Сердце вне игры (ЛП) - Лоусон Никки

Карма за насмешки над ним настигает меня почти сразу.

Мои ноги начинают раздвигаться, теряя равновесие. Когда пытаюсь прийти в себя, коньки выскальзывают из-под меня, и внезапно я падаю. Ноа в мгновение ока протягивает руку и ловит меня, но все происходит так быстро, что он не может устоять на ногах.

Мы падаем вместе, и он разворачивается, так что его тело оказывается под моим, смягчая мое приземление. Я тихо вскрикнула и рухнула на него сверху.

— Извини! — я задыхаюсь. — Ты в порядке?

Наши ноги переплетаются, и я пытаюсь подняться обратно, но он цепляется за меня, удерживая там, где я нахожусь. Должно быть, он не ударился головой или чем-то еще, когда мы падали, потому что на его лице нет никаких признаков боли. Вместо этого весь жар, который видела в его глазах ранее, вернулся с большей силой, затемняя его радужку до кобальтово-синего цвета глубокого океана.

— Все прекрасно, — грубо бормочет он. — Я прекрасен. Именно так.

Его руки скользят вниз, обхватывая мою задницу, и он поднимает голову, чтобы поцеловать меня. Я целую его в ответ, слегка дрожа. Так близко ко льду, кажется холоднее, и это заставляет еще сильнее прижаться к теплу его рта.

— Знаешь, сегодня вечером ты добилась улучшений, — говорит он мне. — Думаю, ты заслужила награду.

— Вот как? Какую именно награду?

Он перекатывает нас так, что я оказываюсь под ним, поддерживая мой затылок одной рукой.

— Награду в виде того, что я съем тебя прямо здесь, на льду, и заставлю кончить мне на лицо.

Мои глаза расширяются.

— Но… здесь же холодно!

— Тем больше у меня причин согреть тебя, — он стягивает с себя куртку и просовывает ее мне под бедра. — Видишь? Твоя задница теперь не замерзнет.

Я смеюсь, хотя уже промокла. У Ноа есть способ возбудить меня одними своими словами, что никому еще не удавалось, и должна признать, что меня заинтриговала мысль о том, каково было бы, если бы он набросился на меня прямо сейчас.

— Ну, если ты действительно думаешь, что я была хорошей ученицей, чтобы заслужить это… — многозначительно замолкаю, закусив нижнюю губу.

Ноа издает горловой стон и тянется к поясу моих штанов. Они эластичные, и это хорошо, потому что ему легче стягивать их на мою задницу и бедра. Он стягивает их до моих икр вместе с трусиками, и шок от холодного воздуха на влагалище заставляет меня ахнуть.

Но холод тут же контрастирует с теплым языком Ноа, когда он зарывается лицом между моими ногами и начинает пожирать.

— Боже мой, — выдыхаю я.

— Хорошо?

— Да. Ох, черт… — я извиваюсь под языком Ноа, и он жадно стонет.

Надеюсь, Лерой не поймет, что что-то забыл, и вернется, но эта мысль вызывает отдаленное беспокойство, поскольку мое тело пытается обработать все различные ощущения, которые испытывает. Мое дыхание поднимается перед лицом крошечным облаком каждый раз, когда выдыхаю, и всякий раз, когда Ноа приостанавливает свое восхитительное нападение на клитор, поток холодного воздуха проносится по моей мокрой коже. Контрастные температуры пробуждают каждый нерв в теле, усиливая ощущения, когда Ноа сжимает губы вокруг клитора и сосет его.

— О боже, твой рот, — выдыхаю я. — Блять, Ноа, твой язык…

Ноа провел много времени с головой между моими ногами, и никогда не было случая, чтобы он уставал от этого. В первый раз он был таким терпеливым, помогая мне разобраться с некоторыми проблемами и препятствиями, возникшими в отношениях с Филипом. И с тех пор он как будто поставил своей личной миссией изучить мое тело, выяснить все, что мне нравится больше всего.

Прямо сейчас он выполняет все трюки из книги: напрягает язык и трахает меня им, нажимая так глубоко, как только может, прежде чем проводить по мне языком длинными движениями. Мои коньки тяжелые, а лодыжки практически связаны, поэтому я не могу много двигаться. Все, что могу сделать, это лежать здесь и кайфовать от этого.

— Мне это никогда не надоест, — бормочет он, раздвигая меня пальцами. — Никогда не смогу насытиться тобой.

— Ммм… — хнычу я.

Холод начинает просачиваться сквозь куртку Ноа подо мной, оставляя мою задницу и спину мерзнуть, но теперь, когда я так близко, не могу встать, пока не кончу.

Словно прочитав мои мысли, Ноа поднимает мою задницу со льда, держит ее в своих больших руках так, будто я пиршество, которым он собирается насытиться. Он снова вонзается языком, и я разваливаюсь на части, дрожа в его объятиях.

— Ох, черт, Ноа! Не останавливайся!

Он помогает мне пройти через это, подталкивая до самого пика кульминации, а затем продлевая ее, и я снова выкрикиваю его имя.

— Видишь, почему мне нравится, когда мы одни? — он целует мою киску, когда дрожь наконец утихает. — Если бы здесь была куча других людей, я бы не смог этого сделать, — он смотрит на меня, направляя струю теплого воздуха на мой чувствительный клитор. — И никто, кроме меня, не увидит тебя такой.

Все тело реагирует на это, и я наклоняюсь, чтобы провести пальцами по сильной линии его подбородка.

— Никто больше не увидит меня такой, потому что никто другой не заставляет меня так себя чувствовать. Только ты.

В его глазах светится гордость, он откидывается назад и начинает натягивать мои штаны назад.

Как только я одета, Ноа плавно поднимается на ноги и протягивает мне руку. Он тянет меня вверх, и я сразу осознаю, как сильно только что кончила и насколько шаткими стали мои и без того трясущиеся ноги.

— Хорошо, следующий урок, — бормочу я, прижимаясь к Ноа, когда он наклоняется, чтобы забрать свою куртку. — Катание на коньках после оргазма. Сможешь ли ты помочь девушке?

Его смех разносится по широкому пространству катка.

— Не волнуйся, Подсолнух. Я держу тебя.

Глава 36

Марго

Следующая домашняя игра состоится в понедельник, и я решила провести небольшую прямую трансляцию разминки «Денверских Тузов» перед тем, как начнется игра.

Я стою прямо на краю катка и поворачиваю камеру так, чтобы заснять всех членов команды, катающихся по катку и выполняющих разминку, а также снять, как толпа их подбадривает. Игра не начнется еще полчаса, поэтому люди, которые уже находятся на трибунах и поддерживают их, являются настоящими фанатами «Денверских Тузов».

На самом деле наблюдать за разминкой команды — одно из моих любимых занятий. Не то чтобы смотреть, как они играют не было впечатляюще, но есть что-то действительно забавное в том, чтобы наблюдать, как они перемещаются по льду, готовясь к игре.

Во-первых, когда впервые смотрела разминку, я не могла перестать краснеть от некоторых вещей, которые они делают, чтобы разогреть таз — и знание того, насколько хорошо Ноа может двигать бедрами, не помогает избавиться от моих покрасневших щек каждый раз, когда вижу, как он растягивается на льду.

Я получила несколько отличных кадров, на которых группа детей держит таблички с пожеланиями удачи игрокам, а затем заканчиваю прямую трансляцию записью, как Ноа наносит удар почти с центральной линии. Толпа аплодирует, а затем один из судей дает свисток, показывая, что им пора возвращаться в раздевалки и готовиться к началу игры.

Когда нажимаю кнопку «конец записи», мимо меня проталкивается трое пьяных мальчишек из студенческого общества. Один из них случайно чуть не ударил меня локтем в лицо, из-за чего я уронила телефон.

Я ругаюсь себе под нос и хватаю за штатив камеру с пола. У меня нет времени проверять, сломана ли она или треснута, потому что теперь толпа спешит за перекусами и перерывами в туалет, а я застряла в море людей. Кладу телефон в карман и пробиваюсь из толпы, направляясь к раздевалкам. У нас с Ноа сейчас небольшой ритуал перед игрой, поэтому жду в коридоре, пока он ускользнет, и через пару минут он выходит из двери в своей форме и присоединяется ко мне в нашем маленьком секретном месте.

— Эй, красотка, — шепчет он, кладя руку мне на бедро и подходя ближе. — Ты часто сюда приходишь?