Пэм Годвин - Грязные связи
Кровь загрохотала в ушах, и руки сжались в кулаки. Я закрыл глаза, в секундах от того, чтобы выдернуть его из постели, потеряв все остатки рассудка.
Возьми себя в руки. Пройди через это.
Разминая пальцы, я открыл глаза и сканировал его загорелые руки или ее белые волосы. Хоть что-то знакомое в куче этих простыней.
Я подступил ближе, напрягая спину и задерживая дыхание. Но когда мой взгляд остановился на подушке, сила в ногах, которая поддерживала меня, грозилась вот-вот испариться.
Две головы лежали рядом. Две головы с короткими черными волосами.
Перед глазами все поплыло.
Две мужские линии челюсти.
Ребра сжало.
Два темных подбородка с тенью щетины.
Шок, равный тысяче вольт, пронзил мое сердце, оглушая меня до состояния паралича. Еб же ж твою, сука, мать!
Он был геем.
Колин Андерсон.
Правосторонний комментатор.
Муж Кэси.
Гей.
Я не был уверен, как долго мне там стоять. Отдаленно я слышал шипение своих маленьких вдохов, пока мысли хаотично парили над каждой встречей с Кэси и каждой сраной вещи, которую она говорила. О Колине. О любви. Может, подсказки всегда были там, но, Господи Боже, я бы никогда в жизни не догадался о подобном.
Чем дольше я стоял, тем легче становилось на моей душе. Она любила своего мужа, но не так, чтобы это угрожало моему с ней будущему. Ее брак был выдумкой. Такой, которая, очевидно, заставила их плясать под сраную дудку «Тренчент». Боже, теперь во всем появился смысл. Я попятился из комнаты тихими шагами и прошел вниз по коридору, направляясь к другим спальням в противоположной стороне лофта. С каждым шагом вина на мне становилась тяжелее, а каждый вдох наполнялся надеждой. Ебаный ад, почему она мне не сказала? Я обращался с ней, как с предательницей. Я судил ее. Использовал ее. Как она могла не ненавидеть меня?
Мои шаги ускорились, кровь мчалась под кожей, пока я чувствовал потребность найти ее. Когда я толкнул дверь второй по размерам спальни, остатки моего шока впились в тишину этой комнаты.
Королевского размера кровать была пустой, простыни смяты и откинуты в сторону. Мое внимание привлек диван, смотрящий в сторону окна, и глаза сфокусировались на копне белых волос, которые спадали с подлокотника.
Внутренности сковало предвкушением. Я закрыл дверь и сократил расстояние. Моя потребность в ней усилила настойчивость в моих шагах. Она нужна была мне в моих руках. Мне нужно было, чтобы она простила меня. Мне нужно было защитить ее и сделать счастливой.
Мои потребности в ней не имели границ и пьянили рассудок, но я бы провел остаток своей жизни, воплощая каждую из них, если бы она только позволила мне.
Обходя диван, я опустился на колено перед ее светящейся от ночного видения фигурой, и снял перчатки.
— Выключить ночное видение.
Ее веки затрепетали, но остались закрытыми. Лунный свет из окна отсвечивал в ее золотистых волосах и делал бледной кожу ее длинных ног, скрещенных под футболкой для сна.
От очертаний ее тела, свернувшегося в углу дивана, мое сердце болезненно сжалось. Этот вид усилил вес ее одиночества.
Она больше не будет одинокой. Она принадлежит мне.
Я упивался каждой деталью — от ее деликатной хрупкой структуры и мягкой груди до сгиба ее пальцев под щекой. Спокойное, уравновешенное умиротворение пронеслось по мне, наполняя меня эйфорией. Я не хотел, чтобы момент заканчивался, но не смог удержать себя от прикосновения к ее щеке.
— Кэси… Проснись.
Она зашевелилась. Ее дыхание замерло, а веки затрепетали, отгоняя сон. Я держал руку на ее лице, пока она не выпрямилась и не уставилась в мой визор. Она подняла руку, чтобы обхватить мое запястье.
В ее взгляде не было удивления или страха, а долгое молчание сопровождалось лишь гудящим звуком вентиляции на потолке. Наконец она облизнула губы и тяжело выдохнула.
— Я не сплю?
Я помотал головой.
Ее глаза расширились.
— Ты назвал меня по имени.
Я кивнул.
Она убрала свою руку от моей, и подцепила пальцем воротник моей кожаной куртки.
— Я люблю галстуки, но это… — второй рукой она скользнула по стороне шлема, и ее лицо озарила захватывающая дух улыбка. — Это ты.
Глава 24.
Кэси
— Ты знала.
Его искусственно искаженный голос срикошетил от моей кожи, лаская каждый нерв на ней. Ни шок, ни даже сон не могли успокоить его влияние на меня.
Логан. Мужчина, у которого нет родинок с волосинками, нет сросшейся брови или кривых зубов. Может, я была нелепа, но я так сильно хотела, чтобы он оказался мужчиной под шлемом. Как много раз я представляла его хриплый низкий тембр под искаженным звуком, его золотисто-зеленые глаза за черным визором, и скульптурное тело, с такой силой натягивающее швы его куртки. Тело, которое я знала.
Я соскользнула к краю дивана, прижавшись коленями к его твердым бедрам, и схватила кромку его шлема.
— Я надеялась.
С его руками, которые обнимали мое лицо и со всей внушительной силой, с которой он стоял между моих колен, я не могла остановить дрожь от чистого возбуждения. Он был здесь. К черту все грядущие последствия. Он пришел за мной, и Трент не был на повестке дня. По крайней мере, в данный момент. На мне была лишь футболка и трусики. Но температура воздуха от его окружения все равно повысилась, превращая воздух между нами в зримую линию, которая соединяла нас друг с другом. Его бедра двинулись против моих ног, и кожа его курки заскрипела, когда он вжал меня в диван. Дрожь прошлась по его телу, а от трения кожи куртки по моей футболке соски затвердели под тканью. Мое дыхание сбилось, и его тоже не осталось ровным надолго, стало быстрее, громче. Этот звук — его потребность — покалыванием поднимался по моим ногам, пока мозг хватался за туманную реальность. Доминирующий костюм и галстук, могущество в мышцах, агрессия, исходящая от него на байке и в совете директоров — каждая мужская черта, которая пленила меня, была скрыта под разрушительно-сексуальной оболочкой плохого парня. Все это было здесь, отдавалось вибрацией у меня между ног, сжигая меня.
Спазм сжал мышцы на внутренней стороне моих бедер, и я бесстыдно раздвинула их. Скользнула большими пальцами по краю его визора в неудачной попытке открыть его.
— Мне нужно тебя увидеть.
Купаясь в свете, лившемся из окна, он отпустил мое лицо и расстегнул ремень под подбородком. Его бедра сместились в движении, пропуская прохладный воздух к моим влажным трусикам. Я хотела его там, и одна эта мысль создавала ряд спазмов внутри меня.
— Быстрее.
Мои легкие наполнились воздухом, когда он медленно поднял шлем, открывая мышцы шеи, сильную, покрытую щетиной, линию челюсти, и, Боже мой, эти губы.
