Дикое желание (ЛП) - Робертс Тиффани

Сделав долгий выдох, который, наконец, ослабил боль и давление в легких, Тарген двинулся вперед. Сантиметр за сантиметром он сокращал расстояние до своей жертвы, бесшумно ступая по мягкой красной траве. В его груди возникло новое стеснение — предвкушение. Его Ярость всколыхнулась заново, разбуженная обещанием действия, насилия, кровопролития.

Он изменил траекторию, чтобы обойти существо с левой стороны, медленно поднимая копье. Его кожа натянулась, а мышцы вздулись, накачанные Яростью.

— Тарген! — крик Юри эхом отразился от деревьев и над темной речной водой.

Существо метнулось прочь, продираясь сквозь подлесок в паническом бегстве вверх по реке. Тарген едва ли заметил это. От тона голоса Юри — отчаяния, страха — по телу пробежал холод, с которым ветер и дождь не могли сравниться.

Она была снаружи. Она была ниже по реке. Она попала в беду.

На этот раз он не сопротивлялся своей Ярости, он позволил ей унести его на ее голос в спринте. Опасности и местность были забыты им. Он чувствовал иглообразную древесную поросль под ногами не больше, чем твердую поверхность скал или пучки мягкой травы. Он сломя голову несся сквозь подлесок и низкие ветви, ни за что не замедляясь, не обращая внимания на царапины, которые должен был получить.

Юри.

Это было единственное слово в его голове, такое же сильное и ровное, как пульс, среди бури инстинктов и эмоций. Он ухватился за ее имя и за свою Ярость. Ничто другое сейчас не могло помочь. Лес вокруг него казался размытым пятном красного, коричневого и желтого, река — полосой колеблющегося серого.

Где-то впереди хрустнули ветви и затряслась листва. Тарген был не единственным, кто мчался по этому лесу. Он ускорил шаг, спускаясь с невысокого холма, возвышающегося над частью реки, где из-за наводнения образовался небольшой неглубокий бассейн, окруженный с одной стороны высокими деревьями. Внизу его поразили два знакомых запаха.

Один был сладким, экзотическим и женственным, безошибочно принадлежавшим Юри. Другой был тонким, пряным и дымным. Черная муть — сильнодействующая трава, которую скексы часто курили в своих лагерях падальщиков, предназначенная для изменения их сознания и повышения эффективности охоты.

— Тарген!

На этот раз ее голос раздавался гораздо ближе — максимум в двадцати или тридцати метрах впереди, примерно в том же месте, что и другие звуки, которые он слышал, — и в нем было больше отчаяния, больше страха, больше напряжения.

Когда мгновение спустя она закричала, в ее крике был неподдельный ужас.

Ярость еще больше обострила зрение Таргена, сузив фокус до тропы из сломанных веток и растоптанной растительности, ведущей на голос Юри. Он без колебаний бросился по тропе.

На задворках сознания, погребенный глубоко под первобытными инстинктами, которые взяли над ним контроль, он смутно осознавал множество мыслей, которые, возможно, в тот момент кружились в его голове парализующим, паническим водоворотом. Все эти возможности, все эти «что, если». Было бесчисленное множество ужасных вещей, которые скексы могли с ней сделать, вещей, которые они, возможно, уже сделали. Существовало бесчисленное множество сценариев, которые могли бы встретить его, когда он найдет ее, бесчисленные скексы, которые могли наблюдать за ним из-за деревьев даже сейчас.

Но ни одна из этих мыслей даже не начала формироваться. По крайней мере, Тарген всегда умел упрощать вещи.

Скекс нашел Юри.

Скексы всегда сбивались в стаи.

Он собирался убить нескольких скексов и спасти свою зоани.

Юри снова закричала, ее голос донесся из зарослей прямо впереди. Звук быстро оборвался — и за ним последовали гортанный смех и слова, произнесенные на грубом языке скексов.

Тарген зарычал и нацелил копье, направляясь к просвету между двумя более крупными деревьями, составляющими заросли. Знакомый боевой туман окутал его разум. Он был Яростью. Огонь полыхал в сердце, молнии потрескивали в мышцах, и расплавленная ярость текла по венам, прокачиваемая сердцем, которое билось в громоподобном ритме боевых барабанов.

Его ноги двигались сильнее, быстрее, преодолевая метры между ним и пунктом назначения.

Один из скексов заставил остальных замолчать и прошипел:

— Вы слышите?

Крупная фигура, одетая в рваные меха и потускневшие доспехи, шагнула в проем между толстыми стволами. Запавшие глаза скекса встретились с глазами Таргена и округлились за мгновение до того, как Тарген ворвался в просвет.

Нож на конце копья попал скексу в живот, пробив старую броню и вонзившись в плоть. Скекс хрюкнул.

Тарген продолжал бежать, оттесняя скексов назад, пока пронзенный враг не врезался в другое дерево. Внезапная остановка заставила лезвие вонзиться глубже, пока оно тоже не ударилось о дерево с глухим стуком, который Тарген почувствовал через древко как раз перед тем, как палка сломалась в сантиметрах от рукояти ножа.

Он уже поворачивался, опустив левую руку, чтобы выхватить тяжелый световой топор, висевший у него на бедре, когда скексы справа от него тревожно закричали. Он взмахнул сломанной палкой наотмашь, ударив ею по лицу второго приблизившегося скекса.

Скексы отшатнулись в сторону, застигнутые врасплох внезапным ударом. Тарген описал топором дугу, следуя траектории. Он активировал лезвие в середине замаха. Лезвие жесткого света задело скекса по скуле, отсекая ему голову от щеки до середины головы.

Позади него пронзенный скекс издал сдавленный рык.

Но ярость Таргена уже переключилась на двух других врагов. Один из них стоял на коленях, изогнувшись, чтобы оглянуться на Таргена, а Юри была прижата к нему. Другой был ближе, всего в четырех-пяти метрах, и в руках у него была большая винтовка, приклад прижат к плечу.

Ствол большого калибра повернулся в сторону Таргена.

Тарген бросился вперед, пригибаясь, чтобы поймать падающего безголового скекса на плечо. Голубая кровь хлынула из зияющей раны, заливая кожу.

Прогремел выстрел, оглушительный звук в зарослях. Скекс вздрогнул, и в верхней части его груди, в сантиметрах от головы Таргена, разверзлась огромная дыра.

Спина Таргена была забрызгана свежей кровью, в нос ударил запах горелой плоти.

Он отшвырнул мертвого в сторону, и его левая рука взметнулась, выпуская рукоять топора. Оружие неуклюже кувыркнулось в воздухе, но ему не нужно было лететь далеко. Верхний изгиб лезвия рассек бедро владельца винтовки, оставив огромную рану, прежде чем оружие упало на землю.

Нога скекса тут же подкосилась, и он, пошатываясь, переступил на другую ногу как раз в тот момент, когда винтовка выстрелила с очередным раскатом грома. Грязь и обломки разлетелись по земле рядом с ногой Таргена.

Тарген зарычал и бросился вперед.

Промелькнувшее движение на краю поля зрения было его единственным предупреждением, прежде чем что-то тяжелое врезалось ему в голову сбоку с силой, которая отозвалась в костях, сбив его с курса. Чернота поглотила зрение, и единственными звуками, которые он мог слышать, были его собственное колотящееся сердце и тяжелое дыхание.

Это была либо кувалда, либо ебаный космический транспортник. Скексам пришлось бы ударить его чем-нибудь посерьезнее, если они хотели выбраться отсюда живыми.

Ухмыляясь, Тарген уперся ногами, чтобы восстановить равновесие, и вслепую ударил сломанной палкой, размахиваясь быстро и достаточно сильно, чтобы заставить воздух кровоточить вокруг, пока его зрение медленно прояснялось.

Перед ним возникла фигура, окрашенная в багровый цвет из-за его Ярости — скекс со шрамами на лице, который удерживал Юри, поднялся с дубинкой в руке.

Сильная, толстая рука обхватила Таргена под левой подмышкой и перекинула через плечо, оттаскивая его назад, в то время как вторая рука обвилась вокруг его шеи. Горячее, напряженное дыхание доносилось до его уха — и расщепленный конец палки ткнулся ему в поясницу, когда новый противник усилил хватку. Но похожие на канаты, сухожилия по обе стороны трахеи Таргена, защищали воздушный поток от этой сокрушительной хватки.