Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.
Я хватаю Дикаря и накрываю нас щитом.
— Кто второй? — шепчу я.
Мы оба замолкаем, когда с другой стороны двери доносятся приглушенные голоса.
Он качает головой, как будто не может разобрать. Затем целенаправленно нюхает воздух.
— Джорджия и змея.
Мои брови взлетают вверх. Змеи могут видеть инфракрасное излучение тепла! И его я не могу спрятать за щитами.
— Дерьмо! — вытаращив глаза, я тащу Дикаря за собой и оглядываю комнату, но спрятаться негде.
Мой взгляд падает на массивный дубовый стол.
Подтащив к нему Дикаря, я толкаю его вниз, под массивную раму, как раз в тот момент, когда открывается дверь кабинета.
Дикарь ухмыляется от уха до уха, как будто проводит лучшее время в своей жизни, и единственный способ, которым мы можем поместиться, — это втолкнуть большое тело Дикаря в самый дальний угол, с вытянутыми вперед ноги, а мне сесть на него сверху, наклонившись вперед, чтобы моя голова не касалась нижней части стола. Волк пользуется случаем, чтобы обнять меня и прижать к себе. Генри прячется в тени на противоположной стороне, его влажные глаза блестят в темноте, пока мы прислушиваемся к двум голосам.
— Что ж, я ценю ваше время, мистер Пардалия, — произносит скользкий, приторно-сладкий женский голос.
Этот голос.
Я поворачиваюсь и обхватываю лицо Дикаря одной рукой, пытаясь заставить его понять без слов. Он смотрит на меня с беззаботной улыбкой, а потом хмурится. Я прижимаю палец к губам, и он закатывает глаза, как бы говоря: я и так знаю, что нужно молчать.
— Вы с братом довольно настойчивы, миссис Нага, — по голосу Лайла я понимаю, что он улыбается. — Полагаю, мы и так слишком долго тянули.
— О, пожалуйста, зовите меня Шарлоттой.
Моя тетя смеется, и это знойный, подобострастный смех. Какого черта она здесь делает? Я так и вижу ее в фирменной блузке с глубоким декольте, с трепещущими накрашенными ресницами и с улыбкой на ярко-красных губах.
Лайл садится за свой стол, и я не свожу глаз с его больших блестящих ботинок и брюк, обтягивающих длинные ноги. Мне вдруг отчаянно хочется прикоснуться к нему. Заявить на него свои права. Я сжимаю руку Дикаря, чтобы сдержать свою аниму.
— Шарлотта, — говорит Лайл, и я слышу в его голосе улыбку. Он что, блядь… флиртует с моей тетей Шарлоттой?
Глава 47
Аурелия
Ярость воспламеняет мою кровь.
— Итак, поскольку приближается день семейных визитов, — говорит тетя Шарлотта, — я надеялась, что ты замолвишь за меня словечко перед Аурелией?
О, она хороша. Она даже умудряется скрыть обычную насмешку в своем голосе, когда произносит мое имя. И тот факт, что отец пытается связаться со мной через нее, приводит меня в ярость. Он думает, что Шарлотта может соблазнить Лайла? Мне приходится затаить дыхание, пока мы слушаем.
— Что ж, — серьезно отвечает Лайл, — боюсь, если мисс Аквинат не согласится встретиться с вами, я мало что смогу сделать.
Черт возьми, да. Я еще в первый день поставила жирную галочку напротив пункта «Нет» в бланке согласия на посещение.
— Наверняка можно сделать исключение в ее программе по охране психического здоровья? — мурлычет Шарлотта. — Я знаю, что в этом плане она никогда особо не блистала.
Тетка хихикает, как будто это их общая шутка.
— Она делает успехи, пусть и медленно, — говорит Лайл.
Я с отвращением смотрю на его колени. Он широко расставил ноги под столом, и я не могу отвести взгляд от его промежности.
— У нее есть маленькие кузены, которые скучают по ней, — тоскливо вздыхает Шарлотта. — И я просто уверена, что как только она их увидит, ей значительно полегчает. Сейчас я дома совсем одна, оба моих мужа уехали работать в шахты.
Огонь разливается по моим венам от неприкрытого подтекста в ее голосе. Моя анима вопит в моей голове о необходимости заявить о нашем господстве в этой ситуации, требуя, чтобы я вылезла из-под стола и предъявила свои права на Лайла очевидным способом.
Мой. Этот лев — мой. Дикарь обводит крошечные круги на тыльной стороне моей ладони, словно утешая. Но это совсем не помогает мне успокоиться, а только усиливает потребность, которая вопит в нижней части живота. Я дрожу от его силы.
— У Аурелии много удивительных способностей, — медленно и нарочито говорит Лайл. Мы с Дикарем замираем. — Например, она очень хорошо умеет скрывать всякое прямо у меня под носом.
Он знает, что мы здесь. Дерьмо.
Шарлотта смеется, совершенно ничего не замечая.
— О, да. Она прожила со мной семь лет, и я едва знаю эту девушку.
— Но она ведь не жила с тобой, верно? — тихо спрашивает Лайл. Даже с другой стороны стола я чувствую, как тетя Шарлотта замирает. И чувствую обвинение в голосе Лайла. — Она жила в ветхом, продуваемом всеми ветрами доме, на мизерное пособие, которого едва хватало на еду и горячую воду. Разве не так, Шарлотта?
Мое сердце бьется в пугающем ритме, и мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание от изумления. Лайл говорит так, будто отчитывает ученицу.
Тетя Шарлотта издает звонкий, пронзительный смех.
— О, Лайл, ты немного драматизируешь, — воркует она. — На самом деле это была забавная шутка, которая ей очень нравилась. Это было в ее стиле.
— Я лучше обращаюсь со своими бешеными учениками, — голос Лайла становится опасно тихим. — Я передам ей твое предложение, и если она не захочет встречаться с тобой, то не встретится.
В моей груди зарождаются надежда и благодарность. Когда мы выберемся отсюда, я вскарабкаюсь на этого мужчину, как на дерево.
Наступает напряженная тишина, и я представляю, как они сверлят друг друга взглядами.
Интересно, осмелится ли моя тетя попытаться подчинить его себе. В конце концов, она сестра Короля Змей и высокопоставленный член его Двора.
Шарлотта отвечает так же тихо.
— Ты не был привлечен к ответственности за пять змеиных жизней, которые забрал у нашего Двора четыре месяца назад.
Она угрожает ему. Я не могу дышать. Я не могу удержаться и протягиваю руку, нежно касаясь вытянутой ноги Лайла. Он делает вид, что не замечает. Дикарь предупреждающе сжимает мое бедро, но я игнорирую его.
Лайл наклоняется вперед в своем кресле.
— Им была дарована милосердная смерть. Они вторглись на мою территорию.
Мне это кажется? Нет, не кажется. Этот хриплый голос говорит обо мне.
Я ничего не могу с собой поделать. Охваченная эмоциями, я провожу рукой по его ноге, рот наполняется слюной, жар разливается по позвоночнику. От благодарности, от вожделения… От всего.
— Они были уважаемыми членами нашего Двора, — обвинительным тоном говорит Шарлотта. — Это тебе еще аукнется.
Лайл холодно усмехается.
— Если дело дойдет до суда, я с удовольствием поделюсь наблюдениями за змеями, находящимися под моей опекой. Свидетельства извлечения яда, интересные методы пыток, посттравматический синдром, который, как ни странно, не имеет объяснения… Мне продолжать, миссис Нага?
Я вся мокрая и дрожу от желания, мое дыхание становится тяжелым и прерывистым, пока я слушаю, как он обвиняет Змеиный двор в ужасных вещах, которые там происходят. Поддавшись безумной потребности в нем, я снимаю щит невидимости и отодвигаюсь от Дикаря. Он позволяет мне это сделать, и я устраиваюсь между ног Лайла. Я хочу, чтобы он увидел меня. Мне нужна его кожа у меня во рту. Мне нужен его голос, шепчущий мне на ухо. Мне нужно увидеть, как эти холодные янтарные глаза покоряются мне. Я провожу ногтями по его мощным, мускулистым бедрам, и он слегка вздрагивает.
Это бесконечно радует меня, и я вздрагиваю в ответ, едва сдерживаясь. Теперь я вижу его. Квадратный подбородок, прекрасный, идеальный, пока он смотрит на мою тетю с явным, холодным превосходством. Его длинные ресницы красивого темно-русого оттенка не двигаются, даже не моргают.
