Анархия в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.

— Нет, — он взял меня за руку и повел к кровати, наклоняясь, чтобы прижаться ртом к моему уху. — Но ты получишь кое-что другое.

Он толкнул меня вниз на матрас, а затем присел на корточки, стянув один мой ботинок, а затем второй. И потом, так же не спеша, поставил их в сторону, прежде чем снять с меня носки и приложить большой палец к своду стопы.

Было так чертовски хорошо, что я запрокинула голову и издала горловой стон.

— Это мое наказание за проигрыш? — прошептала я, не желая, чтобы Аарон или девочки слышали. Скорее всего, они еще долго будут в виртуальном мире, но я не хотела рисковать. — Массаж ног?

— Наказание? — ответил Кэл вопросом на вопрос, его голос был таким же хриплым, как и мой. — Кто вообще говорил, что ты будешь наказана? Ты просто не выиграла приз.. в этот раз. Но ничего: мы сыграем еще раз.

Он поднялся с пола, словно его тело ничего не весило, словно придвигаться было проще простого и совсем не требовало усилий.

Это ложь: мы оба знали о его постоянной боли.

Кэл взял меня за бедра и притянул к краю матраса, расстегивая мои джинсы, пока удерживал зрительный контакт. Не спрашивала, что именно мы делали. Казалось вполне очевидно.

Было, пока я не попыталась сесть и расстегнуть штаны Кэла, а он оттолкнул меня.

— Нет, — повторил он, все еще улыбаясь. — И не смотри на меня так. Я не Оскар, мне нравится, когда меня касаются. Но это все еще урок. Ты научишься, как быть тихой, — он стянул мои джинсы, не тронув трусики.

Кэл присел на корточки и развел мои колени, опустился ртом к внутренней стороне бедра. Тем не менее, он не касался меня губами, выбрав дышать у моей кожи и заставляя меня дрожать. Было похоже на пытку, когда он проводил кончиками пальцев по моему бедру, постукивая, щекоча, но отказываясь заходить дальше, даже когда мои бедра подрагивали в ответ.

Мои трусики уже были мокрыми. Я их чувствовала.

— Кэл, — выдохнула я, стараясь направить его лицо, но он лишь посмеялся в ответ, звук почти ощущался физически, когда его дыхание трепетало на чувствительной плоти моей верхней части бедра.

— Терпение, Бернадетт, — отчитывал он, наконец вознаградив меня одним поцелуем во внутреннюю часть колена. Все мое тело покрылось мурашками. — Это еще один навык, которому тебе следует научиться.

Он продолжил двигаться этими прекрасными губами вниз по моей ноге, нежно целуя икру, стопу. Его большие пальцы снова разминали мой свод, снимая напряжение с правой ноги.

Я старалась быть терпеливой, как он и просил, но это было нелегко.

— Заберись ко мне на кровать, — пробормотала я, но Кэл лишь задержал взгляд своих голубых глаз на моем, его лицо было скрыто полумраком. Капюшон все еще откинут, в тени комнаты светлые волосы были цвета пепельного золота.

— Пока нет, — осыпал ногу поцелуями, поднимаясь по ней, и пробежался языком по длине моего бедра, когда я облокотилась назад на локти и пыталась вспомнить, как дышать. Когда смогла перевести дыхание, то издала громкий звук, резко вдохнув. — Сосредоточься на том, чтобы твое дыхание оставалось медленным и контролируемым.

Он развел мои колени нежными пальцами с голубыми ногтями, прижимаясь ртом к моим трусикам. Медленно Кэл прижался губами и языком к моему ядру, дразня тело через ткань.

Сердце заколотилась, и я старалась проглотить стон желания. Слишком медленно, слишком затянуто. Мне лишь хотелось, чтобы он сорвал этот шелковый лоскуток, чтобы мог меня трахнуть. Но, может, это и был тот приз, который я не выиграла?

Мое тело покрылось бисеринками пота, пока Кэл держал мои дрожащие ноги раздвинутыми, целуя и посасывая ткань над ноющим жаром моего ядра. Нужда в том, чтобы он двинулся дальше, стала почти невыносимой, и я подняла руки к своим грудям, сжимая их через футболку и лифчик, пока мои глаза были закрыты.

Одна ладонь Кэла поднялась по моему животу и залезла под футболку, пока не остановилась у моего сердца.

— Все еще быстро бьется, — пробормотал он, убирая рот и садясь.

Его правая рука переместилась на талию, а левая повторила это движение с другой стороны. Я открыла глаза и обнаружила, что он все еще смотрел на меня, скользнув руками вверх и зацепив большими пальцами подол моей футболки. Кэл поднял ее и стянул через голову, отбросив в сторону, а затем прижался ртом к низу моего живота.

Он лизал весь путь наверх, используя эти свои осторожные пальцы, чтобы спустить чашечки моего лифчика, освобождая на теплый воздух мои груди и затвердевшие розовые соски. Аарон хорошо постарался, чтобы это место чувствовалось домом.

Мои руки зарылись в светлые волосы Каллума, когда он прижался ртом к моим соскам, посасывая и облизывая, смакуя мой вкус с низким ропотом одобрения.

— Это хороший тест и для меня тоже, — выдохнул он, прикусив мой правый сосок и заставив меня крикнуть. Я выругалась про себя, но, если аккуратно прислушаться, то я слышала, как девочки визжали и играли по ту сторону стены. Никто меня не слышал. По крайней мере, пока. — Так много всего, чтобы я сделал с тобой прямо сейчас.

Я задрожала, когда его руки скользнули по моим ребрам к верхней части спины, расстегнули лифчик и позволили ему упасть мне на колени.

— Заберись на кровать, — сказал он, его голос был темным и низким, руки тряслись, пока он поднимался, слегка поморщившись от этого движения и потерев колено. Эта часть его была самой поврежденной, с наибольшим количеством шрамов. Я могла лишь представить постоянную боль, с который он должен жить.

Я нежилась в подушках, надеясь, что он разденется, прежде чем присоединиться ко мне. Вместо этого, когда он залез на кровать, то был полностью одет и в обуви. Начав с левой стопы, он прокладывал вверх дорожку из поцелуев и прошелся по копне бледных волос между бедер, достаточно приближаясь к моему клитору, чтобы заставить извиваться, при этом не избавляя от это отчаянной, ноющей боли.

Его правая рука накрыла мою обнаженную грудь, пальцами разминая мягкую округлую массу, облизывая сосок на противоположной стороне. Его язык был горячим и гладким, но он держал его довольно-таки далеко от розового кончика, что казалось будто я сходила с ума.

— Дыши, — повторил он, кладя ладонь на мою грудь, когда его рот поднялся к моему, целуя медленными, томными движениями, которые обещали нам все время мира. В действительности мы оба функционировали в рамках заимствованного времени. Со всем происходящим дерьмом мы знали, что никто и ничто не может и не станет обещать вечность.

Каллум сильно прикусил мою нижнюю губу, останавливаясь, чтобы не вызвать кровотечение, и надавил рукой мне на грудь, чтобы успокоить меня. Это была пытка, особенно, когда он целовал от края челюсти до уха и тоже его прикусил. Теперь я извивалась, но, хотя бы, все еще дышала и тоже очень тихо. Не издала ни единого звука, даже когда он начал посасывать кожу на моей шее, языком пробуя на вкус мой быстрый пульс.