности, в вечерней мгле. Недалеко возвышался храм, чем-то отдалённо напомнивший ей храм Анубиса в Ассиуте. Девушка почувствовала, что на её локте сомкнулись бархатные пальчики.