Ирина Горюнова - У нас есть мы
Яна. Это что это? Ты кого это себе тут подцепила? Хабалку какую-то.
Ася. Яна, это не твое дело. С кем хочу, с тем и знакомлюсь. Кэт очень милая, мне с ней интересно. И танцует хорошо.
Яна. А со мной тебе, значит, уже неинтересно? Да?
Ася. Не начинай, Яна. Ты же просто играешь.
Яна. Ты посмотри, по ней же видно, что лицо интеллектом явно не обезображено, она же скучная. Короче, ты никуда с ней не пойдешь. Я не разрешаю.
Ася. Чтобы не разрешать, нужно иметь на это право, а у тебя его нет.
Яна (берет Асю за плечи и сильно встряхивает, берет ее за подбородок сильно и жестко, до боли, потом прижимает к себе и целует в губы. Произносит медленно и членораздельно). Ты пое-дешь со мной. По-ня-ла? Когда я ска-жу. Всё.
Ася. Хорошо. Я поеду с тобой.
Ася и Яна возвращаются к столу. Кэт выжидающе смотрит на Асю.
Кэт. Поехали?
Яна. Она остается.
Кэт (спрашивает у Аси). Ты этого хочешь?
Ася смотрит в пол и кивает, не поднимая глаз. Кэт пожимает плечами.
Кэт. Это твой выбор. Если захочешь, сможешь меня найти. Рада была познакомиться.
Яна (довольно). И мы рады.
Кэт уходит.
Яна (обращается к девочкам). Ну что, продолжим гудеть? Я сегодня собираюсь напиться до поросячьего визга. Да? Да-а-а. Да. Мне тут на днях такой прикольный анекдот рассказали. Короче. Два часа ночи, бар, все закрыто. Из норки высовывается немецкая мышь, оглядывается – кота нет, несется к бару, наливает себе пива, выпивает и летит что есть силы обратно к норке. Через минуту показывается французская мышь, оглядывается – нет кота, тоже несется к бару, наливает себе вина, выпивает и тоже убегает в нору. Мексиканская мышь высовывается – кота нет, текила, норка. Выглядывает русская мышь – нет кота, бежит к бару, наливает 100 грамм, выпивает, оглядывается – нет кота, наливает вторую, пьет – нет кота, наливает третью, потом четвертую и пятую… После пятой садится, оглядывается – ну нет кота! – разминает мускулы и злобно так бормочет: «Ну, мы, блядь, подождем…» (Все хохочут, даже Ася улыбается.) А вот еще один: роддом. Подъезжает «Бентли». Выбежавший охранник открывает дверь. Вылезает навороченный мужик с огромным букетом, поднимает голову, ищет кого-то в окнах и, не найдя, начинает орать: «Заебала!» Вокруг мертвая тишина. Тогда громче: «За-е-ба-ла!..» Охранник тихо, трогая за рукав: «Не заебала, Дмитрий Иванович. Изабелла!..»
За столом хохот. Яна чувствует себя великолепно, она в центре внимания, все взгляды устремлены на нее. Она не замечает, как Ася тихо поднимается и уходит. Та подходит к краю сцены, оборачивается и смотрит на Яну. Свет на сцене постепенно гаснет, все погружается в кромешную темноту.
Действие 2Акт 1Квартира, в которой всё покрашено в оранжевый цвет. Там оранжевая мебель, тарелки, чашки, всё-всё, вплоть до занавесок и ковриков и белья на постели. Это мир оранжевого цвета.
Яна. Люблю этот цвет.
Ася. Вижу. (Улыбается.)
Яна (подозрительно). Почему улыбаешься?
Ася. Потому что я с тобой. Мне хорошо.
Яна. Ага. Угу. Ну-ну. Хочешь чаю? (Они обе словно испытывают какую-то неловкость.)
Яна ставит чайник и начинает мыть посуду. Ася тихо подходит к ней сзади и обнимает.
Ася. Милый мой, мне так хорошо тебя обнимать. Ты такой родной, дорогой человечек, я ощущаю болезненную необходимость касаться тебя.
Яна. Угумс. Мне с тобой спокойно. (Поворачивается и целует Асю.) Ты голодная?
Ася. Нет. Спасибо.
Яна. Ась, давай поговорим. Серьезно. Это все, конечно, просто замечательно, но я хочу, чтобы до тебя дошло кое-что.
Ася. Яна, не надо. Не начинай. Не убивай мою сказку.
Яна. Ась, у тебя есть семья. Не надо ее из-за меня рушить. Все зашло слишком далеко. Я не хочу ранить тебя.
Ася. Поздно, Яна. Ты уже убиваешь меня. И ты это знаешь. Я же иду к тебе по горящим углям.
Яна. Ой, вот только давай без пафоса, а? Оставь вот это самое для театра. О’кей? Не пудри мне мозги.
Ася. Я просто так чувствую.
Яна. Сегодня ты чувствуешь так, завтра иначе. Это все игра. Приятно любоваться на себя со стороны: ах, как я выгляжу, если поверну голову вот так? А что будет, если из моих прекрасных глаз брызнут вот такие крупные слезы? Да-да, и шляпку-шляпку этак поромантичнее сдвинуть! (Кривляется.)
Ася. Какое ты чудовище, Яна!
Яна. Милая, я тебя предупреждала об этом. Да? Да-а-а. Да.
Ася. Ты просто сволочь, Яна. Я ухожу. Открой дверь.
Яна. Куда? На ночь глядя? Нет, ты останешься здесь. Не хватало, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я тебя не выпущу. (Прижимает ее к стене, опирается на стену и ухмыляется.)
Ася (сквозь слезы). Я никогда больше не буду с тобой спать. Я не позволю тебе трахать мое тело, сердце и душу. Никогда. Слышишь?! Самая главная проблема в жизни – это страдание, которое причиняешь, и самая изощренная философия не может оправдать человека, истерзавшего сердце, которое его любило.
Яна (отпускает ее, отворачивается и идет к шкафу. Достает оттуда пижаму и полотенце). Ложись спать. Я тебя не трону.
Акт 2Ночь. В комнате темно. Яна и Ася спят. Раздается жуткая протяжная музыка, потом, всё нарастая и нарастая, звучат барабаны, и вдруг всё стихает. Комната подсвечивается красным цветом, и видно, что на сцене стоят клетки. Некоторые из них пусты, в других же томятся люди, одетые в разноцветную лоскутную одежду, в чем-то театральную и нелепую. Кое-кто прикован цепями к стене или потолку. В некоторых клетках валяются пустые кандалы. Опять звучит музыка. Постепенно становится видно заколоченное грубыми деревянными досками окно, из которого просачивается тонким лучиком нерешительный свет, образовывая тонкий луч, ложащийся на пыльный пол. Кое-кто из людей, выпускаемый из клеток по каким-то непонятным законам, короткими перебежками приближается к металлическим ящичкам в стене, похожим на сейфовые ячейки, металлически серые. Человек воровато достает что-то из ящичка и, уже подволакивая ноги, плетется обратно, сгорбившись. Ася садится на кровати, удивленно смотря на происходящее.
Ася. Что это? Я не понимаю.
Голос. Это люди, томимые различными страстями. Их комплексы, их нереализованная любовь.
Музыка резко протяжно обрывается, сорвавшись на какое-то мяуканье и визг. Свет окончательно гаснет. Полная темнота.
