Жрица Анубиса (СИ) - Хохлова Жанна

— Азенет, — автоматически повторила за ним женщина.

— Но однажды она сбежала, я не мог найти её среди живых и мёртвых, Анх надёжно скрывал её от меня, о, если бы я заранее понял замысел Хаоса, тогда мне бы не пришлось разрушать поля Иалу, но и тут меня постигла неудача, души разбрелись по пустыне, приближаясь к вратам в Амат, путь туда мне заказан, ведь капризная богиня так мне и не простила смерти её зверушки, но я знал, чем можно взять Бахити, прелестница сделала всю грязную работу за меня… — Сет обвёл всех присутствующих пронзительным взглядом.

— Женщина из пустыни, — изумлённо прошептала Линда, — так Инпут, её мать, Азенет, это всё…всё…

— Это моя дочь, которую я сделаю своею женою, когда миры нарекут меня Амон-Ра, моею Амонет, я буду питаться её ненавистью, а она — ужасом передо мной, — торжествующе произнёс бог пустыни, только усмехнувшись на вздох презрения, вырвавшийся из уст Осириса, шар в руках которого всё ещё светился, правда, уже ослабленным светом, — как иногда смешно шутит Хаос…

— Но Хаос привёл меня к Бахити… — возразил ему Инпу.

— Хаос любит играть, любит смешать всё и смотреть, что же выйдет из получившегося, и сейчас его благоволение на моей стороне, — Сет провёл по животу женщины рукой, и… ничего не произошло.

Он озадаченно сделал это ещё раз, потом ещё, пока не услышал тихий смех Азенет-Инпут-дочери Сета. Осирис занёс было руку над ними, но Ра подал знак подождать.

— О, папочка, бо́льшего счастья я никогда не испытывала в своей жизни, ты ведь тоже бог, а значит, болен теми же болезнями, что все остальные, такой же самоуверенный и жалкий, всемогущий, — столько презрения она вложила в эти слова, что, казалось, всё вокруг пропиталось её ненавистью и болью, — ты ищешь Анх смерти, считая, что всё предусмотрел, но одного ты не усвоил: никогда не пренебрегай тем, кто меньше и слабее тебя, ибо мы берём не силой, а хитростью, Хаос не играет, а восстанавливает справедливость, пусть и через все миры и время…

— Глупая! — вскричал он в отчаянии, увидев, что Осирис легко расправился с его демонами, оставив лишь кучку пепла на каменном полу. — Мы могли бы править вместе, я люблю тебя…

— Любишь меня?! Убивший во мне всякую мечту, — женщина развернулась в его ослабевших руках и произнесла прямо в лицо, — до последнего вздоха буду ненавидеть тебя, я была глупа, когда клялась в верности тебе, сейчас же отрекаюсь от тебя, отрекаюсь от служения богам, отныне я служу только себе.

— Где тогда Анх? — вскричал тот в величайшем гневе.

Азенет-Инпут рассмеялась и указала головой на Линду. Практически все, кто был в зале, облегчённо вздохнули.

— Я оставила его в тебе, когда ты несла меня в Дуат, — женщина ласково взглянула на Бахити, — прости меня, но твоё бремя не навсегда, Инпу вернёт утраченное, и Хаос восстановит равновесие.

— Не так быстро, — раздалось над ухом Линды, и она почувствовала, как к её горлу приставила нож Разия.

За разборками богов никто не заметил, что жрица Анубиса медленно, но верно прокладывала путь к Портер. Опомнились только тогда, когда Линда почувствовала холодный металл на шее, не по-женски сильные руки смяли шею в жёсткие тиски. Она лишь с мольбой уставилась на Инпу.

— Что ты ждёшь? — пренебрежительно вопросил его Осирис.

Инпу медлил. В руках Царя богов электрический шар вновь вырос, и он не замедлил метнуть его в Сета. Бог пустыни, предугадав действия брата, бросился наперерез к служительнице бога мёртвых, надавив своими ладонями на её дрогнувшие руки, порезав шею Бахити ещё сильнее. Осирис, было рванувший к ним, не успел среагировать, и Сет, безумно улыбнувшись, сделав пасс свободной рукой, смог обездвижить его. Ра плюхнулся на колени и остался недвижим — предзакатное Солнце умирало, становясь слабее каждую минуту. Анубиса бог пустынных мест не тронул, встретившись с тем твёрдым взглядом.

— Разия, опомнись! — попробовал увещевать бог смерти свою наложницу.

Бахити простонала, почувствовав резкую боль и горячую струйку крови, стекавшую в ложбинку груди. Она вдруг вспомнила.

— Ты та девочка, что подала нож жрецу Косею, тем самым вызвав на ритуал Амон-Ра, ты жрица Амон-Ра! — вскричала она, постаравшись при этом не дёргаться, острый нож вновь порвал её нежную кожу.

— Жаль тогда тебя дядя не убил, гадину, змею, притаившуюся во мраке пустыни, — прошипела та злобно, ощущая сзади поддержку бога войны, в крови бурлил азарт и отвага, даже безрассудство, — а твои глаза, — обратилась она к Инпу, — всегда смотрели на меня как на любимую игрушку, как на вещь, что принадлежит тебе…

— Я разве оскорблял тебя когда-то? Или ты была ущемлена? — спросил тот спокойно, только подрагивающие кончики пальцев говорили о сильном волнении, он лихорадочно соображал, что же делать дальше.

— Я всего лишь служила тебе, но увидев то, как ты смотришь на неё, ты никогда не любил меня, — голос сел, девушка откашлялась, — я поняла, что никогда не буду для тебя… ею, как и ты, Азенет, — она обратилась к Инпут, осевшую на колени и взиравшую на происходящее с горечью, её план не удался, Анх смерти всё равно оказался в руках ненавистного отца.

— Я — бог, — никто не заставит его оправдываться.

— Да, но на неё ты смотришь как смертный мужчина, — выкрикнула она, услышав всхлип Портер, улыбнулась.

— Бахити милостью Осириса уйдёт из Дуата, вернётся в Маат, и в следующий раз мы встретимся лишь на справедливом суде, а ты останешься со мной, — заверил тот, стараясь не смотреть в глаза Бахити, пытаясь выглядеть равнодушным, используя дар убеждения для того, чтобы спасти девушку.

Хватка жрицы ослабла, женщина задумалась, а Линда вздохнула свободнее.

— Не слушай его, Разия, — кинжал вновь приложился к коже, заставляя учёную замереть и отстраниться, — не слушай никого, внимай лишь мне, место верховной богини свободно, будь же моей Амонет, позволь мне завершить дело.

Всё случилось почти мгновенно, но Бахити и Инпу показалось, что прошла нескончаемая мучительная вечность. Разия с усмешкой победительницы передала нож в руки открывшего для всех свою настоящую личину Амон-Ра, жадно схватившего его одной рукой. Нестерпимый жар окутал тело Портер, и она закричала что было сил.

Молодая женщина почувствовала, как что-то отнимается от неё. Вскрылась бездна, а вместе с этим послышался гвалт и рёв тысячи голодных чудовищ, зала наполнилась ими. Во главе явилась сама Амат — голодная и в великом гневе, мечтающая пожрать всё на свете. Линда и Анубис не отнимали друг от друга взгляды. Неожиданно в её появилась горячая решимость.

— Смерть это милость, я поняла, Инпу, по-другому нельзя, — выкрикнула девушка и дёрнулась навстречу ножу, порезавшему её горло.

Линда начала медленно падать, захлёбываясь кровью. Перед её глазами проносилась яростная борьба богов Дуата: с одной стороны, за власть, с другой — за справедливость. Сет на секунду замешкался, не ожидая от Бахити подобного, и это дало преимущество Богу Смерти. Он рванул к дяде и резким движением выбил у того нож из рук, выхватывая и Анх смерти. Но бог войны не растерялся и нанёс удар такой силы, что почти свалил Анубиса с ног. Мужчины схватились в дикой пляске танца. Врукопашную. А вокруг царил Хаос. Осирис тщетно пытался разорвать невидимые цепи, лишённый возможности говорить и действовать.

А на полу, корчась и кривляясь от предсмертных и родовых мук одновременно, умирало вечернее Солнце. Умирало, чтобы возродиться с новой силой. Рвануло тысячами ядерных бомб, сметая всё на своём пути. Обожжённые монстры исчезли, прячась в тени, уползая вновь в свою бездну, когда Инпу, схватив Анх, свёл запястья вместе, закрывая дверь в нижний мир. Сет и Разия затравленно озирались. Осирис вновь обрёл свою силу и простёр над ними руки, но обозлённая и сдавшаяся по принуждению Амат схватила бога войны и предавшую Анубиса жрицу, утягивая их за собой. А на месте Ра появился младенец, истошно прокричав. Бог жизни взял его с кроткой улыбкой на руки.

Линда чувствовала, что её прожгло до костей в ярком и горячем последнем свете умершего солнца, не должно было быть больно, её не должно было быть. Последнее, что она увидела, — распростёртые к ней руки Инпу, тщетно пытающегося поймать её ладони и одними губами произнёсшего то, что никогда и никому не говорил.