Эва Хансен - Цвет боли: белый
— Вот, Мартин Юханссон, проживает…
Вангер замотал головой:
— Ничего не понимаю, это же адрес Ларса Юханссона. Ну‑ка, давай разбираться. Таких совпадений не бывает…
Через час они уже знали, что машина действительно принадлежит Мартину Юханссону, а его квартира этажом ниже квартиры его двоюродного брата Ларса Юханссона. А еще, что Мартин трансвестит, то есть большой любитель наряжаться в женское платье…
Вангер бормотал:
— Пудра говоришь, парик говоришь?..
Мартин уже понял ход его мыслей.
— Даг, но пока у нас нет оснований обвинять человека только из‑за того, что его машина ездила по тому району, а он сам любит крем‑пудру.
— Мы обвинять не будем, но покопать стоит основательно.
В деле об убийстве Эммы Грюттен появилась хоть какая‑то зацепка. А вот с Маргит Стринберг, убийцы в свою очередь убитой в госпитале, зацепок никаких. Если не считать часов Фриды.
Вспомнив об этой улике, Вангер едва не схватился за голову: Фрида же вернулась из Эстерсунда и утром придет на работу, но он совершенно не готов ни к разговору с девушкой, ни к вопросам. Фриде нельзя появляться в управлении!
Почти в панике он решился на поступок, который при здравом размышлении счел бы дурацким: посреди ночи позвонил Фриде с сообщением, что приходить в управление не стоит, а нужно сразу заняться поисками, только осторожными, доктора Ноеля Оберга и проследить за ним несколько дней.
— Фрида, он не должен ни о чем догадаться. Ты сможешь познакомиться с Обергом и очаровать его?
— Зачем, Даг?! Там нет ничего серьезного, угрозы доктору посылала уже знакомая тебе София Хантер. Угрозы идиотские, вроде обещания утопить его в нечистотах или проклятий его любовнице. Причем у меня осталось ощущение, что за Ноеля Оберга буквально боролись несколько женщин города, и каждая считала другую мерзавкой, завладевшей им обманом, мечтала отомстить и, будучи «не при Оберге», всячески осложняла ему жизнь.
Фриде действительно показалось, что Оберг сбежал из Эстерсунда вовсе не из‑за неудачной операции, а потому что его достали женщины. К чему продолжать кошмар и в Стокгольме?
Но Вангер почему‑то настаивал:
— У него были мотив и возможность. К тому же Эмма Грюттен угрожала ему самому.
— Хорошо. Как долго за ним следить и обязательно ли личное знакомство?
— Как получится, но желательно.
— Даг, что у вас там творится?
Он ответил вопросом на вопрос:
— А у тебя?
Фрида поспешно распрощалась. Скажи она: «Ничего» или просто огрызнись, Даг вернул бы ее часы в стол под бумаги и все, но Фрида торопилась прекратить разговор, что подтверждало их с Микаэлем Бергманом худшие подозрения. На душе было гадко, и мучила совесть.
С утра Фрида отправилась в Софийский госпиталь, на ходу пытаясь придумать повод для знакомства с доктором Ноелем Обергом.
Ей было не по себе. Вангер никогда не разговаривал вот так — наспех и почти резко. Что если они узнали, где она была в эти дни, не считая Эстерсунда, конечно? Фрида приуныла, потому что оправдания ей не было и прежде всего из‑за того, что солгала коллегам и друзьям. Бергман умный начальник, хорошо понимающий, что его люди не будут просто так отлынивать от работы и совершать задевающие честь мундира поступки. Может, лучше рассказать самой? Они поймут и простят. Даже если не простят, на душе полегчает, а это важно.
Для себя Фрида решила, что, как только закончит слежку, сразу повинится перед коллегами, а там — будь что будет. Она понимала, что ее пожурят, может, даже для вида подуются, но простят.
Вангер требовал проследить за доктором, словно был уверен в его виновности. Фрида сумела выжать не из Дага, но из Дина Марклунда подробности дела об убийстве Эммы Грюттен, но ни капли не верила, что Оберг мог это сделать. Все, что она слышала о Ноеле Оберге в Эстерсунде, просто кричало о том, что он ловелас, даже бабник, дамский угодник и любимец, но только не убийца.
Настроение хуже некуда. Иногда Фрида ненавидела свою работу, вернее, один ее аспект — необходимость подозревать почти всех вокруг, не верить ни единому слову, все проверять и перепроверять, в каждом видеть потенциального пусть не преступника, но вруна.
— Ненавижу это дело!.. — пробормотала она, паркуясь на стоянке Софийского госпиталя.
Она не собиралась начинать со знакомства, решив просто выяснить график работы доктора Оберга, но так, чтобы никто не догадался, кем в действительности она интересуется. Получилось на удивление просто, администратор открыла ей график по первому требованию:
— У нас нет нарушений.
— Я не сомневаюсь, но обязана, знаете ли… Вы можете просто скинуть его на мою флешку?
— За этот месяц?
— Да, это всего лишь пустая формальность, вложу распечатку в папку и забуду.
Девушка выполнила просьбу быстро, еще полминуты, и у Фриды имелся график, кстати, подтверждавший, что Ноель Оберг в тот вечер дежурил.
— Этот график не нарушается?
— Если что‑то изменилось, это отражено вот здесь, — администратор ткнула пальцем в крайнюю правую графу. Но и там ничего в строчке доктора Оберга не было. Несомненно, он дежурил в положенное время.
— А вот список проведенных за этот месяц плановых и внеплановых, то есть срочных операций. Все пациенты живы, большинство даже уже покинули госпиталь.
Это было замечательно! Зачем отправлять ее в Эстерсунд, если можно выяснить, что Оберг сделал две операции за ночь, следовательно, быть в квартире Эммы Грюттен физически не мог!
Вырулив со стоянки госпиталя, она позвонила Дину:
— Скажи, а проверить его алиби, поинтересовавшись графиком работы, вы не могли? Ноель Оберг в это время стоял у операционного стола. Кстати, пациенты живы, у него вообще крайне мало смертей по время операций, чтоб вы знали!
Выпалила все это разом и изумилась, услышав ответ Дина:
— Мы знали. У меня есть график дежурств и в алиби Оберга никто не сомневался… У нас совсем другой подозреваемый.
Фрида не удержалась и растерянно пробормотала:
— Зачем тогда Даг отправил меня следить за Обергом?
— Вот этого я не знаю, спроси Вангера.
Нужно все прояснить, пусть узнают правду, пусть скажут, что думают, пусть даже выгонят, но не держат вот так — дурой на расстоянии.
Фрида решительно повернула на Оденгатан. Лучше один раз покаяться, чем прятать голову в песок, как страус. Однако уже к Санкт‑Эриксгатан ее уверенность начала таять, а на Флеминггатан и вовсе испарилась, как лужа после дождя на солнышке. Но девушка заставила себя довести дело до конца.
