Сердце вне игры (ЛП) - Лоусон Никки

Он сжимает мое колено.

— Всему свое время.

Мы выходим из машины, и я следую за ним внутрь, замечая, как мало других машин на стоянке, пока мы идем. Внутри здания все тихо, и нас встречает пожилой мужчина в вязаной шапке. Он указывает нам рукой на другую сторону вестибюля и заходит за своего рода стойку, и, оглядываясь назад, я понимаю, что на задней стене стоят ряды коньков.

— Какой размер? — спрашивает мужчина, глядя прямо на меня.

— Что… какого размера коньки? — я заикаюсь. Мужчина кивает, и я смотрю на Ноа.

— Такой же размер, как у твоей обуви, — говорит он мне. — Но я принес тебе несколько толстых носков на тот случай, если ты наденешь неподходящие, так что, если ты хочешь увеличить на полразмера, это может подойти лучше всего.

Я ухмыляюсь, снова оглядывая пространство.

— Мы собираемся кататься на коньках?

— Попала в точку, Подсолнух, — он подмигивает мне. — Каток полностью в нашем распоряжении.

— Серьёзно? — моя улыбка становится еще шире, и я говорю мужчине свой размер обуви, чтобы он мог взять с полки пару коньков.

— Ух ты, они выглядят как новые, — шепчу я, любуясь тем, насколько гладкими являются ботинки и как шнурки совсем не изношены.

— Они новые, — заявляет Ноа. — Я просто не знал, какой размер ты носишь, поэтому взял около дюжины пар или около того. Таким образом, мы могли бы подобрать идеальный размер.

Я смотрю на него, затем смотрю на стену с коньками.

— Ты купил все это?

— Нет, — со смехом говорит мужчина за прилавком. — Большинство из них — прокатные коньки. Вот эти, прямо за мной, новые коньки, которые Ноа купил и прислал.

— И все же… — я поворачиваюсь к Ноа, глядя на него. — Зачем тебе покупать так много, вместо того чтобы просто спросить, какой у меня размер?

— Я хотел, чтобы это был сюрприз, — говорит он небрежно, как будто это самая нормальная вещь в мире. — Кроме того, я собираюсь пожертвовать все те, которые тебе не подходят. Таким образом, ничего не пропадет зря. А теперь давай, обувайся.

Ноа проводит меня к одной из скамеек неподалеку, помогает надеть коньки и крепко их завязать. Металлическая часть конька покрыта цветным куском пластика, который он велит мне не снимать, пока мы не собираемся выйти на лед. Затем протягивает руку, чтобы помочь пройти через комнату к катку. Мужчина постарше следует за нами и протягивает Ноа связку ключей у двери на каток.

— Закрой, когда закончите, — говорит он, хлопая Ноа по плечу. — Свет автоматически выключится в девять, так что позаботьтесь о том, чтобы уйти отсюда до этого времени. Ясно?

— Прекрасно, — Ноа хватает его за руку и крепко ее трясет. — Спасибо, Лерой.

— Не проблема. Я был тебе должен, — мужчина улыбается мне и уходит.

Когда он уходит, я перевожу взгляд на Ноа.

— Что? — невинно спрашивает он.

— Сколько людей в этом городе ты обвел вокруг пальца?

Он пожимает плечами.

— Не так уж и много. Он просто друг, который мне задолжал услугу, вот и все.

— Мне просто любопытно, на сколько еще свиданий ты собираешься меня пригласить, и в итоге мы окажемся в совершенно пустом здании, — говорю я со смехом. — Если бы я не знала тебя лучше, то предположила бы, что ты какой-то настоящий серийный убийца.

Ноа откидывает голову назад и громко смеется. Затем обнимает за талию и притягивает к себе для поцелуя.

— Мне просто нравится, когда ты полностью моя, — шепчет он мне в губы. — Это преступление?

Я не могу не улыбнуться, потому что правда в том, что мне это тоже нравится.

Ноа через мгновение отпускает меня и наклоняется, чтобы помочь снять чехлы с моих лезвий. Я начинаю нервничать, и желудок трепещет, когда напоминаю Ноа, что никогда раньше этого не делала.

— Я знаю, — говорит он, сжимая мою руку. — Не волнуйся. Я отличный учитель.

Он отпускает меня и выходит на лед лицом ко мне. Затем откатывается назад, вытянув руки перед собой.

— Давай. Просто осторожно выйди на лед и оттолкнись от стены ко мне.

— Перестань двигаться! — требую я. — Ты уходишь слишком далеко.

Ноа смеется и поворачивает коньки так, что останавливается примерно в десяти футах от края катка.

— Хорошо. Просто держи ноги твердо на месте и отталкивайся руками. Это будет просто для того, чтобы ты почувствовала, каково это — скользить по льду.

Я глубоко вдыхаю, затем медленно выдыхаю, ставя одну ногу на лед, затем другую. Я немного покачиваюсь и тянусь, чтобы ухватиться за небольшую стену, окаймляющую каток.

Ноа ободряюще улыбается мне, и, потратив немного времени на то, чтобы стабилизироваться, я отталкиваюсь от стены и скольжу к нему, вытянув руки в обе стороны, чтобы сохранить равновесие. Я начинаю терять равновесие всего в футе или двух от него, но он тут же меня ловит. Ноа крепко держит меня за руки, чтобы я не упала до конца.

— Это было здорово! — восклицает он.

— Правда? — невозмутимо спрашиваю. — Потому что я чувствую себя такой же изящной, как малыш, который только начинает учиться ходить.

Он смеется.

— Что ж, я думаю, ты выглядела великолепно.

— Ты всегда так думаешь.

— Ты меня подловила, Подсолнух, — соглашается он, его голос становится тише, когда его взгляд скользит по мне.

Выражение его лица настолько голодное, что реагирует все мое тело. Соски, которые уже твердые от холода, напрягаются еще сильнее, и я кладу руки на его талию, чтобы успокоиться.

— Хорошо, — выдыхаю я. — Что дальше?

Ноа качает головой, словно пытаясь отогнать миллион грязных мыслей, затем сжимает мои руки.

— Давай попробуем еще раз, только на этот раз вместо того, чтобы отталкиваться рукой от стены, я хочу, чтобы ты впилась носком одного из своих коньков в лед и использовала его, чтобы подтолкнуть себя вперед. Я буду там.

Он отпускает меня и откатывается примерно на десять футов, затем жестом предлагает следовать за ним. Я все еще немного нервничаю, но также полна решимости показать ему, что могу это сделать, поэтому втыкаю носок правого конька в лед и толкаю свой вес вперед. На этот раз двигаюсь быстрее и в итоге едва не врезаюсь в Ноа.

К счастью, он очень силен и стабилен на льду, поэтому легко меня ловит, и мы оба остаёмся в вертикальном положении.

— Потрясающе, — говорит он ободряюще. — Это было идеально.

В течение следующего часа или около того Ноа продолжает показывать мне основы, и со временем я начинаю улучшать свои навыки. В конце концов, я могу двигаться рядом с ним по катку, совершенно не теряя равновесия.

С наступлением ночи чувствую себя более уверенно, тем не менее, меня переполняет уважение, когда наблюдаю, как Ноа катается на коньках, как будто он был рожден для этого. Теперь я лучше понимаю, насколько это сложно, и не могу не смотреть на него с трепетом, когда он ускоряется и проезжает круг самостоятельно.

— На тебя действительно можно смотреть вечно, ты это знаешь? — говорю, когда он возвращается и берет меня за руку. — Ты чертовски хорош в этом.

Он ухмыляется, свет над катком отражается на его каштановых волосах.

— Спасибо. Я как-то даже и не думаю об этом. Катание на коньках — большая часть моей жизни, это как… второй я. Это будто у меня в крови.

— Всегда ли так было? Я имею в виду, ты вышел на лед, как только начал играть в хоккей?

Он отводит взгляд, и я вижу, что он немного смущается, когда говорит:

— Да. Я был практически рок-звездой с самого первого дня.

Я рассмеялась.

— И к тому же скромным.

— Ну, ты сама спросила! — он хватает меня за руки и кружит нас по льду. — И это не значит, что я тоже не тренировался изо всех сил. Просто с самого начала у меня была сильная тяга к фигурному катанию.

— Честно говоря, это потрясающе, — поддразниваю я, хлопая ресницами. — Я думала, что твоя огромная голова затруднит балансирование на коньках.

Он фыркает, тыкая меня в бок, а я дергаюсь, пытаясь сбежать от него.

— Ты сейчас дошутишься, Подсолнух.

— Да? — ускользаю от него, чувствуя себя достаточно смелой, чтобы попытаться откатиться назад, как он это сделал раньше, и отправила ему игривую ухмылку. — Или большая голова дает какое-то преимущество в хоккее? Ты…