Вера змеи (ЛП) - Дойл Карла

— Ты испугалась?

— Нет, я не испугалась. Но я, конечно, таращилась на него, потому что у меня нет самоконтроля, как тебе хорошо известно, — заканчивает она с легким смешком, который делает ее самоуничижительный комментарий милым и располагающим. — Он поймал мой пристальный взгляд и помахал.

— Звучит как Ван Бристол. Он вендиго.

— Вендиго. Еще одно существо… я имею в виду монстра… термин, с которым я не знакома, — вздыхает она.

— С какими монстрами ты знакома?

— Вампир, оборотень, огр, орк, горгулья, — говорит она, загибая пальцы, — зомби, йети, фея, человек-невидимка… о, и феникс.

Ее гордый кивок очарователен.

— У нас все это есть в Кричащем Лесу. Плюс многое другое.

— Дай-ка я проверю, есть ли Ван Бристол в моем списке, — говорит она, роясь в сумке в поисках телефона.

Как бы мне ни хотелось по-прежнему привлекать ее внимание, приятно видеть, что ей становится со мной комфортнее.

— Его нет в моем списке. Это очень плохо. Он казался дружелюбным.

— Я думаю, ты обнаружишь, что большинство местных жителей дружелюбны. Посмотри, есть ли в твоем списке какие-либо из этих имен: Рис Спенсер, он циклоп и декан близлежащего колледжа монстров. Диего Сантос — дракон и ювелир. Есть сатир по имени Джейс…

«Черт». Я определенно не хочу, чтобы Кора встречалась с Джейсом. Не потому, что она бы его боялась. Наоборот, если слухи о том, что он собирает, правдивы.

— Ванесса Силке — сесаелия. Милая дама, с ней очень интересно разговаривать.

— И еще один монстр, о котором я никогда не слышала, — говорит она, глядя на меня снизу вверх без намека на страх или настороженность в своих прекрасных аквамариновых глазах. — Что такое сесаелия?

— Выше пояса в основном человек, с щупальцами на нижней половине.

— Щупальцы?

— Как у осьминога. Ты боишься осьминогов? — беззаботно спрашиваю я.

Во всяком случае, таково мое намерение, но оно проваливается, когда она не улыбается и не смеется, только качает головой.

— Нет. Только змей.

«Только змеи». Эти два простых слова подобны словесной пощечине. И мне это было нужно. А то мне было слишком уютно.

— Верно. Что ж, я единственный человек-змея моего типа в городе, но есть наг. А еще близнецы, которые обе стали горгонами после того, как распили бутылку пунша на нашей злополучной вечеринке в честь Хэллоуина. У них… красивые волосы. Основываясь на твоей реакции на меня, я думаю, тебе следует избегать их всех, если это возможно. Если ты хочешь, чтобы я просмотрел твой список интервьюируемых, я с удовольствием помогу.

— Я также не знаю, что такое наг или горгона.

— Наг — это в основном человек сверху и змея снизу. У горгон вместо волос змеи, как у Медузы.

— Я…

Она с трудом сглатывает. Прежний румянец полностью сошел с ее лица. Даже с ее нынешней истощенной бледностью, она по-прежнему самая красивая женщина, которую я видел, сколько себя помню.

— Боже, я так растерялась. Я не знаю, почему мой редактор выбрал меня для этого задания.

— Не твой редактор выбрал тебя. Это сделал мэр.

Голова Коры дергается, когда она резко отступает назад.

— Она выбрала? Откуда ты это знаешь? И почему я?

— Она упомянула об этом, когда бронировала твой номер. Я предположил, что она выбрала тебя, основываясь на твоей работе.

Смех, который вырывается из уст Коры, не такой, как тот, который я слышал прошлой ночью, во время ее перепалки с Фредом, или сладкий звук несколькими мгновениями ранее. Эта версия более жесткая. Без чувства юмора.

— Мой объем работы определенно не подходил для этого задания. За последние три года буквально каждая моя колонка была об одежде, макияже, свиданиях или сексе.

И… я снова в полном восторге. Лишен дара речи и немного сбит с толку решением мэра написать важную статью, но в то же время чертовски напряжен. Кора пишет о сексе? Я знаю, что буду читать сегодня вечером. Каждую чертову колонку от первой до последней.

Вздохнув, она пододвигает свой телефон через стол.

— Вот. Не мог бы ты проверить список и посмотреть, должна ли я вежливо отменить какие-либо интервью?

— Конечно.

Не поднимая ее телефона, я просматриваю имена, места и время ее интервью. Мэр подготовила много всего, и все это должно пройти гладко.

— Если у тебя нет других страхов перед монстрами или существами, с тобой все будет в порядке. Никто в этом списке никоим образом не относится к рептилиям. Я единственная змея, которую тебе придется увидеть.

— Ладно, хорошо.

Из ее горла вырывается еще один тихий писк, на этот раз проскальзывающий сквозь приоткрытые губы.

— Это прозвучало не так, как я хотела. Я имела в виду, хорошо, что я тебя вижу.

— Правда?

— Да, это так.

Кора протягивает руку, я полагаю, чтобы забрать свой телефон, но я ошибаюсь. Она полностью вытягивает руку, устанавливая прямой, непоколебимый зрительный контакт.

— Я бы хотела начать сначала.

— Ты уверена, что хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? — спрашиваю я, глядя на ее протянутую руку. — Я довольно толстокожий, но если ты закричишь, когда мы пожмем друг другу руки…

На этот раз, когда она смеется, это такой смех, который пронзает меня, как провод под напряжением.

— Я не собираюсь кричать. Или падать в обморок.

— Мне нравится эта уверенность, но это быстрый поворот на сто восемьдесят со вчерашнего дня.

— Не совсем быстрый. Я думала об этом всю прошлую ночь.

— Ты думала о том, чтобы пожать мне руку? Всю ночь?

— Да, — тихо говорит она, ее ресницы трепещут, как крылья колибри. — Я много думала о тебе, на самом деле.

Думала ли она обо мне во время своей долгой, «очень приятной» ванны? Вероятность этого маловероятна. Моему телу было наплевать на вероятность, оно возбуждено и гудит, когда мой разум возвращается к мысленному образу Коры в ванне. За исключением того, что в этой версии она трогает себя и стонет мое имя.

Качая головой, чтобы отогнать эротические фантазии, я поднимаю руку и беру ее.

Ее глаза широко распахиваются в тот момент, когда наша кожа соприкасается, но она не кричит. Не отстраняется и не выглядит не в себе. Ее зрачки расширяются, и тихий выдох срывается с ее приоткрытых губ, затем она улыбается и обхватывает мои пальцы своими.

— Привет, я Кора Бентон, журналистка из журнала «B: Здесь» и социально неловкая интровертка, которой, вероятно, следовало бы чаще выходить в свет, но на самом деле не очень этого хочу.

Улыбаться — рискованно, потому что она может увидеть мои клыки, но невозможно сохранять невозмутимое выражение лица в присутствии такой привлекательности.

— Как ты пишешь колонки о свиданиях и сексе, если нечасто выходишь в свет?

— Честно?

Она прикусывает свою полную нижнюю губу, затем наклоняется ко мне.

— Из любовных романов, — шепчет она.

— Не из личного опыта или клинических исследований?

— Ноль, — говорит она, и еще один симпатичный румянец заливает ее лицо. — Не в буквальном смысле ноль, никогда. Я смотрю на некоторые вещи после того, как прочитаю о них. И я не полная монашка, я… ты знаешь. Просто не в той степени или, гм, разнообразии, в которые могли бы убедить читателей мои колонки.

Мне нравится эта информация намного больше, чем я имею на это право. Эта женщина никогда не будет моей в том смысле, в каком я жажду, но есть некоторое удовлетворение в осознании того, что она также не принадлежит никому другому.

Когда звонит телефон, фраза «Спасен звонком» никогда не была более правдивой. Мне нужна причина, чтобы разорвать контакт, потому что здравый смысл не помогает. То, что Кора ведет себя дружелюбно, не означает, что она видит во мне нечто большее, чем версию своего величайшего страха весом в сто восемьдесят фунтов.

— Вперед, — говорит она, указывая на настойчиво звонящий прерыватель. — О, но сначала у тебя есть лист бумаги?

Кивнув, отвечая на звонок, я кладу перед ней блокнот и ручку. Мотель всегда забронирован, и поиск подходящей свободной комнаты в расписании занимает больше времени, чем ожидалось.