Клятва похоти и ярости (ЛП) - Ловелл Л. П. "Лорен Ловелл"

— Ему нужно в больницу. Пожалуйста!

Джованни оглянулся на меня через плечо.

— С ним все будет в порядке. — На этом все и закончилось; затем он начал звонить по своему телефону.

Я никогда никого не ненавидела так сильно, как его в тот момент. Но я была беспомощна что-либо сделать, и это означало, что мне, возможно, придется наблюдать, как умирает мой брат.

В ушах у меня зазвенело, перед глазами все поплыло, а в голове застучало еще сильнее. Я дотронулась до виска, и мои пальцы покраснели. Черт, это было почти так же больно, как от пули в ноге. Когда последние капли адреналина сошли на нет, в моем теле не осталось ничего, кроме боли. Когда я моргнула, это была попытка снова открыть глаза.

— Эмилия? — Голос Джованни звучал издалека, как будто доносился из туннеля. Он выругался, когда передо мной заплясали черные точки.

А потом все потемнело.

Глава 4

Эмилия

Я проснулась на переднем сиденье машины от того, что кто-то тряс меня за плечо. Первое, что я заметила, было темно, янтарный свет проникал сквозь окна и отбрасывал тени на бетонные стены гаража за ними. Я была в полном замешательстве, пытаясь понять, где нахожусь и как сюда попала. Мой взгляд переместился на человека, сидевшего за рулем припаркованного автомобиля. Джованни Гуэрра. Рукава его черной рубашки были закатаны, открывая татуированные предплечья, замысловатый рисунок чернилами, казалось, кружился и смещался в моем затуманенном зрении.

— Где я? — Спросила я, у меня заплетался язык.

Он не ответил, и, когда туман медленно рассеялся, на меня нахлынули воспоминания последних нескольких часов. Кровь… Комната в мотеле…

— Ренцо…

— Я бы побеспокоился о себе, принцесса. — Его голос был тихим, предупреждающим, предвещающим то, что должно было произойти.

Я побежала, он поймал меня, и последствия, несомненно, были ужасными. Но я могла думать только о своем брате. Когда я видела его в последний раз, он истекал кровью. Моя собственная судьба была так же предрешена, как и всегда, но я никогда не хотела тащить Ренцо за собой.

Джованни вышел из машины и, обогнув капот, накинул пиджак, прежде чем открыть мне дверцу. Я понятия не имела, что меня ждет, но знала, что он вытащит меня, если я не выйду добровольно.

Я свесила ноги с края сиденья, заметив мужскую рубашку, в которой я тонула, и дырку на джинсах, которая была разрезана, а бедро забинтовано. Джованни не давал мне прохода, его широкая фигура загораживала мне обзор, как будто он пытался доказать, что я никогда больше не попаду в большой мир. И я не сомневалась, что он так и думал. Ледяной взгляд Джованни Гуэрры в сочетании с его кровавой репутацией наводили ужас. Только сумасшедший мог рискнуть привлечь к себе такое опасное внимание. Тогда я поклялась, что сбегу от него, но если у него будет Ренцо, то…

— Пожалуйста. Просто скажи… мой брат жив?

Его молчание было моим единственным ответом, и я разозлилась еще больше. У него была я. Он победил. Самое меньшее, что он мог сделать, это просто сказать мне, не зря ли я подвергла риску жизнь своего брата.

Я стиснула зубы.

— Если он умрет…

— Что ты будешь делать, принцесса? — Он рассмеялся, и этот жестокий, режущий звук эхом отразился от бетонных стен гаража. — Компания не может и не будет противостоять мне. Так что ты абсолютно ничего не можешь и не будешь делать, кроме как подчинишься мне.

Чувство беспомощности, охватившее меня после его слов, было изнурительным, и я знала, что он был прав. Я была сама по себе. Мне не следовало убегать, определенно не следовало позволять Ренцо бежать со мной. А теперь… теперь я ничего не могла поделать. Это ничего не изменило. Я по-прежнему была здесь, по-прежнему был пешкой в руках моего дяди. Только теперь Ренцо был… Я отбросила эту мысль. Он не мог быть мертв.

Джованни схватил меня за руку и вытащил из машины, притянув к себе вплотную. Боль пронзила мою ногу, когда я перенесла на нее свой вес, и я стиснула зубы, мой взгляд скользнул мимо него и остановился на выходе.

— Не делай глупостей. Мне бы не хотелось, чтобы у тебя остался еще один шрам на теле.

— Конечно. — Я впилась в него взглядом, безуспешно пытаясь отстраниться. — Тебе нельзя иметь трофейную жену со шрамами. — Я надеялась, что он почувствовал мою ненависть. Если я не найду способ сбежать, то, возможно, мне придется выйти замуж за этого человека, но у него не будет иллюзий относительно того, насколько он мне противен.

Он потащил меня через парковку к ожидающему лифту, и меня затолкали внутрь с такой силой, что я ударилась о металлическую стену. Он был прямо там, вторгаясь в мое личное пространство, его древесно-мятный запах окутывал меня. Он был так близко, что я могла видеть крошечные золотые искорки в его сапфировых зрачках, чувствовать исходящий от него жар, проникающий сквозь ткань моей рубашки. Он был прекрасен. Мысль была нежеланной, но от этого не менее правдивой.

Его лицо было совершенством, тело — отточенным, широкие плечи натягивали маску вежливости, которую пытался изобразить пиджак. Однако ни один костюм не мог скрыть того, кем он был — оружием, монстром. Чья-то рука опустилась рядом с моей головой, заключая меня в клетку, как пленницу, которой я и была. Горячее дыхание обдало мою шею, когда он прижался губами к моему уху, и я закрыла глаза, дрожа, прислонившись к стене лифта. Страх и что-то чуждое и нежеланное растеклись по моим венам, как наркотик, и я не могла не насладиться этим кайфом хотя бы на мгновение.

— Я сделаю больше, чем просто оставлю на тебе шрам, крошка. — Крошка. Было что-то тревожащее в произнесенной шепотом нежности, смешанной с угрозой. — Ты — средство для достижения цели. Так что советую тебе вести себя как хорошая маленькая принцесса мафии. — Он отодвинулся от меня, и впервые с тех пор, как вошла сюда, я сделала глубокий вдох.

Если он думал, что угрозы заставят меня съежиться, то глубоко ошибался. Мне угрожали всю мою жизнь, но мой отец и дядя еще не сломили меня. Хотя могла признать, что Джованни был гораздо страшнее.

Он нажал кнопку на стенной панели, и двери плавно закрылись. Теперь я была заперта в металлическом ящике с человеком, который без колебаний убил бы меня. Человеком, которому я была продана и от которого сбежала. Я предположила, что он не захочет иметь невесту, которая подорвала его репутацию. Что он либо убьет меня, либо вернет моей семье. Но он спас меня от Капо моего отца, так что же это значило? Неужели двери лифта вот-вот откроются и явят моего дядю, может быть, даже Маттео Романо, готового вступить во владение своей новой игрушкой? О, боже. Мое дыхание участилось, и я подумала, что меня сейчас вырвет.

Лифт в конце концов остановился, и если он и заметил, что я спешу покинуть это замкнутое пространство вместе с ним, то ничего не сказал. Мы были в коридоре с мраморным полом и негромкой музыкой, льющейся из динамиков. Ни моего дяди, ни Маттео нигде не было видно. Пока. Я огляделась в поисках выхода, опасаясь, что в этот момент меня снова застрелят. В конце коридора была только одна дверь. Джованни прошел по коридору и открыл ее, и на мгновение я была ошеломлена. За ней была квартира, которая выглядела так, словно ее можно было увидеть в журнале «Good Housekeeping». Пентхаус был огромен, из стеклянного фасада от пола до потолка открывался панорамный вид на Нью-Йорк. Я была знакома с богатством, но это был новый уровень. Очнувшись от оцепенения, я сделала шаг назад. Тюрьма остается тюрьмой, какой бы красивой она ни была.

Его глаза сузились, как будто он ожидал, что я попытаюсь убежать, как он того и хотел, потому что, как и любой хищник, он наслаждался погоней. Отсюда мне была видна кухня, подставка для ножей на столе, как светящийся маяк. Он и так был настороже, и мне нужно было, чтобы он немного успокоился. Итак, я заставила себя сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, и вошла внутрь, как будто не собиралась вонзить нож в его холодное сердце.

Входная дверь за мной закрылась, раздался громкий звуковой сигнал, сигнализирующий о том, что замок защелкнулся. Я была в ловушке, поймана в ловушку и потеряла всякую надежду.