Вера змеи (ЛП) - Дойл Карла

— Принято к сведению, спасибо.

Его широкая, липкая фигура ерзает из стороны в сторону, как будто он пытается устроиться поудобнее на стуле, который примерно в четверть ширины его тела.

У меня так много вопросов, большинство из которых, вероятно, слишком личные, поэтому я прикусываю язык и жду, чем бы он ни решил поделиться.

— Мне было семнадцать, когда я пошел на ежегодную городскую вечеринку в честь Хэллоуина с кучей приятелей. Мы провели большую часть ночи, слишком громко разговаривая, пытаясь выделиться в толпе и привлечь внимание девочек из школы. Типичные подростковые штучки. Все тоже шло неплохо. Симпатичная рыжеволосая девушка смеялась над моими неудачными шутками и улыбнулась, когда я обнял ее. Помню, я подумал: «Сегодня та самая ночь», когда мы взяли пару напитков со столика с закусками, а затем направились в уединенное место, чтобы поцеловаться. Оказалось, что в эту ночь должно было произойти что-то грандиозное, просто не то, что я имел в виду.

Ничто в тоне Фреда не говорит о том, что он ищет жалости или сочувствия, но мое сердце все равно сжимается за него.

— Не мог бы ты рассказать мне о реальных изменениях? Где ты был, что почувствовал… если только ты не предпочитаешь сохранить эти подробности в тайне.

— Я не против поговорить об этом. Как ты можешь видеть, я довольно прозрачный парень.

Его фигура трясется от смеха над собственной шуткой.

— Не самый прозрачный монстр в городе, но я уверен, что мэр назначил тебе интервью с Роаном, нашим человеком-невидимкой. Он — опора сообщества. Его кофейня «Счастливые зерна» была одним из первых предприятий, адаптировавшихся и удовлетворявших все потребности и предпочтения монстров.

— Да, Роан Бирн — один из моих собеседников. Я рада буду познакомиться с ним, но удивлена, что тебя не было в списке.

Он снова пожимает плечами, как я предполагаю.

— Офис мэра, вероятно, забыл обо мне. Большинство людей так и делают.

— Как это возможно? В городе много таких монстров, как ты?

— Нет. Я единственный.

— Тогда я не понимаю, как кто-то мог забыть тебя, Фред. Я знаю, что не забуду.

— Это мило с твоей стороны.

Его тело изгибается, когда он делает то, что я считаю полупоклоном.

— Прошу прощения, если я пялюсь. Я так заинтригована твоей… сущностью. Что это?

— Никто не знает. Доктор Карлофф пытался взять образец для анализа, но иглы не проникают в поверхность. Я не могу быть поврежден, и я не болею. Из чего бы я ни был сделан, это полностью самодостаточно, поэтому мне не нужно есть или пить.

— Вау, это невероятно. Возможно ли для тебя глотать пищу или жидкость?

На этот раз мне удается обуздать свою склонность выбалтывать все, что приходит мне в голову, и не упоминать об отсутствии у него настоящего рта. Хотя мне действительно интересно, как все это работает, потому что на самом деле этого не должно быть.

— Нет, я буквально ничего не могу проглотить. Как часть целого, ничто не может проникнуть.

— Как ты передвигаешься? Этот вопрос слишком личный?

— Давай, спрашивай все, что, по твоему мнению, люди захотят узнать… и что твой журнал готов напечатать, — говорит он со смехом. — Я могу изменить свою массу незначительными, общими способами, как я сделал, чтобы пожать тебе руку. Поэтому я делаю это в нижней части своей массы, когда перемещаюсь из пункта А в пункт Б, или чтобы ответить на телефонный звонок, воспользоваться клавиатурой, открыть дверь и т. д. Но я могу удерживать эти преобразования только в течение коротких периодов времени. Я не могу превратиться в полноценного человека. Я обычная капля. Не самый захватывающий или активный монстр в округе, поэтому я в основном держусь особняком.

Ладно, теперь мое сердце сжимается из-за него. Я уверена, что мои чувства написаны у меня на лице. Этот бедный человек. Неужели он думает, что никто не захочет его компании? Люди в городе заставили его чувствовать это?

— Что касается того, где и как, — продолжает он, толи не обращая внимания на выражение моего лица, то ли просто погрузившись в свои воспоминания, — я целовал ту милую маленькую рыженькую, когда началась трансформация. Это было похоже на сильнейшее несварение желудка в мире, и мне пришлось оставить ее на переднем сиденье отцовского грузовика, где мы хорошенько запотели стекла, и сбежать в лес неподалеку. Думал, меня сейчас вырвет или обосрусь, а может, и то, и другое. Затем я увидел, как моя кожа начала меняться, а одежда рваться на части, когда я раздулся, а ноги исчезли. Я подумал, что спятил, что кто-то подсыпал мне в напиток наркотик.

— Я даже представить себе не могу, насколько это было ужасно, — говорю я, обхватывая себя за талию.

Не очень профессиональная или беспристрастная позиция, но ладно. Личные интервью о том, как люди становятся монстрами, точно не являются частью моего обычного рабочего дня.

— Я был там, один в лесу, в панике и не в состоянии ничего сделать из-за изменений, происходящих с моим телом. Затем начались крики. Из моего грузовика, с вечеринки за парковкой…

Он выдыхает, его огромные глаза медленно моргают.

— После этого все стало немного хаотичным. Большинство людей, которые не превратились в монстров, довольно быстро покинули город. Некоторые остались ради семьи. Некоторые пытались остаться, но просто не смогли этого сделать.

— Ты упомянул своего отца. Пострадал ли кто-нибудь из членов твоей семьи?

— Нет. К счастью для моих родителей, они пропустили городскую вечеринку в тот вечер.

В моем горле стоит комок, блокирующий вопрос, который я не имею права задавать, за исключением того, что я это делаю. Вот почему я здесь… чтобы задавать вопросы.

— Они все еще в Кричащем Лесу?

— Нет. К сожалению для меня, они также сбежали из города. Не смогли смириться с жизнью среди монстров или с тем, что у них сын-капля.

— О, Фред, мне так жаль.

Как я, по-вашему, должна написать позитивную, сочную статью об этом городе, услышав его историю? Потому что я уверена, что будут и другие, похожие на нее.

— Я ценю это, но я в порядке. Я редко выхожу из дома и мало чем занимаюсь, но у меня есть несколько хороших друзей. Я оставлю свой номер здесь на столе. Если тебе захочется поиграть в шахматы или «Марио Карт», пока ты в городе, позвони мне.

— Две моих любимых игры. Возможно, я воспользуюсь твоим предложением, — говорю я, поднимая телефон и заканчивая запись. — Спасибо за предложение и за интервью. Если ты оставишь мне свой адрес электронной почты, я вышлю тебе копию статьи. А если ты этого не сделаешь, я обязательно отправлю ее в мотель.

— Будет сделано, Кора.

Он снова формирует короткую руку, на этот раз используя ее, чтобы приподнять шляпу, прежде чем снова вобрать временный отросток в свою массу.

— Хорошего вечера, и просто позвони сюда, если тебе что-нибудь понадобится.

— Спасибо.

Мне нужно задать ему еще так много вопросов. Может быть, во время игры они казались бы менее назойливыми. Или, может быть, просто в таких обстоятельствах я чувствовала бы себя менее назойливым нарушителем.

— Спокойной ночи, Фред, — говорю я, слегка помахав ему на прощание.

Снаружи меня окутывает умиротворяющая тишина, пока я прохожу небольшое расстояние до своей комнаты на первом этаже. Эмоциональное истощение от всех шагов, которые я предприняла, выходя из своей зоны комфорта, обрушивается на меня, когда я поворачиваю ключ. В прекрасно отремонтированной ванной комнате стоит огромная ванна, и она зовет меня по имени. И все же я не могу удержаться, чтобы не оглянуться на зеркальное окно офиса мотеля, вместо того чтобы направиться в свой уютный номер.

В этом офисе два монстра. Двое мужчин, невольно превратившихся в существ, теперь вынуждены оставаться в Кричащем Лесу до конца своих дней из-за таких людей, как родители Фреда. Таких людей, как я.

С этого момента я буду действовать лучше. Неважно, с какими монстрами я встречусь, я буду относиться к ним как к людям, которыми они являются. Что касается ущерба, который я причинила сегодня… возможно, я смогу исправить и его тоже. Теперь, когда я знаю, чего ожидать, когда захожу в офис мотеля, я могу контролировать свои реакции. Лерой не виноват, что он воплощение моего самого большого страха в человеческий рост. Если бы он мог превратиться обратно в обычного человека, я уверена, он бы это сделал.