Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.

— Дело в том, Лайл, что ты этого не заслуживаешь. Ты очень хорошо осознаешь свою человеческую сторону. Даже на клиническом уровне.

Я знаю, что это еще один способ назвать меня бесчувственным.

— Мне не нужен мой анимус. Я ненавижу его. Есть ли способ избавиться от него?

Я бы разорвал его на куски, если бы мог.

— Это все равно что просить забрать твою душу. Но мы можем сделать кое-что другое.

В моей голове всплывают образы казни на электрическом стуле, пыток водой, других издевательств. Всем тем, что я изучал с тех пор, как сбежал из поместья Ульмана в город.

— И что же это?

— Мы делаем твою человеческую сторону сильнее твоего анимуса.

Я громко смеюсь.

— Невозможно.

Но она качает головой.

— Просто очень сложно. Если ты захочешь это сделать, тебе придется отдать все, что у тебя есть. Это может даже сломить тебя. Ты готов?

— Уже сломан, — тихо говорю я. У меня ничего не осталось. — Давайте сделаем это.

Она улыбается мне.

— Увидимся в тюрьме Блэквотер, мистер Пардалия. Тогда и начнем.

Она называет меня моим новым именем. Так называют львов, которые не знают своей семьи. И все же «мистер» звучит по-человечески.

Это звучит так, словно однажды я мог бы стать кем-то другим.

Глава 41

Аурелия

Этот ублюдочный лев на самом деле приковал меня наручниками к своей кровати.

Как только дверь его квартиры захлопывается, я дергаю за пушистый манжет. Хотя в прошлом Сабрина и научила меня вскрывать замки для моего грандиозного побега после суда, у меня нет ни заколок, ни отмычек, которыми я могла бы воспользоваться.

Более того, после этого сумасшедшего, страстного, умопомрачительного секса раны на моем животе горят еще сильнее. Мне нужны обезболивающие и… пописать.

Лайл явно не в себе, если он разгромил что бы это ни было в своей гостиной, и планирует держать меня здесь неизвестное количество времени. Я обдумываю свои варианты, но дело в том, что я невероятно устала. После секса с одним из моих суженых я чувствую себя ошеломленной. Мне кажется, что он все еще внутри меня, это фантомный ожог, напоминающий, что Лайл проник глубоко в мое тело.

Я удовлетворенно вздыхаю и даже с поднятой рукой начинаю дремать.

Минни. Несколько часов спустя я резко просыпаюсь, хватая ртом воздух, потому что паника снова душит меня.

Береги их. Береги их. Береги их.

Это бесконечный гимн, который моя сила поет с того дня, как я спряталась под Академией. Мне нужно убедиться, что мой отец не напал на Минни или кого-нибудь из моих друзей, как и обещал, если я не выполню его приказ.

Наталья сказала, что он будет здесь через две субботы. Типичная змеиная драма. Все должно быть по тройкам или семеркам, не так ли? Но, зная моего отца, он добьется своего не только пустыми угрозами. Он захочет показать мне, что говорит серьезно.

Лайл наверняка обмолвился бы, случись с кем-нибудь беда, но опять же, не думаю, что он вообще выходил из своей комнаты, пока я была здесь.

Мне нужно избавиться от этого гребаного наручника.

Попытки потянуть за него ни к чему не приводят.

С яростным криком я взрываю наручник со всей силой, которую мне дал мучительный трах с Лайлом.

Мы больше никогда не сможем этого сделать.

Хрена с два.

Металл дрожит, вибрирует, затем разлетается на куски.

В гневе я вскакиваю с кровати и бегу прямо к каминной двери. Но на полпути останавливаюсь как вкопанная.

Обеденный стол Лайла лежит в руинах. Как будто великан взял его обеими руками и сломал пополам. Один из обеденных стульев тоже разбит.

Так вот что за жуткий звук я слышала. Я сглатываю, рассматривая свидетельства гнева Лайла из-за того, что он овладел мной. Я знаю, что он не собирался трахать меня, но такая реакция немного чрезмерна. Моя анима стонет при виде этого. Он настолько расстроен из-за того, что был со мной?

Но затем моя анима каркает на меня. Она не чувствует здесь никакого сожаления. Это что-то другое. Что-то более болезненное и зловещее. Воспоминание, которое не принадлежит мне, вспыхивает перед моим внутренним взором. Воспоминание о ненависти к себе.

Гнев снова разгорается в моих венах.

Медленно, осторожно я подхожу к камину.

Замираю и злобно смотрю на него. Я в ярости из-за жестокого мира, который причиняет маленьким детям такую боль, что они становятся монстрами.

— Открой, — рычу я.

Металл и дерево издают усталый стон, прежде чем сбоку от каминной полки появляется трещина, я открываю ее и спешу вниз по холодной каменной лестнице.

Оказавшись в своей комнате, я не утруждаю себя переодеванием или душем. Но мне действительно нужно задержаться на минутку, чтобы с облегчением опорожнить мочевой пузырь. После этого я выбегаю из своего общежития и сразу на улицу.

Уже стемнело, и я, совершенно точно, пропустила ужин, но сейчас я чувствую себя физически заряженной, как будто могу пробежать марафон налегке. Гнев делает это с человеком. Страх тоже.

Нам с Лайлом нужно чаще заниматься сексом. Никаких «больше никогда».

Прямо сейчас мое сердце бьется из-за Минни… и садистского голоса Юрана в моей голове. На Минни уже однажды напали, когда я была слаба, и хотя я перенаправила любую ментальную атаку на себя, мой отец знает, что Минни для меня особенная, и существует множество ран, которые не так легко залечить исцеляющей магией птиц. Я не смогу успокоиться, пока собственными глазами не увижу, что с ней все в порядке.

Я проверяю столовую и нигде не вижу ее розовых кудряшек, поэтому бегу в общежитие анимусов. В последнее время она всегда после занятий встречается с этим ублюдком Титусом, так что, скорее всего, она там.

Я бегу по мощеной дорожке к общежитию, шлепая босыми ногами по голому бетону, пока не останавливаюсь у высокого здания анимусов.

— Миледи! — горгулья Бастиан окликает меня, размахивая своими пальцами-палочками.

— Я спешу. Не мог бы ты впустить меня?

— Любая анима может быть допущена в общежитие анимусов, миледи. Однако я не могу гарантировать беспрепятственный выход. Сегодня вечером там довольно шумно, вы уверены…

— Да! Да, пожалуйста!

— Очень хорошо, — он взмахивает рукой, обе двери резко распахиваются, и я врываюсь внутрь. Повсюду толпятся самцы. Пятеро из них играют в карты в фойе первого этажа.

— Мне нужно найти Титуса! — выпаливаю я. — Где он?

Кот с идеально уложенной гривой, способной соперничать с прической Элвиса, насмешливо произносит:

— Почему все анима охотятся за ним? Тебе нужен кто-то более утонченный, птичка Аурелия.

Тот факт, что он знает мое имя, а я его нет, нервирует, но анима так мало, что самцы знают нас наперечет, нравится нам это или нет.

— Просто скажи, где он, — требую я.

Они оглядывают меня с ног до головы, и я внезапно понимаю, что на самом деле на мне нет никакой обуви, только заляпанное кровью мини-платье и, вероятно, растрепанные «только что из постели» волосы. Я тихо ругаюсь из-за своей поспешности, но отступать уже нет смысла.

— У него компания, — протяжно произносит один из волков. — Попробуй кого-нибудь другого. Мы все свободны.

— Я не хочу видеть его, — кричу я. — Я ищу Минни.

Кошки корчат недовольные рожи, прежде чем один из них говорит:

— Второй этаж, третья дверь направо.

Не поблагодарив, я трусцой поднимаюсь по лестнице на второй этаж. На этом уровне обитают кошки и хищные птицы, и наступает минута тишины, прежде чем меня окликают.

— Эй, Рискованный полет, зайди в мою комнату! — кричит кто-то.

Фу, только не это прозвище.

Но я игнорирую взгляды и крики и отсчитываю пальцем три двери справа. Я сжимаю кулак, готовясь постучать, но обнаруживаю, что дверь уже открыта.

Абсолютно голый Титус сидит на кровати, а обнаженная анима скачет на его члене. Она кричит от преувеличенного удовольствия, пока он толкается ей навстречу. На ее груди огромная татуировка в виде змеи. Пахнет травкой и потом.