Пышка для брутала (СИ) - Лакс Айрин

— Ты в городе, может, и красавица, а тут — не прокатит!

— Да ради бога! — махнула я рукой. — Он мне и даром не нужен!

Зинка хотела еще что-то добавить, но вдруг заулыбалась и приняла такую позу, чтобы грудь выкатить вперед, а задницу, наоборот, назад отклячить.

Я сначала не поняла, что случилось, а потом… мимо меня протискивается…

Тот самый, кого я назвала колхозным жеребцом.

— Дай пройти, — задевает меня плечом. — Или тебе тоже… — зыркает горячо. — Гвозди нужны?

Я не смогла ничего сказать в ответ, только зубы стиснула.

Архип же насыпал в коробку аж полведра гвоздей и прошел на кассу.

Зинка посмотрела на меня и тихо рассмеялась.

— Не нравишься ты ему, видела, как он скривился при взгляде на тебя… А мне, между прочим, улыбнулся и так горячо подмигнул, ох!

Вот же глупые деревенские бабы!

Я рассердилась и вышла из магазина, пошла обратно.

И только у калитки поняла, что так ничего и не купила, ушла с пустыми руками.

Злюсь: о чем я думала?! Или, вернее, о ком!

Как будто мне правда интересен этот… этот…

…Ну ладно, может, чуть-чуть интересен.

Но никому не признаюсь.

Глава 11

Архип

Несколько дней прошло с момента попытки пробраться в святая святых — между сладких бедер соседки.

Несколько дней упорного игнора, демонстрации напоказ, а она — черт, как будто леди железная, не сдается.

Еще и колхозным жеребцом обозвала, фифа!

Заноза городская.

И до чего гордая и упрямая, аж зло берет.

Видно же сразу: не справляется.

Не выходит у нее порядок в старом доме навести. Там крепкая мужская рука требуется, а не вот эти рюшечки-цветочки.

Но упрямая Людмила не сдается, шуршит от рассвета и до заката. а потом все окна запирает крепко. Можно, конечно, и поиграть в домушника, но что-то меня останавливает от подобной наглости.

Или зря я тоже на принцип пошел?

Может, и не стоило так сразу — в трусы.

Но меня как будто перемкнуло: тушите свет.

Жизни нет, хочу эту бабу.

На нее так стоит, что аж яйца звенят, как колокола.

Тело зудит, кожа горит, из мыслей змея не выходит.

И до чего аппетитная, звездануться можно!

С утра стало в порядке вещей передергивать под ночные фантазии, но надолго не помогает.

Прибор все равно стоит колом, весь в мыслях о ней.

О Людке.

Вспоминаю, какая она сочная между ножек, как дрожала под моими пальцами. Какая у нее грудь — большая, упругая, в ладонь так и ложится. Член аж дымится, чувствую ее даже на расстоянии, как будто ее персональный запах въелся в кожу и не выветривается.

Хочу ее.

Так, что аж кроет…

Видел сегодня — в растянутых трениках, босиком, волосы пучком, без этого городского макияжа.

Стояла задом к верху, полола грядки.

Меня аж скрутило, в штанах все разбарабанило.

Опустил руку, потянулся к дымящемуся агрегату, стоя у окна на втором этаже.

Стиснув зубы, запустил руку в трусы, сжал член, принялся гонять, фантазируя, как подхожу сзади, обхватываю эти бедра и толкаюсь-толкаюсь…

До упора.

С разгона!

Не щадя…

Член бы в ее узкой дырочке кайфовал, как на райском отдыхе…

Надолго меня не хватило, кончил обильно, стиснув зубы.

Небольшая эйфория, а потом — откат и злость: что, я, пацан, на женщину втихушку дрочить?

Шаги делать надо.

Или просто с другой перепихнуться?

Тут кандидаток — хоть отбавляй, но взгляд сам к ней льнет, как намагниченный.

Пусть без ярких нарядов, но все равно манкая, зараза.

Впервые меня на такие формы потянуло — не на худышек с накачанными губами, а на нее, с ее крутыми бедрами и грудью, от которой слюнки текут.

И ведь я точно знаю, что я ей тоже по вкусу пришелся.

Чувствовал это.

Притяжение на грани невозможного, отклик каждой клеточки тела, биение сердца, запах…

Сладкий, влажный зной…

Людмила делает вид, что не интересуется мной. Но я каждый ее взгляд ловлю — украдкой, из-за занавески, из-за угла. И от этих взглядов мне становится еще жарче.

Наверное, целую неделю мы играли в гляделки.

Я уже весь двор в порядок привел, и кровлю отремонтировал, еще кое-что по мелочи…

А она все — ни в какую.

Игнорит меня!

Потом я первый не выдержал.

Пришел с миром.

Как цивилизованный человек, постучался, прежде, чем калитку распахнуть. Но она не услышала моего приближения.

— Людмила.

Она аж подпрыгнула, обернулась — глаза горят, но делает вид, что не рада.

— Что ты здесь забыл?

— Поздороваться пришел.

— Ну, поздоровался. Молодец.

Вот зараза!

Зубастенькая… Синяк на плече только бледнеть начал.

Я не привык перед женщинами извиняться, но трахатья хотелось так, что аж уши в трубочку сворачиваться начали.

Трахаться именно с ней, а не с кем-то еще. Поэтому я продолжил диалог, который мне давался нелегко:

— Мы не с того начали.

— Слышала уже, — отводит взгляд.

— Ты чего злая такая?

И неприступная, добавляю мысленно.

— Некогда мне, я баню хочу затопить.

Фуфло.

Это не баня, это древний, ветхий сарайчик с дырявой трубой, где последний раз парились, наверное, еще при царе.

— Давай ко мне. Затоплю тебе баньку, попаришься…

Фантазия сразу же нарисовала, как я парить буду. Ох, как бы ее отпарил хорошенько…

— Нет! — Людмила попятилась, не сводя с меня пристального взгляда. — У меня своя есть.

— Да ты хоть знаешь, как ее топить?

— Знаю, конечно. Не первый раз.

Мне кажется, сейчас она просто упрямилась.

Из вредности!

Но что мне было делать? Не тащить же к себе насильно средь белого дня.

Пришлось уйти.

Сначала даже показалось, что Людмила бросила свою затею.

Но потом, ближе к вечеру, смотрю — из ее бани дым валит — черный и густой.

Валит отовсюду, только не из трубы.

Черт, ну ясное дело…

Говорил же, эту баню сто лет никто не топил!

Дуреха чуть ли не спалила все к черту.

А если надышится этим угарным газом?

Вот же вредная упрямица…

Бегу туда, задержав дыхание.

Сразу — в баню.

Ныряю в клубы едкого дыма, с трудом разглядываю фигурку, мечущуюся беспорядочно.

Ясно, запаниковала.

Тащу ее на себя, крепко схватив.

Вываливаемся на свежий воздух, легкие горят.

В горле — ком.

Соседка, дуреха, вся в саже, кашляет, глаза слезятся.

— Ты чего, с ума сошла?! — ору. — Сказал же, эту баню лет сто никто не топил! Хоть бы у знающих людей спросила, как быть, если сама не умеешь!

— Сама справлюсь! — пытается отпихнуть меня. — Ой. Кажется, огонь не туда пошел, куда надо, — прошептала она, смотря мне куда-то за спину.

Я хватаю ее за талию, оттаскиваю подальше, сам лезу тушить начинающийся пожар.

Благо, шланг с водой неподалеку валялся, быстро все потушил.

Через десять минут все было в порядке.

Пожар потушен.

Раритетная баня цела, только чуть подкоптилась.

По-хорошему, снести надо эту старую баню и новую построить…

Да и вообще, тут работы — непочатый край.

Люда стоит рядом, перетаптывается с ноги на ногу, губы надула.

— Спасибо, — буркнула, смотря куда-то в сторону. — Но я бы сама…

— Да прекрати ты уже, — перебиваю. — Сама? Сама бы только угорела! Ты мне еще нужна… целая.

Она замерла.

— Это… намек?

— Не намек, а факт, — подхожу ближе. — Ты же знаешь…

Едва не сказал, мол, знаешь же, чего я хочу.

Но вовремя исправился: женщины же ушами любят.

— Ты мне очень понравилась.

Пах заныл от огня, который полыхнул в ее взгляде.

Заводная, недолюбленная, роскошная.

Хозяйственная, это важно.

Ох, кто же такое счастье потерял? Да не плевать ли, в целом?

Главное, что я ее из вида не выпущу.

— А я тебе уже сказала «нет».

— Не нравлюсь, что ли?

— Нет.

— Врешь.

— Почему?