Дикий кот (ЛП) - Мэттьюз Белла

Затем она возвращается к Керриган и садится с ней на пол, где, не сомневаюсь, останется на всю игру.

— У нас замечательные родители.

Я задыхаюсь, поворачиваюсь и пихаю Лео изо всех сил.

— Ты меня до смерти напугал.

— Язык, Эверли. Здесь маленькие ушки, — ругает мама, и я, в свою очередь, дергаю Лео за ухо.

— Ой. Эй, за что?

— Это за то, что напугал меня. Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, переводя взгляд то на Керриган, то на маму, то на папу и Джекса.

— Твое белье в сушилке, Лео. Я еще не складывала его. Но если ты принесешь его сюда, я сложу его во время игры.

Я закатываю глаза и толкаю брата.

— Ты такой маменькин сынок.

Лео улыбается еще шире.

— Ага. Хочешь сказать, что не хочешь, чтобы Джекс однажды стал маменькиным сынком?

Ну… черт. Я не думала об этом в таком ключе. А теперь, когда я задумалась, думаю, что хочу… Потому что в какой-то момент стану его мамой.

* * *

К началу игры Джекс уже спит в кроватке, которую мама поставила в гостевой комнате наверху, — потому что она такая сумасшедшая, — а Керриган засыпает на диване. Дети прекрасно переносят время отхода ко сну, и обычно это семь часов, а это было час назад. Наверное, мне следовало бы просто посмотреть игру в одиночестве, но я не уверена, что смогла бы это сделать.

— Дорогая, ты можешь положить Керриган в свою старую пастель. Я еще не купила кровать для детей, потому что не была уверена, что ей подойдет односпальная или двуспальная.

— Мама, ты не должна была делать все это, — говорю ей, натягивая одеяло на Керриган.

— Я знаю, что не должна, но я хотела. Это твоя семья, Эверли. И это делает их нашей семьей. Поверь мне, когда я познакомилась с Синклерами, у меня не было семьи. У тебя никогда не будет слишком много людей, которые любят, принимают и поддерживают тебя. Позвольте мне побаловать моих первых внуков.

— Мама, — мой голос дрожит, а папа шипит.

— Не заставляй ее плакать, Аннабель.

— Тише, Дек. Работа матери заключается в том, чтобы заставлять своих дочерей плакать, — говорит она ему.

Я качаю головой.

— Я уверена, что это не так, мам.

— Кросс вернулся на лед, — говорит Томми, наклоняясь вперед и начиная перечислять статистику Кросса.

— Он гонится за шайбой или за игроком? — спрашивает папа, наблюдая за тем, как Кросс уходит от удара клюшкой второго номера команды «Питтсбурга». Черт побери.

— Это не игрок, — говорит Лео, и я пихаю его локтем. — Это бывший парень Эверли.

Кросс впечатывает его в борт за сеткой, где находится Джейс Кингстон. Похоже, Кит попадает под клюшку Джейса, и тогда Бог Войны устраивает хаос. Арес бросает перчатки и бьет Кита, а затем натягивает ему на голову хоккейную майку, чтобы Кит не мог отбиться.

Боже мой.

Кросс убирает Ареса с дороги, делает бросок, и все игроки взлетают со скамеек, разразившись общекомандной дракой.

— Что за черт? — спрашивает папа.

— Дерьмо. Почему я думаю, что это моя вина? — спрашивает Лео.

— Это не так, — говорю я. — Это даже не моя вина.

* * *

Я не задумывалась о том, как мне достать детей из машины, когда они спят, а я остаюсь одна, пока это не случилось сегодня вечером. Я смотрю на свое заднее сиденье, потом на детей. Я не хочу оставлять одного из них здесь, пока я несу другого. И я не хочу будить ни одного из них.

Дерьмо.

Автокресло Джекса очень тяжелое, когда оно висит на сгибе твоей чертовой руки, но у меня получилось, и я чертовски горжусь собой, когда мне удается посадить Керриган на бедро так, что она не просыпается. Так было до тех пор, пока я не добралась до двери и не поняла, что у меня нет ни малейшей надежды дотянуться до ключей от дома.

К черту мою жизнь.

К тому времени, как Кросс возвращается домой, дети уже спят в кроватках, а я сижу на диване и плачу. Точнее, рыдаю. Он заходит и бросает свою хоккейную сумку в прихожей, а затем придвигается ко мне.

— Привет, детка. Что случилось?

— Я не могла понять, что делать с детьми, — плачу я.

— Что не так с детьми? — спрашивает он, в его тоне сквозит страх.

Я дико качаю головой.

— Ничего. Все в порядке. Но они оба спали, и я не хотела будить ни одного из них, чтобы занести в дом. И не хотела оставлять одного из них на улице, пока заношу другого, потому что если они проснутся одни, то испугаются, а вдруг придет какой-нибудь сумасшедший и украдет их с подъездной дорожки. А потом я не смогла достать ключи. А Лео сказал, что Джекс будет маменькиным сынком, и он имел в виду, что я буду его мамой. А моя мама устроила поход по магазинам, чтобы у наших детей было все, о чем они мечтали, в ее доме. Серьезно, она лучше Санты, — делаю паузу и вытираю глаза, слегка улыбаясь при мысли о том, как буду баловать детей и просыпаться с ними в рождественское утро. — Мы так облажаемся через несколько месяцев.

— Ты сказала «наши дети», детка, — шепчет Кросс с благоговением в голосе. Он тянет меня к себе на колени и убирает волосы с моего лица. — Ты назвала их нашими детьми.

— Ну, они и есть наши дети. И когда это произошло, произошло и кое-что другое, ты, большая заноза в моей заднице, — я шлепаю его по большой груди.

— Эй. Может, вернемся к тому, как ты плачешь от счастья, потому что Джексон будет маменькиным сынком, а ты его мамой? — его рука обхватывает мою челюсть и притягивает меня к себе. — Потому что это, возможно, мои новые любимые слова.

— Нет. Мы не можем вернуться к этому, Кросс. То, что ты сделал сегодня вечером, было глупо, безответственно и ты или Арес могли пострадать. Один из твоих товарищей по команде мог пострадать.

— Единственный пострадавший — это Долан, детка, — улыбка растягивается на его красивом лице, и я вздрагиваю. — До меня дошли слухи, что ему пришлось лечь в больницу.

— Кросс… остановись. Я не думаю, что это смешно, — ругаю я, а затем хватаю его за запястье, нуждаясь в том, чтобы быть привязанной к нему, когда говорю это. — Мне нужно, чтобы завтра ты поехал со мной к моим родителям.

— Все в порядке?

— Что-то произошло сегодня ночью, где-то между шуткой Лео про маменькиного сынка и чаепитием Керриган с моей мамой и дядей Томми. И это закрепилось, когда я не смогла придумать, как безопасно донести их обоих до дома в одно и то же время. Если, не дай бог, с кем-то из них что-то случится, я захочу знать. Мне нужно было бы знать. Потому что я хотела бы сразить всех их драконов за них. И если бы кто-нибудь из них пришел к нам и сказал, что с ними случилось что-то ужасное, я бы надеялась, что они пойдут в полицию и сообщат об этом, чтобы тот, кто это сделал, был наказан.

— Детка…

— Я бы хотела, чтобы ты отвез меня к родителям завтра утром. Потом я хочу пойти в полицейский участок.

Тяжелый груз словно сдавливает мою грудь, но в нем есть и надежда. Я верю, что после завтрашнего дня эта тяжесть исчезнет.

— Я буду держать тебя за руку на каждом шагу, Эверли.

Я закрываю глаза и киваю.

— Никакого бегства.

— Больше никогда.

Кросс прижимает свои губы к моим, и я кладу голову ему на грудь и слушаю тяжелый стук его сердца.

— Я не хочу ждать июня, чтобы выйти за тебя замуж, Кросс.

— Завтра я распечатаю тебе расписание. Выбери субботу, когда у нас нет игры, и скажи мне, где быть, детка. Я сделаю все, что ты захочешь. Мне нужны только ты, Керриган и Джекс.

— И наши семьи. Они должны быть с нами. Мама Линди — организатор мероприятий. Как только мы назначим дату, она сделает все волшебным.

— Это уже так.

Сердце Кросса бьется ровно и сильно у моей щеки, и я благодарю Бога за волшебство, потому что думаю, что он исполнил мое желание на день рождения.

Срочные новости

Кит Долан, ранее выступавший за хоккейную команду «Питтсбург Пайтонс», был осужден сегодня по трем пунктам обвинения в сексуальном насилии при отягчающих обстоятельствах первой степени и еще по двум пунктам обвинения в сексуальном насилии при отягчающих обстоятельствах второй степени. Он приговорен к сорока годам заключения в тюрьме строгого режима. С возможностью условно-досрочного освобождения через тридцать лет. Он будет пожизненно находиться под надзором как зарегистрированный сексуальный преступник. Первая из пяти женщин, которые выступили с заявлением, мисс Эверли Уайлдер, сказала, что она благодарна за то, что этот хищник исчез с улиц и что он больше не может причинить вред другой женщине. Она поблагодарила своего мужа за то, что он дал ей силы выступить вперед.