Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.

Я пробираюсь на свою территорию, в отель, где мы договорились встретиться с Мардуком. Будучи неженатым половозрелым самцом, он неспокоен и никогда не задерживается надолго на одном месте в надежде найти свою брачную группу.

Этот отель — один из моих крупнейших, и я отдаю ключи парковщику, тощему молодому волку, который при виде меня едва не падает.

Я делаю вид, что не замечаю оплошности, и он, запинаясь, здоровается, обещая присмотреть за моей машиной.

— Лучше бы так и было, — говорю я ему. — Это моя любимая.

Он практически ссытся, поэтому я улыбаюсь ему. Результат тот же, и я вынужден дать ему полтинник, чтобы загладить свою вину. Я захожу внутрь и сворачиваю налево в атриуме, чтобы попасть в клуб.

Когда я стал владельцем, Дикарь сменил название на «Прыгающие базуки», и я качаю головой каждый раз, когда вижу неоновую вывеску желтого цвета над входом. Мы сохраняем стиль для более состоятельных постоянных клиентов.

— Рад вас видеть, сэр. — Рагнар, здоровенный лев на входе, отстегивает красный шнур и пропускает меня. Я киваю в знак благодарности, проходя мимо.

В передней части играет какая-то новая песня в стиле RnB, а танцпол полон энергичных молодых миллениалов в их лучших субботних нарядах. Бармены кивают мне, когда я прохожу мимо, направляясь в VIP-зону в глубине зала. Адонис, красивый и кокетливый лев в клубной униформе — черном костюме и галстуке — улыбается мне и жестом отводит в сторону пару отважных волчиц, пытающихся пробиться ко мне.

Они не просто навеселе, они пялятся на меня с открытыми ртами, когда я прохожу мимо.

Клубная музыка становится тише, когда за моей спиной закрывается дверь и призрак снова начинает свое бесконечное бормотание. Из широкого коридора с красным узором расходятся многочисленные комнаты. Некоторые из этих комнат и альковов занавешены, в других есть стеклянные двери, так что можно видеть, что именно происходит внутри.

Кое-что из этого разврата навевает неприятные воспоминания и делает шепот призрака еще мрачнее, поэтому я не заглядываю внутрь.

Но я действительно захожу в дверь в самом конце коридора.

Первое, что я вижу, это Блэр и Блейд, пара близнецов-гепардов, которые соорудили «Эйфелеву башню» с гибкой брюнеткой в красном нижнем белье, стоящей на четвереньках на красном кожаном диване. Оба самца полностью обнажены, их мощные тела двигаются в унисон. Самка ягуара стонет вокруг члена Блэра, пока Блейд трахает ее в задницу. Он шлепает ее по заду, а затем машет мне той же рукой, не сбиваясь с ритма. Ему отрезали язык много лет назад, поэтому он не может говорить.

— Сэр, — говорит Блэр, официально кивая мне. — Всегда рад встрече.

Тонкий слой пота, блестящий на их подтянутых грудных мышцах в тусклом свете ночника, и сильный запах возбуждения, наполняющий воздух, говорят мне, что они занимаются этим уже час или больше.

Я с радостью оплачиваю услуги этой элитной секс-работницы и ее молчание, потому что близнецы — лучшие убийцы, которых я имел удовольствие нанимать. Они эффективны, результативны и, что самое главное, бесшумны. Единственное, что выдает их стресс от работы, — это то, что они любят трахать своих женщин до изнеможения, поэтому я подбираю им лучших «бабочек» в городе.

Мужественным, не состоящим в паре анимусам, нужно регулярно трахаться, чтобы сохранять спокойствие и концентрацию на работе. Неудовлетворенные самцы слишком часто идут на необдуманный риск, а необдуманные решения обычно оказываются плохими. Я не потерплю такого в своей команде.

Мардук сидит в красном кресле рядом с ними, наблюдая за троицей с клиническим, оценивающим прищуром, его длинные, покрытые татуировками пальцы сложены домиком. Он встает, когда я приближаюсь к нему, и отвешивает поклон. Каспийский тигр прекрасно смотрится в черном костюме и с блестящими черными волосами, распущенными по плечам. Темные пронзительные глаза оценивают меня со своей типичной беспощадной точностью, прежде чем он жестом приглашает меня следовать за ним в соседнюю комнату.

Я вхожу, и он закрывает дверь, отсекая все звуки. Перед нами два стильных кресла, между которыми стоит небольшой круглый столик, и одностороннее стекло, демонстрирующее танцпол клуба.

— Спасибо за информацию о Титусе Клосоне, — говорю я, присаживаясь и закуривая косяк.

— Не за что, — отвечает Мардук своим баритоном с легким акцентом, характерным для Старого Света. — Союз Клосонов с Полупернатыми и Нагами может стать проблемой.

Действительно проблема. Отец Титуса владеет территорией, которая граничит с моей недавно захваченной территорией. Он также намеренно превратил обоих своих сыновей в бешеных, чтобы установить над ними полный контроль, и использовал их в качестве наемных убийц.

И я не сомневаюсь, что появление Титуса в Академии Анимус, пока я был там, вовсе не совпадение. Заключив перемирие с Полупернатыми и Змеиным Двором, они определенно забыли об отсутствии перемирия со мной.

— Следующее дело, — Мардук протягивает мне лист бумаги с напечатанным текстом. — Это адрес, где ее держат.

Я удивленно поднимаю брови, прочитав название.

— Я знаю, — сухо говорит он. — Это будет опасная операция. И с монстром, который ее охраняет? Почти невыполнимая.

Воистину монстр.

— И ты возьмешься за это?

— Да, конечно, — он говорит это так, словно для меня это должно быть очевидно.

Мои губы едва заметно изгибаются в улыбке.

— Все члены стаи учтены? — спрашивает он серьезно.

— Леди Селеста подтвердила, что их было трое.

— Я бы хотел познакомиться с Аурелией, — задумчиво говорит он.

Моя реакция не заставляет себя ждать — из горла невольно вырывается первобытное рычание.

Каспийский тигр качает головой, и его черные волосы переливаются разноцветными огнями танцпола.

— Ты знаешь, что я имею в виду, друг-акула. Мы с ней — последние представители нашего вида. Возможно, она поделится со мной своей мудростью.

— Ей всего двадцать, Мардук, — бормочу я. — И она только-только смирилась с тем… кто она есть.

— А чем ты занимался в двадцать? Ты уже сделал себе имя среди тех, кто бродит во тьме. Ты должен научить ее. — И добавляет недоверчиво: — Разве нет?

Нет, я пытался сделать прямо противоположное. Я слишком долго использовал своих врагов против самих себя. Было что-то невероятно приятное в том, чтобы обернуть их же атаку против них самих. И всё же…

— Ты не считаешь ее союзницей, — невозмутимо произносит он. — Это плохо.

Даже сейчас я чувствую потребность вернуться к ней и почувствовать запах ее крови. Различные воспоминания, которые я получал от Дикаря о времени, проведенном с ней, были настоящей пыткой — во многих смыслах.

— Ты ее не знаешь, — говорю я, доставая зажигалку и поджигая бумагу. Мы оба наблюдаем, как она скручивается от жара.

— Я, например, не могу дождаться встречи с моей региной, — Мардук сцепляет пальцы домиком и немигающим взглядом смотрит сквозь стекло на извивающихся танцоров. Вспышки стробоскопов танцуют на его аристократических чертах. — Она вполне может оказаться лысой гарпией с обнаженной грудью и клыками, и я с радостью паду ниц к ее ногам. Это наша ответственность. Единственная ответственность. Я собрал слишком много безделушек, которые не могу подарить ни женщине, ни гарпии. — Его взгляд возвращается ко мне. — Ты ничего не видишь в моей крови?

Впечатление, которое я получаю от крови Мардука, вызывает у меня головную боль, но в ней есть нечто неуловимое, что я не могу определить. Словно ускользающая мысль.

Я говорю ему об этом, и впервые за все время, что я его знаю, он едва заметно приподнимает брови в неком подобие эмоций.

— Интересно, — бормочет он.

Когда Мардук выводит меня из обеих комнат в коридор, мы проходим мимо комнаты, из которой доносится мужской крик. Из-за двери исходит оранжево-черная энергия отчаяния. Мардук спокойно заглядывает внутр.

Крики резко обрываются.

— Ш-ш-ш, — говорит он, прижимая палец к губам. — Люди пытаются совокупляться, помимо всего прочего.