Роман с горцем (ЛП) - Бакстер Кэт

Ее выразительные голубые глаза опускаются на мои руки, а губы приоткрываются. Затем ее розовый язычок высовывается и проводит по пухлой нижней губе.

И мой член становится твердым. Уверен, мой брат не это имел в виду, говоря о помощи.

Она прикусывает губу и кивает.

— Да, это было бы очень полезно. Спасибо.

Я хмыкаю, потому что в данный момент у меня нет слов. Я быстро хватаю пару уличных стульев и ставлю их, чтобы ей не пришлось сидеть на холодной земле. А потом мы приступаем к работе, и я делаю немного больше, чем просто держу детали, но Пейдж читает инструкцию, и мы работаем в тандеме, чтобы установить палатку.

— Скажи, зачем писателю-романтику исследовать кемпинг в снегу.

Она поднимает на меня глаза. Она немного запыхалась от работы, а ее щеки розовеют от холодного ветра. Чертовски красивая. Мне так и хочется прижаться к ее лицу и поцеловать ее, попробовать на вкус, узнать насколько холодны ее губы и насколько сладок ее язык.

— Я никогда не говорила, что я автор романов, — говорит она, ее глаза блестят.

— Нет, не говорила. Но моя сестра сказала, что ты одна из ее любимых писательниц. А романтика — это все, что она читает, — я пожимаю плечами. — Справедливое предположение.

С этими словами она вставляет последний шест палатки на место, а затем дарит мне самую ослепительную улыбку.

— Я сделала это, — а затем бросается ко мне, обхватывая руками, что застает меня врасплох. Я просто стою, пытаясь сообразить, как обнять ее в ответ, как прикоснуться к ней или заставить снова улыбнуться.

Она откидывается назад, а затем отстраняется от меня. Еще раз похлопав меня по груди, она подходит к одному из стульев и садится, а затем начинает копаться в своем рюкзаке.

Я стою, не зная, стоит ли мне идти внутрь или же напомнить, что задал ей вопрос.

— До недавнего времени я писала и публиковала только средневековые исторические романы, — говорит она.

Я решаю сесть на другой стул и послушать ее.

— Это потребовало много исследований? — спрашиваю я.

Она достает спальный мешок, и по марке я вижу, что, по крайней мере, в нем ей будет относительно тепло. Может, конечно, будет не очень комфортно, но обморожения не случится.

— Да, много исследований, которые я люблю. Вообще-то у меня есть степень по военной истории. Но это были только книжные исследования, ничего практического. А некоторые люди считают, что просто читать книги — это не «настоящее исследование», — она вздыхает, нахмурив брови, и впервые не становится похожа на живое воплощение солнечного лучика.

Не знаю точно, почему она вдруг стала грустной, но от этого мне хочется выследить всех, кем бы ни были эти люди, и выбить из них все дерьмо.

Не то чтобы это был честный бой, ведь я прослужил в армии более десяти лет.

Через мгновение она снова вздергивает подбородок, и в ее глаза возвращается решительный блеск, когда она продолжает говорить:

— Но после более чем дюжины подобных произведений я хочу заняться чем-то новым. Хочу написать серию о современных горцах. И это, кажется, прекрасная возможность провести настоящее практическое исследование. Правда, это не слежка агента Секретной службы или что-то в этом роде, но… — ее слова обрываются, и она заканчивает предложение, пожав плечами.

— Зачем горцу быть еще и агентом Секретной службы?

— Что? — она покачала головой. — О, нет. Я просто говорю, что некоторые люди, которые пишут триллеры, могут быть в тени агента Секретной службы. Но если я этого не делаю, это не значит, что я не могу заниматься исследованиями, верно? В моей первой книге из серии «Человек в горах» знакомство пары происходит в снегопад, там есть кемпинг, холод и снег, и я не знаю, — она пожимает плечами и одаривает меня лукавой ухмылкой. — Как уже говорила, я живу в Техасе. Поэтому просто хочу узнать, каково это. Хочу испытать это на собственном опыте.

Ну вот, опять эти люди.

— Как у тебя получилось со средневековьем, учитывая, что ты не можешь путешествовать во времени? — спрашиваю я.

Она смотрит на меня с минуту, затем ее великолепные голубые глаза сужаются.

— Ты действительно улыбаешься под всей этой растительностью?

Я думаю о ее замечании, которое она сделала, когда мы впервые встретились — о том, что я выгляжу как настоящий горец. Внезапно этот дурацкий пазл начинает складываться. Какие-то люди, кем бы они ни были, заставили ее чувствовать себя дерьмово из-за своей работы. И как бы это меня ни бесило, я не могу выследить их и надрать им задницы. Но могу поддержать ее в стиле «Человек-гора» и помочь в исследованиях.

Она явно умна и целеустремленна. А поскольку я знаю, что Клири умна, то предполагаю, книги Пейдж тоже чертовски интеллектуальны. Учитывая, сколько труда Пейдж вкладывает в свои исследования, она должна чувствовать себя хорошо из-за своей работы.

Я качаю головой и хмурюсь.

— Горцы не улыбаются.

Она склоняет голову набок и смотрит на меня задумчиво.

— Так вот кто ты? Горный человек?

— Я точно не агент Секретной службы, не так ли? А раз уж хочешь стать тенью горца, видимо, я им и являюсь. В смысле, на мне фланелевая рубашка, и я жил в хижине на горе.

Ее губы подрагивают, а потом она улыбается. И если раньше ее улыбка казалась мне лучезарной, то, черт побери, если эта не вызовет у меня рак кожи.

— Наверное, стоит сделать заметки, да?

Она подмигивает мне, и клянусь, мое сердце бьется с удвоенной силой. Она действительно флиртует со мной? Этого не может быть. Эта женщина полна солнечного света и смеха. Я же превратился в оболочку человека, которым когда-то был. Так что нет, уверен, она не флиртует со мной. Она просто милая женщина, которой нужна моя помощь. Поэтому я собираюсь сделать то, что сказал мне брат.

Я буду порядочным человеком, таким, каким меня воспитал отец. Это значит помочь ей.

И держать свои руки при себе.

Семь

Пейдж

Мой телефон звонит, и это специальный рингтон для моего брата. Теперь я знаю, что пришло время поговорить с моими мальчиками. Моими прекрасными, драгоценными мальчишками. Я нажимаю на кнопку принятия вызова, и на экране появляется глупое лицо моего среднего брата.

Я хмурюсь.

— Бекетт, я не хочу тебя видеть. Хочу видеть своих малышей.

— Невежливо, — говорит он.

Но потом проходит через мой дом и показывает беспорядок, который один из мальчиков устроил под обеденным столом. Рваные клочки папиросной бумаги разбросаны по ковру в столовой. Но это вызывает у меня лишь улыбку.

Затем Бекетт заходит в мою спальню, и вот они уже там. Оба загорают на моей кровати.

Он опускается на кровать рядом с ними.

— Вот, котик, и еще один котик, — говорит он монотонным, почти роботизированным голосом.

— Серьезно, что с тобой не так?

Но затем он чешет под их подбородками.

— Ваша сумасшедшая мама хочет с вами поговорить.

— Ты не очень-то милый.

— Я здесь, Пейдж. В твоем доме и разговариваю с тобой по видеочату, чтобы ты могла пообщаться со своими маленькими монстрами.

И тут я вижу мордочки моих прекрасных пушистых мальчиков. Золотистые глаза Купера сонно смотрят на экран с его оранжевой мордочки табби. Затем Беккет подносит телефон к Бумеру, и я вижу, как среди его черной шерсти появляется один зеленый глаз.

— Бум-Бум, кто мамин хороший мальчик? Купер, я видела, какой беспорядок ты оставил под столом. Непослушный малыш.

— Это так унизительно, — бормочет мой брат.

— Тише ты.

Бумер снова засыпает, а Купер задирает ногу и начинает лизать свои причиндалы.

Бекетт наклоняется.

— Мерзость, Куп.

— Каждый мужчина в мире сделал бы это, если бы мог, — говорю я.

Мой брат морщится.

— С тобой что-то в корне не так.

— Неважно. Ты слышал что-нибудь о Рене?

Он качает головой.

— Нет, я не знаю, где он на этот раз. Как у тебя дела со всеми твоими писательницами?

— У нас все хорошо. Сейчас я в походе.