Пышка для брутала (СИ) - Лакс Айрин

Встаю, комната раскачивается.

Вот это ноченька… тихая была.

Архип открывает дверь, рявкнув:

— По голове себе постучи!

Ну все, пиши пропало. Такое хамство представителю власти.

За подобное по головке не погладят, а Архипу — хоть бы что, стоит как гора.

Я тихонько выглядываю в прихожую — а там участковый Петрович, усатый и сонный, и Марфуша за его спиной, глаза пялит, как сова.

Сразу меня увидела.

— Ой, Людочка, живая! — завопила она. — А я уж думала, тебя грабят!

Глазками скользнула по мне.

— Убивают…

Зацепилась за мое лицо с припухшими губами и растрепанную прическу.

— Насилуют, — добавила Марфуша совсем другим голосом.

Я покраснела до корней волос.

Кажется, эта любопытная соседка поняла, что здесь происходит.

Ведь на мне халат кое-как застегнут, волосы — взъерошенные, губы — распухшие… Да еще и Архип стоит рядом, весь такой… довольный, вид красноречивый, что нас оторвали от приятного занятия.

— Все в порядке, — едва выдохнула я. — Просто… у меня — гости.

— Гости? — Петрович скептически поднял бровь. — А соседка говорит — воры. Двое. С топором. Через ограду лезли…

— Да какие воры! — морщится Архип. — Я ж свой! А что через ограду, так… Вас не касается. Людмила меня пригласила, все остальное — наши с Людой дела.

— Свой?! — ахнула Марфуша. — Так вы, значит…

Смотрит на меня и на Архипа, в глазах явно читается недовольство, что такой ладный мужик мимо нее прошел, и нездоровое любопытство — поскорее узнать все-все подробности.

— Нет, ничего это не «значит»! — перебила я.

Но было уже поздно.

Все.

Завтра по всей деревне пойдет:

«Людка с Архипом ночью шуры-муры водят, а еще он вором прикидывается, постельная фантазия у них такая…»

— Так заявление писать будете, Людмила? — зевнув, интересуется участковый.

— Какое заявление? Вы лучше, вот… С соседкой побеседуйте. Как-никак, ложный вызов! — перевела тему.

— И то верно. Марфуша, пойдем. Оформляться будем!

Еле выпроводила Петровича, который уже поглядывал на Марфушу с интересом.

— Может быть, договоримся? — пролепетала за порогом.

Вся деревня знала, что Марфуша настаивала отличную водку на клюкве, еще и продавала не только в деревне.

— Может быть, договоримся, посмотрим, — отзывается участковый.

Вроде бы с ними — все.

Лишь бы не сболтнула Марфуша лишнего, но, кажется, слухов все равно не избежать. В этой деревне развлечений маловато, люди сплетнями спасаются от скуки.

Как только дверь закрылась, я развернулась к Архипу и со всей злости ткнула его в грудь:

— Пошел вон, насильник!

Он аж удивился натурально:

— Что?!

— А то! — шипела я. — Кто тебе разрешал лазить ко мне в окно?! Кто разрешал меня… трогать?!

Архип, скрестив руки под мощной грудью, усмехается:

— Ты сама не сопротивлялась. Текла, подмахивала… Я тебя только чутка приласкал, а твои ножки сами приглашение выписывают пристроиться между ними — раздвигаются.

— Молчи! Это было не так!

— Да у меня все плечо в твоих укусах и засосах, — хмыкнул он. — Хочешь, покажу?

И показал.

Продемонстрировал багровый, наливающийся лиловым след на плече.

То ли укус, то ли засос.

— Знойная ты дама, Людмила.

— А-а-а-а! — завыла я и схватила первый попавшийся предмет.

Оказалось — тапок.

Я швырнула им в наглого соседа.

— Пошел вон! Не то снова Петровича позову и уже другое заявление писать будем.

— Да больно напугала, я весь дрожу.

Однако Архип отступил.

От тапка, брошенного в него, мужчина ловко уворачивается, но на пороге все же задержался:

— Ладно, Люда, кайф нам обломали. На сегодня — отбой. Но завтра вернусь.

— Не вздумай! Я тебя не пущу.

— Ага, — он подмигнул. — Только окно не забудь держать немного приоткрытым и трусы надень покрасивее. Мужчины, знаешь ли, глазами любят.

Вот подлец.

Еще трусы ему надевай покрасивее.

Чтобы. что?

Чтобы он их порвал, как первобытный человек?

Так-то у него манер вообще нет!

И, прежде чем я швырнула в него вторым тапком, Архим скрывается в темноте.

Вот… подлец!

Но, что самое гадкое, какой-то части меня захочется оставить для него окно немного приоткрытым.

Глава 10

Людмила

На следующий день возле дома Архипа — целая ярмарка тщеславия.

Иначе это шествие всех незамужних и одиноких женщин деревни назвать не получается.

Сплетня дяди Митяя сработала даже лучше, чем он рассчитывал. ТАкое ощущение, что к нам и из соседнего села одинокие женщины подтянулись.

То одна притащит Архипу сметану, то вторая — молоко парное, то третья — пирожки с капустой, третья совета просит, четвертая предлагает услуги — уборщицы и не только.

Шепотки, разговоры, высокий, звонкий или, напротив, приглушенный грудной женский смех.

Целое паломничество!

И все разукрашенные, разодетые, будто на смотрины собрались.

От шестнадцатилетней Дуняши до семидесятилетней Агафьи — все туда же, к местному герою.

Звезда сегодняшнего дня!

А этот… все подарки и знаки внимания принимает.

Улыбается, благодарит, даже подмигивает кому-то. А в мою сторону — ноль внимания.

Нарочно, что ли, держится так, что я его из своего двора вижу и слышу все, что происходит.

Но ни одного взгляда — в мою сторону.

Щиплю траву на заросших тропинках.

От злости сорняки летят во все стороны. Пот ползет по лицу и зависает на кончике носа.

Ну и не надо! Подумаешь, дефицит.

Но вот что бесит по-настоящему — так это то, что во всей деревне несколько дней подряд — только и разговоров, что об Архипе.

Пересуды на каждом углу.

Особенно у местных магазинчиков: бабы взахлеб обсуждают, мужики морщатся.

Но не все.

Кое-кто рассчитывает и работу перехватить, кто-то: просто в долг взять…

«Ах, какой мужик!»

«Ах, какие плечи!

«Ах, какой хозяйственный, сильный…»

Будто больше в этой дыре ничего интересного не происходит.

Может быть, и так, конечно.

Мой приезд тоже в свое время ажиотаж вызвал, но не такой, разумеется. До уровня Архипа я не дотягиваю и слава богу, мне все эти сплетни не нужны.

И вообще, бесит, что Лужников — мой сосед.

Глаза бы мои его не видели!

***

А потом, через пару дней, я столкнулась с одной из «поклонниц» Архипа — Зинкой, местной главной «звездой» .

Причем, звезда — не потому, что она чем-то примечательная и особенная, но потому что рифмуется со всем известным словом и до мужиков — голодная.

Когда я забежала в хозяйственный магазин за моющими средствами и побелкой, она внимательно меня разглядывает, будто я ей должна миллион, и бросает:

— Говорят, ты Архипу глазки строишь, — кривится, подбоченившись. — Я тебе так скажу, Людка… Приезжала ты в нашу деревню часто, и некоторые тебя за местную считают. Но учти, я не из их числа. Для меня ты — просто очередная залетная городская… фифа. Жизни нашей не знаешь, нравов — тоже.

— Это ты к чему?

— Да к тому! Между мной и Архипом лучше не встревай!

Я моргнула от неожиданности, вот это претензии!

Она гордо подняла подбородок.

— Я с ним по молодости романы крутила, когда тебя еще даже в проекте не было.

Это она, конечно, перегнула: Архип старше меня, но не настолько же…

Ой, да плевать, вообще, сколько ему лет.

Меня просто раздражает, что какая-то деревенская матрешка решила, что может со мной в таком тоне разговаривать и условия ставить.

— Мы, — продолжает она, смакуя. — Не один сеновал потрясли! Мой он. Поняла? Сама судьба вернула его в родные края. Чтобы мы снова были вместе. Так что нечего тут на него вешаться.

Я чуть не поперхнулась.

— Ой, извини, — натянуто улыбнулась я. — А я и не знала, что он у вас колхозный жеребец. Прямо нарасхват!

Зинка покраснела, но не сдалась: