Короли Керни (ЛП) - Аллен Навесса

— Это несправедливо, — выдавил он из себя.

— Да? Ты не манипулировал моими эмоциями и не наживался на моем страхе за бабушку в ту первую ночь? Ты не соблазнял меня, чтобы получить то, что хотел, самым простым способом, который только мог придумать? Ты не лгал, чтобы защитить меня или не дать мне увязнуть так глубоко, что я не смогла бы выбраться снова? И все это время говорил себе, что все, что ты делаешь, в конечном счете, для моего же блага?

Снова молчание. Я задела за живое.

— И все же, после всего этого, я решила простить тебя, Джейкоб. Я решила поверить, что ты не хотел вести себя как твой отец. Что ты ничего не сказал раньше, потому что не мог придумать, как рассказать мне все, не потеряв меня. Что ты больше не будешь так со мной обращаться, потому что знал, что я уйду. Потому что тебе на самом деле не все равно на меня.

— Да, — сказал он.

Спасибо Богу за это.

— Мне тоже не наплевать на тебя, — сказала я. — Прости, что выключила свой телефон и напугала тебя. Прости, что вызвала федералов, но я не собираюсь извиняться за то, что поступаю так, как считаю правильным. За то, что сделала единственную вещь, которая пришла мне в голову, и которая не привела бы к тому, что еще больше невинных людей оказались втянутыми в этот кошмар.

— Ты права, — сказал Джейкоб. — Прости, что не доверял тебе.

Я снова остановилась и прислонилась к стене шоколадного магазина. Вот так просто он сдался, признав, что был неправ. Было трудно продолжать злиться на него, когда он был таким самоуверенным, с такой готовностью извинялся и, казалось, действительно хотел все исправить.

— Я сейчас съезжаю на обочину, — добавил он.

— Тебе не нужно съезжать на обочину. Тебе нужно развернуться.

— Нет.

Я открыла рот, чтобы возразить ему, но теперь настала его очередь прервать меня.

— Я не так близко от центра Херманнсбурга, чтобы федералы могли меня увидеть. Никто не узнает, что я здесь. Я, может, и злюсь на тебя за то, что ты это делаешь, но я верю, что ты справишься. Но я никогда не буду доверять федералам, и уж точно не доверяю Реддингу. Если он переступит черту, я хочу быть достаточно близко, чтобы хотя бы нанести удар, прежде чем вы его убьете.

Я чуть не рассмеялась. Господи, я, наверное, вот-вот сорвусь.

— Позвони, когда закончишь, — сказал он. — Я поеду за тобой на ранчо, и там мы сможем решить все остальные вопросы.

Черт возьми, похоже, он был готов дать мне шанс.

— А что еще нужно решить? — Cпросила я.

— Для начала нам нужно придумать план, что делать, если «Джокеры» поговорят с Реддингом, прежде чем убить его, и выяснят, что именно моя девушка заманила его на встречу с ФБР.

Я пропустила мимо ушей тот факт, что он назвал меня своей девушкой, и сразу же сказала: «О, черт». При планировании я как-то упустила такую возможность. Я была уверена, что у «Джокеров» будет мгновенная реакция на фотографии. Что они будут действовать на эмоциях и с особой жестокостью, потому что именно этого я и ожидала от клубов. Я относилась к ним так, словно они были всего лишь группой тупых преступников просто потому, что они мне не нравились. Разве Дэниел не учил меня не недооценивать людей? И все же я чуть не совершила еще одну роковую ошибку. Что, черт возьми, я должна была делать, если бы они вместо этого сели и поговорили с Реддингом? И действительно поверили ему по поводу фотографий?

— Я об этом не подумала, — сказала я тихим голосом. Я гордилась своей логикой, умением все продумывать и рассматривать планы с разных сторон. Это была чудовищная оплошность, которая могла привести к моей гибели и ухудшить положение тех самых людей, которых я пыталась защитить.

— Ты не подумала об этом, потому что поторопилась и не привыкла к нашему миру, — сказал Джейкоб. — Но Криста?

— Да? — Спросила я, и его тон заставил меня занервничать.

— Ник привык думать о подобном дерьме. Я очень сомневаюсь, что он не учел такой возможности. Может быть, тебе стоит спросить себя, почему он не рассказал тебе об этом, прежде чем продолжать слепо доверять своему старому приятелю по перепихону.

— Откуда? — черт, черт, ЧЕРТ! — ты знаешь, что он мой старый приятель?

— Я же говорил, что присматривался к тебе, когда ты приехала в город.

С этими словами он повесил трубку.

Я отняла телефон от уха, чувствуя, как учащается пульс. Матерь Божья, Джейкоб все это время знал о Нике.

Очевидно, я все еще не перестала недооценивать людей.

Глава 23

Белый фургон исчез.

Я стояла в пятидесяти футах от двери кафе, уставившись на то место, где он стоял. Поток машин на дороге проезжал мимо меня, люди, проходя мимо, бросали на меня раздраженные или растерянные взгляды. Вполне справедливо: я резко остановилась посреди тротуара, и теперь, должно быть, со стороны кажется, что я просто стояла здесь и грезила наяву.

Где, черт возьми, был фургон ФБР?

Я пару раз моргнула, а затем оглядела улицу, гадая, не перенесли ли федералы место по какой-то причине. Может быть, они припарковались незаконно, и надоедливый городской чиновник пригрозил им штрафом.

У меня на лбу выступили капельки пота. Солнце палило вовсю, обжигая тротуар. От него исходили волны жара, которые заставили меня задуматься, не сошла ли я наконец с ума и не галлюцинирую ли. Я снова оглядела улицу. Нет. Ничего. Фургон исчез.

Я нахмурилась и заставила себя идти к кафе. Джейкоб знал о Нике. Как? Когда? И почему он ничего не сказал раньше? Почему он впустил меня в Керни, к «Чарли», зная, что я раньше спала с агентом ФБР? Возможно, у Джейкоба тоже были друзья на государственной службе, один из них — в АНБ, который согласился незаконно взломать мой аккаунт в мессенджере, и поэтому Джейкоб знал, что я отказала Нику. Или, может быть, он рассказал Дэниелу о риске, который я представляю, и они согласились впустить меня только для того, чтобы преподать урок ФБР моим жестоким убийством. Разве это не было бы здорово после всего, через что я уже прошла?

Я расхохоталась. Это прозвучало так же истерично, как я себя чувствовала. Милая пожилая белая леди, проходившая мимо меня по тротуару, бросила на меня взгляд, а затем ускорила шаг, чтобы уйти от сумасшедшей. Я хотела извиниться перед ней, сказать, что со мной все в порядке, но я не знала, так ли это на самом деле. Джейкоб был прав, я не привыкла к его миру. Какой бы извращённой я себя ни считала, пережив две войны и авиакатастрофу, у меня все еще были моральные принципы. Может, в моем сознании и были темные уголки, но там также был и свет. Я искала в людях хорошее. Джейкоб был тому доказательством. Моим первым побуждением было подружиться с кем-нибудь, а не выискивать способы манипулировать им.

Я была по уши в отношениях со всеми этими коварными ублюдками.

С этой мыслью, промелькнувшей у меня в голове, я распахнула дверь кафе и в третий раз за последние пять минут застыла как вкопанная. Внутри было тихо, как в могиле. Нежная музыка, доносившаяся сверху, была выключена. До моих ушей не долетали тихие разговоры. Ни звона керамических кружек, ни жужжания механизмов, ни скрипа ножек стульев по плиточному полу. Ничего.

Дверь открывалась в центр кафе. Прямо перед нами была стойка обслуживания. Когда я вошла, за ней стояли три человека. За кассой стоял прыщавый подросток. За его спиной два бариста взбивали и разливали кофе. Стойка была пуста, и это меня напугало. Я отвела взгляд и оглядела все остальное пространство.

Все чертово кафе было пусто.

Что, черт возьми, происходит?

Краем глаза я уловила какое-то движение. Обернувшись, я увидела Ника, выходящего из подсобки.

— Где все? — Спросила я.

Он улыбнулся мне своей мегаваттной улыбкой, как будто все было в порядке. На этот раз я на это не купилась.

— Иди, присядь со мной, — сказал он, выдвигая стул из-за стола, за которым мы сидели раньше.

Я стояла, как вкопанная, у двери.

— Ответь на мой вопрос, Ник.

— Я отвечу, — сказал он, все еще улыбаясь. — Просто подойди и сядь.