Дикое желание (ЛП) - Робертс Тиффани

Скекс со шрамом на лице снова взмахнул оружием, ударив Таргена по щеке. Голова Таргена дернулась в сторону, и на языке сразу же появился металлический привкус. Теперь его взору предстало поле красного и черного, тени и кровь.

Смех вырвался из его горла, грубый, восхищенный, но жестокий. Он засмеялся, когда поднял ногу и пнул скекса перед собой в грудь, засмеялся, когда выпрямил эту ногу, чтобы перенести весь свой вес обратно на удерживающего его врага. Он рассмеялся, когда скекс упал навзничь, а Тарген рухнул на раненого врага. Смех усилился в ответ на болезненное ворчание скексов и продолжился, когда Тарген перекатился по инерции, закидывая ноги за голову, чтобы перевернуться и приземлиться на колени, глядя вниз на упавшего скекса.

Тарген схватил обломок древка копья, торчащий из живота врага и потянул его, как рычаг экстренного торможения коверкара, который вот-вот разобьется. Древко и прикрепленный к нему нож с влажным треском отскочили назад, проделав огромную дыру в животе скекса, пока, наконец, не зацепились за нижнюю часть грудной клетки. Из раны хлынул поток голубой крови.

Скекс бился в конвульсиях, хватаясь за живот и издавая сдавленные, отчаянные звуки, когда его кровь растекалась лужей по земле.

Тарген выпустил окровавленное древко и прижал руку к груди умирающего скекса, удерживая достаточно долго, чтобы тот устоял на ногах. Его смех перерос в дикий рев, и он прыгнул на приближающегося противника с дубинкой. Скекс со шрамами взмахнул дубинкой по широкой дуге, но Тарген в мгновение ока сократил дистанцию, оказавшись внутри замаха. Рука скекса нанесла Таргену сильный, но безрезультатный удар по левому плечу.

Правая рука Таргена — все еще сжимавшая более длинную часть его сломанного копья, метнулась вверх. Острый конец палки проткнул нижнюю часть подбородка скекса, проталкиваясь сквозь мягкую плоть, пока, наконец, не уткнулся в небо рта.

Скекс со шрамами издал натужный стон и отшатнулся назад. Голубая кровь струйками текла по его обнаженным острым зубам. Он выронил дубинку и схватился за копье обеими руками, пытаясь вытащить его или остановить кровотечение — неважно, что именно.

Тарген уже выпустил палку и вытащил пару ножей из ножен на поясе. Он бросился вперед и вонзил один из ножей в правый глаз врага. Он почувствовал хлюпанье разрывающегося глазного яблока от оружия. Скекс замер, его уцелевший глаз пылал страхом и ненавистью, когда он на мгновение задержал взгляд на Таргене — пока жизнь в глазу не угасла.

Тарген выдернул нож, когда колени скекса подогнулись, и повернулся лицом к оставшемуся врагу.

Скекс с винтовкой отступил дальше и теперь стоял, прислонившись спиной к стволу дерева, вытянув перед собой левую ногу, покрытую блестящей кровью. Его глаза горели злобой и тем интенсивным светом, который присущ только взглядам умирающих. Он вскинул винтовку к плечу.

Ярость поднялась в груди Таргена, исторгнув из его горла еще один рев.

Только пустой воздух стоял между ним и стволом винтовки — почти десять метров.

Пока скекс наводил оружие, Тарген атаковал.

Высокий, отрывистый крик донесся со стороны, причудливая комбинация вызывающего боевого клича и испуганного вопля.

Скекс повернул голову на крик как раз в тот момент, когда Юри выскочила из листвы. Она взмахнула над головой двуручным топором, описав дугу вниз. Лезвие насквозь рассекло левое предплечье скекса прежде чем выскользнуть у нее из рук. Оружие упало и попало скексу в левое колено, отрубив ему ногу чуть ниже предыдущей раны.

Взревев от боли, скекс замахнулся на нее рукой — и ударил бы, если бы она только что не обрубила ему руку, сократив дистанцию, куда он мог дотянуться. Голубая кровь брызнула ей в лицо из обрубка.

Тарген перепрыгнул последние пару метров между своей целью, больше не видя ничего, кроме багрового цвета Ярости. Он ударил скекса плечом в туловище, вдавив раненого врага в дерево и вынудив из легких судорожный стон. Дальше в дело вступили ножи Таргена.

Крики боли скекса вскоре были заглушены влажными глухими ударами и хлюпающими звуками лезвий ножей, проходящих сквозь плоть и вырываемых обратно снова и снова, иногда прерываемыми треском костей. Тарген взревел, или засмеялся — или и то, и другое одновременно, — когда несколько раз ударил скекса ножом в бока, грудь и живот. По его рукам текла кровь, горячая, липкая и сладко пахнущая.

Должно было пролиться гораздо больше голубой крови, прежде чем Тарген был бы удовлетворен. Он залил бы кровью каждый сантиметр всей этой ебаной планеты, пока она не будет просачиваться из-под земли с каждым шагом.

Скекс откатился в сторону, и следующий выпад Таргена прошел мимо цели. Лезвие ножа с глухим стуком ударилось о дерево как раз в тот момент, когда мертвый скекс рухнул на землю. Тарген постоял несколько секунд, его ярость была неуверенной — угрозы были устранены, но жажда крови еще не была утолена.

Он вырвал нож из дерева и повернулся. Все в нем замерло, когда его взгляд упал на Юри.

Она была причиной, по которой он сражался с этими скексами, а не из-за какой-то древней вражды. Это было для того, чтобы спасти ее.

Юри смотрела на скекса, упавшего к ногам Таргена, ее глаза были огромными, круглыми и застывшими на фоне голубой крови, забрызгавшей ее лицо. Темные волосы беспорядочно спутались, в них было полно красных и коричневых иголок и даже маленькая палочка, а плечи быстро поднимались и опускались в такт неровному дыханию, вырывающемуся через расширенные ноздри.

Ярость Таргена отступила, и на ее место пришла ясность, холодная и безжалостная. Он выиграл этот бой, но ситуация лишь немного улучшилась — и его зоани была в беде.

Он сделал шаг к ней.

— Юри…

Ее глаза поднялись, чтобы встретиться с его глазами, за долю секунды до того, как она согнулась в пояснице, и ее вырвало. Закончив, она подняла дрожащую руку и вытерла ею рот, остановившись. Юри опустила ее, чтобы посмотреть на кровь, размазанную по коже. У нее вырвался пронзительный вой, переходящий в крик.

Она отшатнулась, лихорадочно вытирая руки, отчего кровь только еще больше размазывалась.

— Убери это. Убери это. Убери это! Убери!

Блядь.

Тарген наклонился вперед, быстро вытирая кровь со своих клинков о изодранную одежду мертвого скекса, и, выпрямившись, вернул ножи в ножны. Он двумя большими шагами преодолел расстояние между собой и Юри, подхватил ее на руки и помчался обратно по проломанному пути в листве к реке.

Его глаза беспокойно осматривали окрестности, пока он нес ее в воду, остановившись только тогда, когда та была глубиной до середины его бедер. Ее маленькие ручки вцепились в его плечи. Слезы хлынули из ее глаз, а дыхание превратилось в резкие, прерывистые вздохи.

— Задержи дыхание, зоани, — сказал Тарген.

Влажные от слез глаза Юри встретились с его глазами. Они были полны страха, уязвимости — и доверия. Сердце Таргена дрогнуло.

— Я держу тебя, Юри, — грубо сказал он.

Она кивнула, сделала глубокий прерывистый вдох, сжала губы в твердую линию и закрыла глаза.

Он упал на задницу, полностью погрузив их обоих в воду. Вода была ледяной на разгоряченной коже, вызвав толчок, который смыл давнюю власть Ярости над его разумом, но течение здесь было успокаивающе медленным. Хватка Юри усилилась, и ее тело задрожало.

Тарген уперся ногами в землю и оттолкнулся, стоя ровно настолько, чтобы приподнять их головы над поверхностью.

Юри ахнула и подняла руку, чтобы откинуть волосы с лица.

Он поставил ее на ноги и быстро, но нежно вытер остатки крови с ее щек.

— Ты ранена?

— Н-нет. Ты… ты п-пришел вовремя.

С самого начала не следовало оставлять ее одну.

Тарген оборвал ход этих мыслей, прежде чем он смог продолжиться. Что сделано, то сделано. Такова была реальность, такова была ситуация, и то, как она сложилась, не имело значения. Она нуждалась в утешении. Это было приоритетом.

Он отодвинулся от нее, чтобы провести руками по собственному телу, оттирая его так чисто, как только мог. Его губы скривились в легкой ухмылке.