Сердце вне игры (ЛП) - Лоусон Никки

Я смеюсь.

— Да, но ты должен знать, что парень, с которым я встречаюсь, может прийти сюда в любой момент, и, если он увидит тебя… ну, скажем так, он очень сильный и надерет тебе задницу.

Ноа ухмыляется.

— Я рискну. Ты стоишь этого.

Затем он наклоняется для поцелуя. Ноа задерживается, и я знаю, что ему хочется пойти дальше, но времени просто нет. Я осторожно толкаю его в грудь, и отхожу.

— Тебе лучше уйти, — говорю ему. — Игра скоро начнется.

— У меня есть еще одна минута, — говорит он. — Кроме того, ты мой талисман удачи.

Он целует еще раз, затем утыкается носом в мою шею, вдыхая запах и делает шаг назад. Как бы ни хотели друг друга, мы оба полны решимости сохранить это в секрете, поэтому он устанавливает между нами некоторую дистанцию, чтобы была правдоподобная возможность отрицать это на случай, если кто-нибудь выйдет из-за угла и поймает нас.

— Удачной игры, — говорю я ему. — Играй жестко.

Улыбка изгибает его губы.

— Все для моей лучшей девочки.

— Ты забьешь гол для меня?

Он усмехается.

— Для тебя, Подсолнух? Я сделаю хет-трик, — он оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что мы до сих пор одни, прежде чем наклониться еще раз, понизив голос до тихого шепота, и добавить: — А сегодня вечером я подарю тебе хет-трик, чтобы отпраздновать это событие. Я хочу услышать, как ты выкрикнешь мое имя три раза как минимум.

Меня охватывает дрожь, бедра сжимаются. Он жадно ухмыляется, затем говорит, что встретит меня снаружи после игры, и исчезает в раздевалке.

Я возвращаюсь на трибуны и сижу на своем обычном месте, слушая звуки толпы вокруг, лезу в карман и снова достаю телефон.

Инстаграм все еще открыт, но приложение зависло, поэтому я выхожу из него, пока игра идет.

После государственного гимна и торжественного падения шайбы «Тузы» вышли на лед и показали сильную игру. Я радуюсь, встаю на ноги на первой минуте игры, и у меня нет времени, чтобы отдышаться почти до середины первого периода. Наконец наступает перерыв, я сажусь и проверяю свой телефон, который последние несколько минут сильно гудит.

У меня около трех десятков уведомлений из Инстаграма, все от людей, отмечающих аккаунт команды. Нажимаю на один из них и понимаю, что это запись экрана моей трансляции разминки «Тузов». Люди комментируют запись, но большинство комментариев не имеют для меня никакого смысла.

Аааа! Они такие милые вместе! — пишет один.

О боже мой, я знал это! — другое сообщение.

Вы можете спросить кого угодно, я начал шипперить их НЕДЕЛЮ назад.

Нахмурившись, прокручиваю страницу вниз, а комментарии продолжают поступать, и желудок сжимается в узел, пока я медленно складываю воедино то, о чем они пишут.

Как-то случайно я транслировала весь свой разговор с Ноа в коридоре возле раздевалок.

Вот черт.

Cердце практически останавливается, и я воспроизвожу видео заново, поднося телефон к уху, чтобы лучше его слышать. К счастью, то, что он прошептал о том, чтобы заставить меня кончить три раза, выкрикивая его имя, было слишком тихо, чтобы его мог уловить микрофон, но даже несмотря на то, что самая грязная часть нашего разговора не была записана, все равно совершенно очевидно, что мы в романтических отношениях.

Блять. Это плохо.

К сожалению, поскольку репостнутые записи экрана трансляции не из аккаунта «Тузов», у меня сейчас нет возможности их удалить. Все, что могу сделать, это с ужасом наблюдать, как мир раскрывает нашу тайну и делится своими многочисленными мыслями на эту тему.

Начинается второй период, и я смотрю игру на автопилоте, мой разум мчится со скоростью милю в минуту. Ноа рассекает лед, как всегда, завладев шайбой и забивая дважды до окончания периода. Каждый раз, когда он забивает шайбу в сетку, толпа сходит с ума, как и фанаты в социальных сетях. Кажется, они думают, что Ноа играет так хорошо, потому что я наблюдаю за ним с трибун и все время оглядываюсь, чтобы проверить, не заметил ли кто-нибудь из присутствующих меня в толпе.

Меня кто-нибудь снимает? HockeyLover_92, может быть?

В заключительном периоде Ноа забивает в третий раз, выполнив свое обещание сделать хет-трик, и все сходят с ума. Одна женщина через пару рядов от меня кричит:

— Он сделал это ради нее!

И я слышу, как кто-то позади в шутку говорит:

— А я даже не могу заставить своего парня вынести мусор.

Я прижимаю подбородок к груди, чувствуя себя незащищенной и тревожной, позволяя волосам немного закрывать лицо. Меньше всего хочу, чтобы все эти люди, которые, очевидно, очень заинтересованы в наших отношениях, поняли, что я сижу рядом с ними и начали забрасывать вопросами, пытаясь сфотографировать или что-то в этом роде. Хотя это была одна из причин, по которой мы с Ноа вообще решили сохранить наши отношения в секрете, я немного ошеломлена тем, насколько люди, кажется, заботятся обо всем этом.

Это, мягко говоря, нервирует, и кажется, что мой пульс не может успокоиться. Я понятия не имею, что сейчас произойдет, но уже слишком поздно пытаться вернуть кота в мешок.

Пока игра продолжается, я держу голову опущенной, чтобы случайно не привлечь к себе больше внимания, и когда она заканчивается победой «Тузов», толпа встает на ноги и аплодирует. Еще несколько человек выкрикивают что-то обо мне и Ноа, но как только игроки исчезают в раздевалках, веселье для них заканчивается, и они затихают.

К счастью, есть одна вещь, которая людей волнует больше, чем сплетни о знаменитостях, — это избежать пробок, поэтому большинство ушли с арены так быстро, как только могли, и никто меня не беспокоил. Я жду, пока почти все уйдут, а затем спешу встретиться с Ноа возле раздевалки.

Когда Ноа выходит, сразу после душа, с темными блестящими волосами, он смотрит на меня и хмурится.

— В чем дело?

— Ты еще не видел?

Он качает головой, и я быстро рассказываю ему, что произошло. Когда дохожу до конца истории, голос срывается и на меня накатывает новая волна беспокойства.

— Это так плохо, Ноа. Это не должно было выйти вот так. Не могу поверить, что была такой глупой.

Ноа подходит ближе, нежно сжимая мои плечи.

— Все будет хорошо, Подсолнух. Я обещаю. Что бы ни случилось, я с тобой, ясно?

Вдыхаю, пытаясь успокоить свою тревогу.

— Мне жаль. Возможно, нам не стоило держать это в секрете. Я беспокоилась о работе, но теперь только усугубила все.

Он притягивает меня к себе, обнимая.

— Это не твоя вина. Я знаю, как много значит для тебя эта работа.

Я крепко сжимаю его, желая перемотать время назад, к тому моменту, когда мы встретились в коридоре перед игрой, когда казалось, что ничто не может нас сломить. Несколько товарищей по команде Ноа начинают выходить из раздевалки, и мы держимся на расстоянии, когда они проходят мимо. Зак и Максим с любопытством смотрят, а брови Риза взлетают вверх при виде нас, стоящих так близко друг к другу.

Но, прежде чем он успевает это прокомментировать, я слышу звук шагов, идущих по коридору с другой стороны, и, когда я оглядываюсь, вижу Теда, идущего к нам.

Выражение его лица серьезное, но в остальном нечитаемое, и сердце переворачивается в груди, когда он показывает пальцем на меня и Ноа.

— Мы хотели бы поговорить с вами обоими в кабинете тренера, — говорит он.

О боже. Вот и оно.

Глава 37

Ноа

Марго напрягается рядом, и я протягиваю руку, переплетая наши пальцы, пока мы следуем за Тедом в тренерский кабинет. Наше прикрытие уже раскрыто, но, по крайней мере, преимущество того, что я больше не пытаюсь скрываться, заключается в том, что могу утешить свою девушку и напомнить ей, что я здесь, с ней. Сжимаю ее руку, когда мы входим в большой офис.

Тренер Данауэй делит кабинет с нашим помощником тренера Брэдли Прайсом, хотя ни один из них в данный момент не за своим столом. Седрик Фостер, глава отдела кадров, здесь, и он коротко кивает нам, когда мы входим внутрь.