Пэм Годвин - Грязные связи
Я сделал продолжительный глубокий вдох. Господи, как в моем теле могло вмещаться столько противоречий?
Потому что ты хочешь ее, и знаешь, что не можешь получить.
Змея обернула хвост вокруг моего рукава, когда я закрыл дверь и зашагал к Кэси. Придерживая змею за голову, я поболтал ее хвостом перед лицом Кэси.
— Вижу, ты думала обо мне.
Она медленно закрыла ноутбук, даже не моргнув, глядя на змею, болтающуюся в миллиметрах от ее носа.
— Ты знал, что у змей бывает по два пениса? — Кэси потянулась к высокому мусорному ведру возле зоны отдыха, подняла его и придержала под змеей. — А у некоторых есть маленькие крючки на членах. Знаешь, чтобы они могли вцепиться в партнершу внутри и продлить акт соития.
Ее тон был полон спокойствия. Чрезмерного спокойствия. Мне хотелось, чтобы она кричала на меня.
Я бросил змею в ведро. Я больше никогда не посмотрю на это существо так, как смотрел прежде.
— Два пениса?
— Это позволяет самцу змеи переходить от партнерши к партнерше, не выжидая периода латентности. И вот мне интересно, — она отставила ведро в сторону и откинулась на спинку, уставившись на меня: — Скольких людей ты трахаешь, чтобы получить то, что хочешь?
Я ухватился за затылок, чувствуя напряжение от расстройства и вины. Расскажи ей. Расскажи ей все.
И тогда что? Как далеко она зайдет, чтобы избежать угроз Трента, которые он использует против нее и Колина? После того, что я сделал с ней, она продаст меня в мгновенье ока, и кто, мать вашу, станет ее винить?
Я снял шлейку своей сумки через голову, сбросил ее на пол и посмотрел Кэси в глаза.
— Ты задаешь неправильные вопросы. Ты даже не знаешь, чего я хочу.
Подтягивая свои голые ноги на подушку и подгибая колени на подлокотнике, она повернула голову и уставилась на панораму из окон возле нас.
Чикаго расправил свои широкие плечи над горизонтом. Его архитектура и высота зданий были охвачены потрясающим восходом. Завораживающая картина элегантности и силы, как и профиль женщины, смотрящей на него.
Не отводя глаз от города, она произнесла:
— Ты хочешь того, чего хотят все. Денег. Секса. Контроля. Жизни, в которой все происходит по щелчку пальцев.
Последнее утверждение было донельзя точным, ударив по моей детской мечте участвовать в гонках профессионально и законно. Но она имела это в виду не в буквальном смысле.
Я присел на корточки возле ее кресла, оставив менее полуметра между нашими лицами, и ожидал, пока она встретится со мной взглядом. Когда Кэси это сделала, я честно взглянул на нее.
— Ты ошибаешься на мой счет, — что противоречило мотивации, которую я дал Тренту, но я не хотел, чтобы она относила меня к категории ублюдков, которые держат ее под контролем. — Я не один из них.
Она изучала мое лицо очень долго.
Скользя взглядом по моим губам и челюсти, возвращаясь к моим глазам. Задержавшись на моей правой брови, она моргнула и отвернулась, но после ее взгляд снова сосредоточился на моей брови. Я подавил улыбку, изо всех сил пытаясь сохранить серьезный вид. Мне на самом деле очень нравилось ее милое увлечение этой частью моего тела, нравилось, что она заметила изгиб, данный от природы, с самого начала. В отличие от моей матери, она была открытым человеком, которому не нужно было пристально всматриваться, чтобы увидеть что-то.
Что-то изменилось в ее взгляде, зацепившись за что бы то ни было в моем.
— Я верю тебе. Как и тогда, когда ты дал мне свое слово в отеле, — ее губы превратились в тонкую линию. — Зачем ты здесь?
Господи, на ее лице сливались злость и боль, от чего мое сердце просто выворачивало наизнанку. Если она была невиновна, она заслуживала знать о том, что я планировал убить ее семью. Но если она поделится этим знанием, меня за это убьют. И ее тоже.
Я немного сместился назад в своем сидячем положении — нужно было прочистить голову от ее пьянящей близости и обдумать сказанное.
Она сгорбилась на спинке кресла, толкуя мою осторожность как отказ отвечать.
— Я получила твое резюме из отдела кадров. Оно настоящее? Массачусетский Технологический Институт с отличием? Физика, инженерия и бизнес-менеджмент?
— Ага.
Кэси уставилась на меня пронзающим взглядом. Несмотря на отсвечивание золота в глазах, ее зрачки расширились — безмолвный указатель запутанности ее мыслей.
Мне нужно было снова сфокусироваться на ней. Это заставляло меня нервничать — ее анализ моих мотивов и поиск правды. Я наклонился вперед.
— Что сказал твой муж? — Она моргнула, между бровей залегла складка. Я встал на колени перед креслом и облокотился на его ручки, загоняя ее в ловушку. — Он знает о нас?
Кэси выровнялась, обхватила руками согнутые колени, и притянула их к груди.
— Конечно, знает.
Чего-то не хватало. Она чего-то мне не договаривала.
— И?
— И ничего. Он знает, что меня подставили.
Почему этот ублюдок не выследил меня и не разбил мне лицо? Я стиснул зубы.
— Он знает, как сильно тебе это понравилось? Ты сказала ему, сколько оргазмов я подарил тебе?
Ее лицо превратилось в маску строгости, а глаза сузились.
Я был ублюдком, но, черт возьми, мне нужно было понять природу их отношений.
— Ты сказала ему, как я часами вылизывал твою ненасытную киску?
— Я сказала ему, что ты вылизывал ее с раздвоенным языком.
Она ухмыльнулась, но я не упустил изменение в ее дыхании, и то, как сжались пальцы на ее ногах.
Может, она ненавидела себя за то, что наслаждалась нашей ночью вместе и никогда не вспомнит о ней, как о чем-то приятном.
Но я знал — знал — она до сих пор хотела меня так же отчаянно, как и я хотел ее. Она сопротивлялась этому. Раны, которые я нанес ей, были еще слишком свежи.
Я мог возместить ущерб. Я бы возместил его.
Осторожно, так, чтобы не коснуться ее, я наклонился над ее согнутым телом, оставаясь грудью лишь в миллиметрах от ее колен.
— Я понимаю, что ты в ярости, но ты, как и я, знаешь, что нет ничего горячее или интенсивнее, чем то, как мы трахались той ночью.
Ее голова склонилась на бок.
— Ты самый настоящий хер.
Боже, я хотел поцеловать этот порочный рот.
— Но твоей промокшей влажной киске я понравился.
Ее глаза вспыхнули, и это дало мне знать, что сказать такое было самой худшей вещью на земле.
Блядь. Я шел по неправильному пути. Наша связь была не на физическом уровне. Был эмоциональный поток, парящая энергия, которая собиралась в точке, которую разум не в силах объять.
Мне нужно было перестать думать членом и сделать смелую вещь. Мне нужно было открыться ей. Дать ей хорошенько осмотреться. Может, я тоже что-то выучу, потому что сейчас я мог положиться только на интуицию и твердость характера, оба принадлежащие неандертальцу.
