Ирина Горюнова - У нас есть мы
Осень. Тихо шуршат листья на деревьях и медленно падают на землю. Детская площадка перед домом. Поздний вечер. Во дворе никого нет. Ася сидит на качелях и слегка раскачивается, не отрывая ног от земли. Яна стоит, сложив руки на груди, прислонившись к железной опоре качелей, врытой в землю.
Ася. Как странно. Бывает так, что люди встречаются совсем случайно, цепляются взглядами и их тянет друг другу как магнитом. Потом они расходятся, встречаются случайно вновь, опять расходятся и встречаются снова. Скажи мне, это судьба?
Яна. Не знаю. Мистика какая-то. Меня это пугает. Ты – девочка, свалившаяся с луны. Странное чудо. Куда бы я ни пошла – ты на моем пути. Краеугольный камень.
Ася. Ты тревожишь меня. Мне беспокойно и хорошо одновременно. Зачем я тебе?
Яна. Не знаю. Ты просто есть, значит, это зачем-нибудь нужно. Разберемся. (Наклоняется, держит качели руками и целует Асю в губы. Та отклоняется и обхватывает ее ноги своими.)
Ася. Не тревожь меня. Мне надо уезжать.
Яна. Я не держу тебя.
Ася. Держишь. Мысленно держишь.
Яна. Я хочу раздеть тебя. Увидеть тебя обнаженную, трогать, смотреть, как в твоих глазах зажигается страсть. Целовать… Тебе не холодно?
Ася. Нет. Жарко. От тебя.
Яна (говорит ей тихо, хриплым голосом). Ты любишь Маяковского?
Ася. Люблю.
Яна. Помнишь эти строки у него: «Я все равно возьму тебя, одну или вдвоем с Парижем…»? Это про тебя. Ты уйдешь, но помни об этом. Я никому не отдам тебя. Я напишу тебе сказку. Ты моя. Девочка моя. Твои тонкие руки сводят меня с ума, и тембр твоего голоса, низкий, страстный. Ты – подарок осени мне, внезапный, сумасшедший, как порыв ветра. Я завоюю тебя.
Ася (игриво). Правда? Ты не боишься, что я могу сделать тебе больно, просто поиграть, а потом уйти? У меня много поклонников, я, знаешь ли, не лучший подарок.
Яна. У меня охрененская прививка от боли, поверь мне. Ты не сможешь причинить мне зло. Я приемная дочь у своих родителей. Я узнала об этом случайно, когда мне было двенадцать. Папа попросил найти ему важные документы, и я наткнулась на ЭТО. На документ. Он потом так постарел, веришь, всё говорил, что хотел его выбросить, но почему-то рука не поднималась. Помню, когда он вошел на кухню, я рыдала. Мама сказала ему, в чем дело. Он помолчал. Побледнел страшно, так, что у меня в груди защемило, и сказал только одну фразу, которая, наверное, и спасла меня: «А я об этом как-то и позабыл». Ты понимаешь, он забыл, что я неродная! С тех пор я его боготворю. Я за него в огонь и в воду пойду, знаешь. Если бы не эта фраза, меня, может быть, уже бы и не было. Я бы сорвалась на наркотики, что-то еще… Это он меня удержал. Одной фразой. Это я тебе рассказываю, чтобы ты поняла – нет такой боли, которую я бы не смогла вынести. Боль, ее тоже можно принять, выпестовать в себе, насладиться ею. Я потом жутко ненавидела свою приемную мать за то, что она меня бросила. Мстила всем. И всем женщинам, с которыми встречалась, которых бросала… Во мне сидит разрушитель. Я никому не принадлежу, только себе.
Ася. Ты страшный человек, Яна. Так же нельзя! Я отогрею тебя.
Яна. Не будь такой наивной дурочкой. Знаешь, сколько людей говорили мне эти слова? Мы это всё уже проходили, и не раз. Не надо пытаться меня спасать. Просто будь со мной.
Ася. Я буду с тобой.
Яна. Ася, скажи, почему ты стала спать с женщинами? У тебя же есть муж, ребенок, ты же нормальная женщина. Это что, веяние моды?
Ася. Нет. Знаешь, я думала об этом. У моей мамы и бабушки личная жизнь не складывалась, наверное, из-за того, что и у той и у другой очень сильный, волевой характер. Я росла тихой, романтичной и безбашенной одновременно, если такое возможно вообще – стеснялась мальчиков во время танцев, но спокойно носилась с ними по крышам и стройкам. Любила фантазировать и рисовать. Мама всегда была для меня кумиром, богом, недостижимым идеалом… Мне ее вечно не хватало, она так много времени проводила со своими любовниками. Когда я была еще маленькой, то влюблялась в женщин, но просто не понимала почему и что это значит.
Яна. А когда поняла в первый раз?
Ася. Когда влюбилась в бывшую жену моего любовника. Она была настолько энергична и жизнерадостна и так умела брать от жизни все…
Яна. Между вами что-то было?
Ася. Нет. Один раз, спьяну, я призналась ей в любви, и она предложила мне жить вместе с ней, но я испугалась, подумала, что когда я позвоню ей утром, она высмеет меня и мне будет жутко неловко.
Яна. Страх… это причина многих непоступков… Мораль… Что морально, а что нет? Разве любовь может быть аморальной? Это же светлое чувство, в нем энергия созидания, творчества, красоты… А люди привыкли переводить все на физиологию. Так значит, для тебя твоя мать – кумир? Здорово, я тебе завидую немного.
Ася. Я сказала, что она была кумиром, до поры. Однажды она взяла и уехала по гостевой визе во Францию и решила больше сюда не возвращаться. Мне было больно и одиноко, я так ждала ее. Как-то раз в гости зашел ее друг и пригласил меня в кино. Я пошла, потому что давно его знала, он даже учил меня петь. А потом он меня изнасиловал, а маме сказал, что я сама ему предложила переспать. Она предпочла поверить ему, не мне, потому что так было удобнее, он много для нее делал всего по работе. С тех пор – не пою.
Яна. И не любишь мужчин.
Ася. Ну, в общем, я не испытываю к ним вожделения, потому что не чувствую себя в безопасности, боюсь подвоха, боли… Мне не приносит удовольствия секс.
Яна. Неудивительно. Вот из таких историй и вырастают часто предпочтения к людям одного с тобой пола… Думаю, что наше государство, вместо того чтобы гнобить людей нетрадиционной сексуальной ориентации, лучше бы попыталось понять, почему всё это происходит. Должны быть какие-то психологические службы, но не такие, как сейчас, типа: «Если вам страшно ездить в метро или муж периодически бросается на вас с ножом, звоните 000-00-00, и мы вам поможем». Эффект от этого нулевой. Я хочу когда-нибудь родить ребенка. Для себя. Буду любить его, а он – меня.
Ася. Ты теперь много всего про меня знаешь. Welcome to my life.
Яна. Ты про меня тоже. Но в свою жизнь я никого особо не пускаю. Извини.
Подходит какой-то парень и развязно обращается к ним.
Парень. Девчонки, дайте десять рублей.
Яна. Иди своей дорогой, не приставай к девушкам.
Парень. Ну дай десятку. Жалко, что ли?
Яна. И жалко, и нету. Не видишь, мы заняты!
