Дикое желание (ЛП) - Робертс Тиффани

— Не волнуйся, зоани. С этого момента ты будешь получать столько, сколько сможешь вынести.

Кожа Юри разгорячилась еще сильнее, и она рассмеялась.

— Я все еще могу выдержать немного больше.

Он подхватил обеими руками ее бедра и встал, слегка застонав, когда его член задвигался внутри нее. У нее перехватило дыхание, и она сжала его сильнее.

— Если вода для тебя не слишком холодная, можешь взять еще немного, — сказал он, направляясь к реке. Каждый его шаг, хотя и не особенно тяжелый, заставлял ее подпрыгивать на члене, создавая немного этого сладкого, сводящего с ума трения.

Юри обвила ногами его талию и улыбнулась, когда наклонилась вперед и коснулась губами его губ.

— У меня есть кое-что, чтобы согреться.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

Тарген очнулся от глубокого сна без сновидений — такого у него не было уже долгое время. Медленное пробуждение, во время которого его чувства приходили в сознание одно за другим, подобно тому, как системы корабля загружаются для предстартовой проверки, было столь же необычным. Чаще всего он просыпался резко, мгновенно приходя в себя, даже если не всегда точно понимал, где находится и что происходит. Особенно часто это состояние боевой готовности настигало его после тех самых тревожных снов — куда более ярких и осязаемых, чем сама реальность.

Мир за его веками был совершенно темным, и окутывающую тишину нарушал только успокаивающий звук медленного, ровного дыхания Юри.

Они лежали вместе на боку, он лицом к ее спине, в позе, которую она называла «ложки». В какой-то момент ему придется спросить ее, какое отношение она имеет к ложкам, но ему эта поза нравилась, как бы она ни называлось. Маленькое тело Юри было мягким, теплым и расслабленным и каким-то образом еще идеальнее стало

подходить к нему, чем раньше.

Вот на что похож покой.

Это должна была быть простая мысль, мимолетное размышление о его нынешнем состоянии, но в ней была поразительно глубокая тяжесть, от которой у него защемило в груди и внутри разлилось что-то теплое. Его разум не был таким спокойным, таким неподвижным… ну, сколько он себя помнил. Он знал, что его Ярость никуда не делась, она была частью его самого, как и сказала Юри, и она будет с ним навсегда. Но пока она молчала, дремля в своей пещере в глубинах его подсознания. Зверя убаюкала его самка.

Были времена, когда друзья помогали Таргену справиться с Яростью, помогали обуздывать наихудшие импульсы, которые она вызывала, пока он не мог найти здоровый выход, но никто никогда не мог проникнуть в нее так, как она. Юри была подобна пронзающему Ярость ружью, способному выстрелить прямо в сердце каждый чертов раз. Она не просто встретила его Ярость лицом к лицу, она заставила ее дрогнуть.

Она сделала ее своей сучкой.

И он, черт возьми, любил ее за это — за это и за миллион других вещей. Были люди, о которых он заботился настолько, что готов был умереть за них, но только Юри заставила его заботиться настолько, чтобы по-настоящему жить, делать больше, чем просто… существовать.

Даже если он никогда больше не почувствует такой степени безмятежности и удовлетворенности после сегодняшнего дня — даже если он вообще никогда больше не почувствует ни того, ни другого — он бы не изменил ни единого шага на пути, который привел его сюда. Время, проведенное с Юри, стоило любой цены. Каким бы коротким оно ни было до сих пор, это была лучшая часть его жизни.

Маленькая его часть хотела, чтобы он не сдерживался, не ждал, не тратил впустую так много тех драгоценных моментов, но он не мог сожалеть даже об этом. Шансы причинить ей вред были слишком велики, потенциальные последствия слишком ужасны, и выбор в пользу ее безопасности — что было самым гребаным решением, которое он когда-либо принимал — не был ошибкой.

Тарген глубоко вдохнул, упиваясь воздухом, пропитанным ее соблазнительным ароматом и стойким запахом секса. В его груди раздался низкий рокот. Он чуть обнял ее, еще крепче прижимая к себе — что только напомнило ему, что его член, уже пульсирующий и набухший в эрекции, был зажат между их телами, спрятанный в ложбинке ее задницы и вдоль позвоночника.

Это был восхитительный вид пытки.

Он усмехнулся про себя. Прошлой ночью его член, пожалуй, использовался чаще, чем за все последние несколько лет. Они с Юри трахались на берегу реки, затем в реке, занимались сексом в пещере — а затем в пещере еще пару раз, в зависимости от того, как интерпретировать размытые границы между умопомрачительными оргазмами. И вот он здесь, все еще жаждущий большего.

И снова казалось, что это должно быть такой мелочью — он жаждал ее все это время. Но ее хотел Тарген. Это был не просто инстинкт, не просто Ярость. Весь Тарген хотел Юри целиком: сердце, тело, разум, дух и все, что, черт возьми, у него еще было.

Еще вчера он не верил, что она — такая маленькая и хрупкая на вид — может пройти через секс с ним целой и невредимой, не говоря уже о том, чтобы получить удовольствие от этого опыта. Но она взяла все, что он мог дать — она взяла его всего. Она доказала, что его страхи были необоснованны. Она не сломалась и не убежала, она вонзила свои маленькие коготки глубже и потребовала большего.

Его зоани была такой же жесткой, сколь и умной, доброй, забавной, энергичной и красивой — и она была почти такой же ненасытной, как Тарген.

Его рука сжалась еще крепче, увеличивая давление на член. Он освежил ее запах в своем носу еще одним глубоким вдохом. Ее пьянящий аромат окутал разум сладким, туманным облаком.

Блядь, она потрясающе пахнет. Выглядит, звучит, ощущается и на вкус тоже потрясающа.

Едва сдерживая голодное рычание и возбужденную дрожь, Тарген наконец открыл глаза, оставив веки прищуренными. Через отверстие в пещере проникал лишь слабый намек на серый свет — тот мрачный свет, который был намеком на восход солнца, из-за которого казалось, что солнце не уверено, хочет ли оно встать с постели или отоспаться после похмелья.

Таргену и Юри сегодня нужно было встать пораньше. Вчера, выйдя из реки, они рискнули остановиться у ловушки, и Юри осталась на страже, пока Тарген проверял контрабандистов на предмет припасов более тщательно, чем в приступе Ярости.

Поиски заняли больше времени, чем он предполагал, благодаря голокомам на запястьях контрабандистов. Эти устройства заставили вспыхнуть маленькую искорку надежды в его груди — по крайней мере, до тех пор, пока трюк, который показал ему Аркантус, позволяющий обойти простые коды безопасности, не подтвердил, что никаких доступных сетей и связи дальнего действия нет. Единственное, с чем мог взаимодействовать голоком, который он подобрал, — это с другими голокомами поблизости.

К тому времени, когда они закончили и вернулись в пещеру, уже почти стемнело. Он, вероятно, настоял бы на немедленном уходе — учитывая, что этот район был под угрозой, — но у него не было желания бродить по ночному лесу, в то время как скексы и контрабандисты рыскали по округе, особенно без гарантии найти новое убежище.

Все его желание было направлено на Юри… и, черт возьми, так оно и осталось.

Она слегка подвинулась, коснувшись нежной кожей его твердого члена. Тарген тихо зашипел сквозь зубы, не в силах игнорировать вспышку удовольствия, вызванную этим крошечным движением. Он скользнул рукой вниз от ее живота к тазу.

Да, им нужно было встать пораньше. Но не слишком рано.

— Ммм. — Юри потянулась к Таргену, когда его пальцы коснулись аккуратного маленького участка волос на ее лобке, и она выгнулась навстречу его прикосновениям. — Уже утро?

— Едва ли, — пробормотал он, опуская руку ниже.

Она без колебаний раздвинула бедра. Он просунул пальцы в ее лоно и обнаружил, что она насквозь мокрая. Каким-то образом его член напрягся еще больше, яйца заныли в ожидании разрядки, несмотря на то, сколько раз он изливал семя прошлой ночью. Его землянка была маленьким нуждающимся существом, и ему это чертовски нравилось.